Маркс и Энгельс против ... Путина!

Маркс и Энгельс против … Путина!

Представляю некоторые цитаты из Маркса и Энгельса, что называется – «на злобу дня» с комментариями!  

Подобно тому как нельзя требовать от кого бы то ни было, чтобы он выскочил из  своей  собственной  кожи,  точно  так же мы  не можем  предъявить  индивиду  или  партии требование  выскочить  из  своей  духовной  кожи,  отважиться  совершить  сальто-мортале  за границы своего умственного горизонта. Меньше всего мы можем требовать этого от партии, которая  возводит  свою  ограниченность  в  святыню.

К.Маркс ОТВЕТ НА НАПАДЕНИЕ ОДНОЙ «УМЕРЕННОЙ» ГАЗЕТЫ стр. 170 (т.1)

 Так что можно сейчас требовать с ЕР?

Немного истории о Частной Собственности!

В  средние  века  существовали  крепостные, феодальное  землевладение,  ремесленная  корпорация, корпорация учёных и т. д.; т. е. в средние века собственность, торговля, общность людей, человек имеют политический характер; материальное содержание государства определено здесь его формой. Всякая частная сфера имеет здесь политический характер или является  политической  сферой;  другими  словами,  политика  является также характером частных  сфер. В средние века политический строй есть строй частной  собственности, но лишь потому, что строй частной собственности является политическим строем. В средние века народная жизнь и государственная жизнь тождественны. Человек является здесь действительным принципом государства, но это — несвободный человек. Это, следовательно, демократия  несвободы,  завершённое  отчуждение.  Абстрактная,  рефлектированная  противоположность возникла лишь в современном мире. Средним векам присущ действительный дуализм, новейшему времени — абстрактный дуализм.

К.Маркс К КРИТИКЕ ГЕГЕЛЕВСКОЙ ФИЛОСОФИИ ПРАВА   стр. 255 (т.1)

Немного о бюрократии!

Так как бюрократия есть по своей сущности «государство как формализм», то она является  таковым и по  своей цели. Действительная цель  государства представляется,  таким образом,  бюрократии  противогосударственной  целью.  Дух  бюрократии  есть «формальный  дух государства». Она превращает поэтому «формальный дух государства», или действительное бездушие государства, в категорический императив. Бюрократия считает самоё себя конечной целью  государства. Так как бюрократия делает  свои «формальные» цели  своим  содержанием, то она всюду вступает в конфликт с «реальными» целями. Она вынуждена поэтому выдавать формальное  за  содержание, а  содержание —  за нечто формальное. Государственные  задачи превращаются в канцелярские  задачи, или канцелярские  задачи — в  государственные. Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Её иерархия есть иерархия знания, Верхи полагаются на низшие круги во всём, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всём, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение.

К.Маркс К КРИТИКЕ ГЕГЕЛЕВСКОЙ ФИЛОСОФИИ ПРАВА   стр. 271 (т.1)

Или, Бюрократия НЕОТДЕЛИМА от буржуазного государства!

Справка из БСЭ

Майорат (позднелат. majoratus, от лат. major — больший, старший), наследование недвижимости (прежде всего земли) по принципу первородства в семье или роде. Впервые принципы М. были выражены в древних законах Индии, установивших имущественные привилегии старшего сына в семье, в афинском праве и т.п. В феодальном праве Англии, Франции, Германии и других стран Европы М. был установлен в 11—13 веках с тем, чтобы избежать дробления земельной собственности. Наследником феода стал признаваться старший сын, остальные дети исключались из числа наследников. Законодательно институт М. в Англии был закреплен Вестминстерскими статутами, установившими наследование феодов по закону (а не по завещанию). Принцип М. получил известное распространение и при наследовании крест, надела: например, во Франции, по кутюмам Бомануара, старший сын получал 2/3 отцовского надела. В дореволюционной России пережитки М. сохранялись в отношении заповедных и родовых имений до Великой Октябрьской социалистической революции.

Буржуазное право отвергает М. как противоречащий принципу свободы наследования, что, впрочем, не мешает его использованию. Наиболее долго М. сохранялся в Великобритании. В гитлеровской Германии был законодательно восстановлен принцип М. для имущества крестьянского двора: оно переходило одному наследнику и только по закону.

Несколько слов о земельной частной собственности и соответственно об истории Частной Собственности!

Землевладение есть частная собственность χατ’ εξοχην частная собственность в подлинном смысле этого слова. Его резко выраженная частная природа проявляется:

1) как «независимость от государственного имущества», от «благоволения правительственной власти», от  той  собственности,  которая  существует  в  качестве «всеобщей  собственности  политического  государства», —  согласно  конструкции  политического  государства,  землевладение представляет собой особое имущество в сравнении с другими имуществами;

2) как «независимость от потребностей» общества, или от «общественного имущества», от «благоволения массы». (Примечательно также, что участие в государственном имуществе понимается Гегелем как «благоволение правительственной власти», а участие в общественном имуществе — как «благоволение массы».) Имущество «всеобщего сословия» и «промышленного сословия» не  есть  частная  собственность  в  подлинном  смысле, ибо имущество первого  обусловлено прямо связью со всеобщим имуществом или с собственностью как социальной собственностью, а имущество второго обусловлено этой связью косвенно и представляет собой известную форму участия в этой собственности; следовательно, на стороне каждого из этих сословий  имущество  так  или  иначе  обусловлено «благоволением»,  т.  е. «случайностью  воли». Этому  виду имущества противостоит  землевладение  в качестве  суверенной  частной  собственности, не принявшей ещё формы имущества, т. е. формы собственности, установленной социальной волей.

Политический строй на его высшей ступени есть, следовательно, строй частной собственности. Высшая ступень политического умонастроения есть умонастроение частной собственности. Майорат есть лишь внешнее проявление внутренней природы землевладения. В результате того, что землевладение является неотчуждаемым, у него оказываются перерезанными социальные нервы и обеспечивается его изолированность от  гражданского общества. Благодаря  тому что  землевладение переходит по наследству не согласно «равенству любви к детям», оно отрывается, становится независимым даже от самого мелкого союза, от природного союза, от семьи, от  её воли и  её  законов;  таким образом, черствая природа частной  собственности предохраняется также и от перехода в форму семейного имущества.

К.Маркс К КРИТИКЕ ГЕГЕЛЕВСКОЙ ФИЛОСОФИИ ПРАВА   стр. 333 (т.1)

В майорате, следовательно,  землевладение, частная  собственность в чистом виде,  становится  неотчуждаемым  благом,  следовательно  субстанциальным  определением,  составляющим «сокровеннейшее достояние личности, всеобщую сущность самосознания»  сословия владельцев  майората,  составляющим  его «личность  вообще,  его  всеобщую  свободу  воли, нравственность, религию». Вполне последовательно поэтому, что там, где частная собственность — землевладение — неотчуждаема, отчуждаемыми являются зато: «всеобщая свобода  воли» (к  которой  относится  также  свободное  распоряжение  чем-то  внешним, в данном случае — землевладением) и нравственность (к которой относится любовь как действительный дух, проявляющийся  также и  как  действительный  закон  семьи). «Неотчуждаемость» частной собственности является одновременно «отчуждаемостью» всеобщей свободы воли и нравственности. Дело обстоит здесь уже не так, что собственность существует постольку, «поскольку я вкладываю в неё свою волю», а  так, что моя воля  существует постольку, «поскольку она  вложена  в  собственность». Моя воля не владеет уже здесь объектом, а сама она находится во власти объекта. Вот к чему сводится всё романтическое упоение великолепием майората: частная собственность, — следовательно, частный произвол, — проявляется  здесь  в  своём наиболее  абстрактном  виде;  совершенно  ограниченная,  безнравственная,  грубая  воля  выступает  здесь  как  высший  синтез политического государства, как высшее отчуждение, осуществляемое произволом, как самая упорная,  самоотверженная  борьба  с  человеческой  слабостью,  ибо  человеческой  слабостью здесь представляется  гуманизирование, очеловечение частной  собственности. Майорат  есть частная собственность, ставшая для самой себя религией, погружённая в себя, восхищенная своей  самостоятельностью  и  великолепием. Подобно  тому  как майорат  не  подлежит  непосредственному отчуждению, он также не подлежит и действию договора.

К.Маркс К КРИТИКЕ ГЕГЕЛЕВСКОЙ ФИЛОСОФИИ ПРАВА   стр. 336 (т.1)

В таком государственном строе, в котором гарантией является майорат, гарантией политического  государственного строя является частная  собственность. В институте майората это  принимает  такой  вид,  что  подобной  гарантией  служит  особая  разновидность  частной собственности. Майорат есть лишь особая форма существования всеобщего отношения между частной собственностью и политическим государством. Майорат есть политический смысл частной собственности, частная собственность в её политическом значении, т. е. в её всеобщем значении. Государственный строй является здесь, таким образом, государственным строем частной собственности.

К.Маркс К КРИТИКЕ ГЕГЕЛЕВСКОЙ ФИЛОСОФИИ ПРАВА   стр. 345 (т.1)

Там,  где мы  встречаем майорат  в  его  классической форме, —  у  германских  народов, — весь государственный строй зиждется на частной собственности. Частная собственность есть там всеобщая категория, всеобщая государственная связь. Даже всеобщие функции выступают как частная собственность то какой-нибудь корпорации, то какого-нибудь сословия. Торговля  и  промышленность  в  их  разновидностях  составляют  частную  собственность особых корпораций. Придворные чины, судебные функции и т. д. составляют частную собственность особых  сословий. Различные провинции  составляют частную  собственность отдельных князей и т. д. Попечение о делах страны и т. д. есть частная собственность властителя.  Дух  есть  частная  собственность  духовенства.  Исполнение  мною  моих  обязанностей есть  частная  собственность  кого-нибудь  другого,  так же  как  и моё  право,  в  свою  очередь, есть  особая  частная  собственность. Суверенитет,  в  данном  случае  нация,  является  частной собственностью императора.

К.Маркс К КРИТИКЕ ГЕГЕЛЕВСКОЙ ФИЛОСОФИИ ПРАВА   стр. 346 (т.1)

Ближайшим  следствием  частной  собственности  является  торговля,  взаимный  обмен предметами  необходимости,  купля  и  продажа.  При  господстве  частной  собственности  эта торговля, как и всякая другая деятельность, должна стать непосредственным источником дохода для  торговца;  это  значит, каждый должен  стараться  как можно дороже продать и  как можно дешевле купить. Следовательно, при всякой купле и продаже выступают друг против друга два человека с абсолютно противоположными интересами; конфликт носит решительно  враждебный  характер,  ибо  каждый  знает  намерения  другого,  знает,  что  намерения  эти противоположны его собственным. Поэтому первым следствием торговли является, с одной стороны, взаимное недоверие, с другой — оправдание этого недоверия, применение безнравственных средств для достижения безнравственной цели. Так, например, первым правилом в торговле является умалчивание, утаивание всего того, что могло бы понизить цену данного товара. Отсюда  вывод:  в  торговле  дозволительно  извлекать  возможно  большую  пользу  из неосведомлённости, доверчивости противной стороны и равным образом дозволительно  приписывать  своему  товару  такие  качества,  которыми  он  не  обладает. Словом,  торговля  есть  узаконенный  обман.  Что  практика  соответствует  этой  теории,  сможет подтвердить всякий купец, если он захочет воздать должное правде.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 548 (т.1)

Смит был прав, когда он объявлял торговлю гуманной. Абсолютно безнравственного нет ничего на свете; и в торговле есть такая сторона, в которой воздаётся должное нравственности и человечности, Но как воздаётся! Кулачное право средневековья, открытый  грабёж на большой дороге стал несколько гуманнее, когда он превратился в торговлю, а торговля стала несколько  гуманнее,  когда  первая  её  ступень, характеризующаяся  запрещением  вывоза  денег, превратилась в меркантилистскую систему. Теперь и сама эта система стала несколько гуманнее. Разумеется, в интересах торговца поддерживать хорошие отношения как с тем, у кого он дёшево покупает, так и с тем, кому он дорого продаёт. Поэтому весьма неумно поступает та нация, которая возбуждает в своих поставщиках и клиентах враждебное к себе отношение. Чем дружественнее, тем выгоднее для неё. Вот в чём заключается гуманность торговли, и этот лицемерный способ  злоупотребления  нравственностью  для  безнравственных  целей  является  гордостью системы свободы торговли.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 549 (т.1)

Ближайшим  следствием  частной  собственности  было  разделение  производства  на  две противоположные стороны —  природную и человеческую, на землю, которая без  оплодотворения сё человеком мертва и бесплодна, и на человеческую деятельность, первым условием  которой  является  именно  земля. Мы  видели  далее,  как  человеческая  деятельность  в свою очередь распалась на труд и капитал и как враждебно выступили эти стороны друг против  друга. Таким  образом,  у  нас  уже  получилась  борьба  всех  трёх  элементов  друг  против друга вместо их взаимной поддержки;  теперь в дополнение к  этому частная  собственность несёт с собой дробление каждого из этих трёх элементов. Один земельный участок противостоит другому участку, один капитал — другому капиталу, одна рабочая сила — другой рабочей силе. Другими словами: так как частная собственность изолирует каждого в его собственной  грубой обособленности и  так как каждый всё-таки имеет  тот же интерес, что и  его сосед, то  землевладелец враждебно противостоит  землевладельцу, капиталист — капиталисту и рабочий — рабочему. В этой враждебности одинаковых интересов, именно вследствие их одинаковости, завершается безнравственность нынешнего состояния человечества, и этим завершением является конкуренция.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 559 (т.1)

Закон конкуренции состоит в том, что спрос и предложение постоянно стремятся совпасть друг с другом и именно потому никогда не совпадают. Обе стороны снова отрываются друг от друга и превращаются в резкую противоположность. Предложение всегда следует непосредственно за спросом, но никогда не бывает, чтобы оно покрывало его в точности; оно или слишком велико, или слишком мало, но никогда не соответствует спросу, потому что в этом бессознательном состоянии человечества никто не знает, как велик спрос или предложение. Если спрос больше предложения, то цена повышается, и этим как бы возбуждается предложение; как только это увеличившееся предложение выявляется на рынке, цены падают, и если предложение становится больше спроса, то падение цен будет столь значительно, что от этого в свою очередь усилится спрос. Так происходит всё время; никогда не бывает здорового состояния, а всегда имеет место смена возбуждения и расслабления, исключающая всякий прогресс, вечное колебание, никогда не  приходящее  к  концу. Этот  закон,  с  его  постоянным  выравниванием,  при  котором  потерянное в одном месте навёрстывается в другом, экономист находит превосходным.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 560 (т.1)

И всё же ясно, что закон этот — чисто естественный закон, а не закон духа. Это — закон, порождающий революцию. Экономист является со своей прекрасной  теорией  спроса  и  предложения,  доказывает  вам,  что «никогда  не  может  быть произведено  слишком много»,  а практика  отвечает  торговыми  кризисами,  которые появляются  снова  так же  регулярно,  как  кометы, и бывают  у нас  теперь  в  среднем через  каждые пять — семь лет. За последние восемьдесят лет эти торговые кризисы наступали так же регулярно, как прежде большие эпидемии, и приносили с собой больше бедствий, больше безнравственности, чем  эпидемии (ср. Уэйд, «История  среднего и рабочего классов», Лондон, 1835, стр. 211180). Разумеется, эти торговые революции подтверждают закон, подтверждают его в полнейшей мере, но не тем способом, как нам это изображает экономист. Что должны мы думать о таком законе, который может проложить себе путь только посредством периодических  революций?  Это  и  есть  естественный  закон,  покоящийся  на  том,  что  участники здесь действуют бессознательно. Если бы производители как таковые знали, сколько нужно потребителям,  если бы  они  организовали производство,  распределили  его между  собой,  то колебания  конкуренции и  её  тяготение  к  кризису  были  бы  невозможны. Начните  производить сознательно, как люди, а не как рассеянные атомы, не имеющие сознания своей родовой общности, и вы избавитесь от всех этих искусственных и несостоятельных противоположностей. Но  до  тех  пор,  пока  вы  продолжаете  производство  нынешним  несознательным,  бессмысленным, предоставленным господству случая способом, до тех пор останутся и торговые кризисы; и каждый последующий кризис должен быть универсальнее, следовательно — тяжелее предыдущего, должен разорять большее число мелких капиталистов и увеличивать в возрастающей  прогрессии  численность  класса, живущего  только  трудом;  должен,  следовательно, заметно увеличивать массу людей, нуждающихся в получении работы, что является главной проблемой наших экономистов, и, наконец, всё это должно вызвать такую социальную революцию, какая и не снится школьной мудрости экономистов.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 561 (т.1)

В этом беспрестанном  колебании  вверх  и  вниз  каждый  должен  стараться  улучить  наиболее  благоприятный момент для купли и продажи, каждый должен стать спекулянтом, т. е. пожинать там, где он не сеял, обогащаться за счёт убытка других, строить свои расчёты на чужом несчастье или пользоваться случаем для наживы. Спекулянт всегда рассчитывает на бедствия, особенно на неурожаи, он использует всё, как, например, в своё время пожар Нью-Йорка; но кульминационным  пунктом  безнравственности  является  биржевая  спекуляция  ценными  бумагами, низводящая историю, а с ней и человечество до роли средства, удовлетворяющего алчность расчётливого или же идущего на риск спекулянта. Но пусть добропорядочный «солидный» купец не фарисействует по поводу биржевой игры: благодарю  тебя, создатель, и  т. д. Этот купец так же отвратителен, как и спекулянты ценными бумагами, он в такой же степени спекулирует, как и те, он должен спекулировать — конкуренция принуждает его к этому, — и его торговля заключает в себе, следовательно, ту же безнравственность, что и сделки биржевиков.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 562 (т.1)

После того как либеральная политическая экономия сделала всё от неё зависящее, чтобы путём уничтожения национальностей  сделать вражду всеобщей, превратить человечество  в стадо хищных зверей, — ибо что же другое представляют собой конкуренты? — пожирающих друг друга именно потому, что каждый имеет, одинаковый с другим интерес, — после такой предварительной работы ей осталось сделать ещё на пути к цели только один шаг — разложение семьи. Чтобы достигнуть этого, на помощь к ней пришло её собственное милое изобретение — фабричная система. Последние остатки общих интересов — семейная общность имущества — подорваны фабричной системой и — по крайней мере, здесь, в Англии — уже находятся в процессе разложения. Стало совершенно обыденным явлением, что дети, едва  ставшие  работоспособными,  т.  е.  достигшие  девятилетнего  возраста,  тратят  на  себя свою заработную плату, видят в отцовском доме просто платное пристанище и дают своим родителям известное вознаграждение за стол и жилище. Да и может ли быть иначе? Что иное могло получиться из обособления интересов, лежащего в основе системы свободы торговли? Раз какой-либо принцип приведён в движение, он сам собой пронизывает все свои следствия, независимо от того, нравится это экономистам или нет.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 550 (т.1)

Борьба капитала с капиталом, труда с трудом, земельной собственности с земельной собственностью приводит производство в лихорадочное состояние, при котором все его естественные  и  разумные  отношения  ставятся  на  голову. Ни  один  капитал  не  может  выдержать конкуренции другого,  если  он не  разовьёт  своей  деятельности  до наивысшего предела. Ни один земельный участок не может быть обработан с выгодой, если его производительность не будет постоянно повышаться. Ни один рабочий не устоит против своих конкурентов, если он  не  отдаст  работе  всех  своих  сил.  Вообще  никто  из  тех,  кто  вовлечён  в  конкурентную борьбу, не может её выдержать без крайнего напряжения всех своих сил, без отречения от всех  истинно  человеческих  целей.  Следствием  такого  чрезмерного  напряжения  на  одной стороне неизбежно  является  расслабление на другой. Когда  колебание  конкуренции незначительно, когда спрос и предложение, потребление и производство почти равны друг другу, в развитии производства должна наступить такая стадия, на которой окажется так много избыточной производительной силы, что огромной массе народа нечем будет жить, что люди станут умирать с голоду — и именно от избытка.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 563 (т.1)

Итак,  конкуренция  противопоставляет  капитал  капиталу,  труд  труду,  земельную  собственность  земельной  собственности  и  равным  образом  каждый  из  этих  элементов —  двум другим. В борьбе побеждает сильнейший, и, чтобы предсказать результат  этой борьбы, мы должны исследовать силы борющихся. Прежде всего, земельная собственность и капитал — и то и другое в отдельности — сильнее труда, потому что рабочий, чтобы прожить, должен работать, тогда как  земельный собственник может жить на свою ренту, а капиталист — на свои проценты, в крайнем случае, на свой капитал или за счёт капитализированной земельной собственности. Вследствие этого рабочему достаётся лишь  самое  необходимое,  одни  только  средства  существования,  тогда  как  большая  часть продуктов делится между капиталом и земельной собственностью. Кроме того, более сильный  рабочий  вытесняет  с  рынка более  слабого, больший  капитал — меньший,  крупная  земельная  собственность — мелкую. Практика подтверждает  это  заключение. Преимущества крупного фабриканта и купца перед мелким, крупного землевладельца перед владельцем одного-единственного моргена земли — известны. Следствием этого является то, что уже при обычных условиях крупный капитал и крупная земельная собственность поглощают по праву сильного мелкий капитал и мелкую земельную собственность, т. е. происходит централизация собственности. Во время торговых и сельскохозяйственных кризисов эта централизация происходит ещё гораздо быстрее. — Вообще крупная собственность растёт значительно быстрее мелкой  потому,  что  на  издержки  по  владению  здесь  вычитается  из  дохода  значительно меньшая доля. Эта централизация владения есть закон, столь же имманентный частной собственности, как и все другие законы; средние классы должны всё более и более исчезать, пока мир не окажется разделённым на миллионеров и пауперов, на крупных землевладельцев и бедных подёнщиков. Никакие законы, никакое деление земельной собственности, никакие случайные дробления капитала ничуть не помогут, — результат этот должен наступить  и  наступит,  если  его  не  предупредит  полное  преобразование  социальных  отношений, слияние противоположных интересов, уничтожение частной собственности.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 569 (т.1)

У Вас еще есть иллюзии о развитии СРЕДНЕГО бизнеса??

Производительная сила, находящаяся в распоряжении человечества, беспредельна. Урожайность земли может быть бесконечно повышена приложением капитала, труда и науки. «Перенаселённая» Великобритания, по расчётам самых солидных экономистов и статистиков (ср. Алисон, «Основы народонаселения», т. I, гл. 1 и 2181), может быть в течение десяти лет приведена в такое состояние, что сможет производить достаточно хлеба для населения в шесть раз большего, чем нынешнее. Капитал увеличивается с каждым днём, рабочая сила растёт вместе с ростом населения, а наука с каждым днём всё больше и больше подчиняет людям силы природы. Эта беспредельная производительная способность, будучи использована сознательно и в интересах всех, вскоре сократила бы до минимума выпадающий на долю человечества труд; предоставленная конкуренции, она выполняет то же самое, но в рамках противоположности. Одна часть земли подвергается наилучшей обработке, тогда как другая — в Великобритании и Ирландии 30 миллионов акров хорошей земли — остаётся невозделанной. Одна часть капитала обращается с невероятной быстротой, другая же лежит мёртвой в сундуках. Одна часть рабочих работает по четырнадцать — шестнадцать часов в сутки, тогда как другая остаётся без дела, без работы и умирает с голоду. Или же эти противоположности  выступают  не  одновременно:  сегодня  торговля  идёт  хорошо,  спрос очень  значителен,  всюду  идёт  работа,  капитал  оборачивается  с  удивительной  быстротой, земледелие процветает, рабочие работают до изнеможения, — завтра наступает застой, земледелие не окупает затраченных на него усилий, большие площади земли остаются невозделанными, капитал в самом разгаре движения вдруг застывает, рабочие остаются без занятий, и вся страна страдает от избыточного богатства и избыточного населения.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 563-564 (т.1)

Конкуренция пронизала  все наши жизненные  отношения и  завершила  взаимное порабощение,  в  котором  ныне  находятся  люди. Конкуренция  является  тем могучим механизмом, который  снова  и  снова  подталкивает  к  деятельности  наш  стареющий  и  дряхлеющий  социальный порядок или, вернее, беспорядок, но который вместе с тем поглощает часть его слабеющих сил при каждом новом их напряжении. Конкуренция  господствует над численным ростом человечества, она же господствует и над его нравственным развитием. Кто несколько знаком со статистикой преступности, тому должна бросаться в глаза своеобразная регулярность, с какой ежегодно возрастает преступность и с какой определённые причины порождают определенные преступления. Распространение фабричной системы имеет всюду своим последствием рост преступности. Для большого города или для целого округа можно с достаточной  точностью  заранее  предсказать,  как  это  нередко  делалось  в  Англии,  ежегодное число арестов, уголовных преступлений, даже число убийств, краж со взломом, мелких краж и т. д. Эта регулярность доказывает, что и преступность управляется конкуренцией; что общество порождает спрос на преступность, который удовлетворяется соответствующим предложением;  что  брешь,  образующаяся  вследствие  арестов,  высылки  или  казни  некоторого числа  людей,  тотчас же  снова  заполняется  другими,  совершенно  так же,  как  всякая  убыль населения тотчас же заполняется новыми пришельцами; другими словами, что преступность так же давит на  средства наказания, как население на  средства  занятости. Насколько  справедливо при таких обстоятельствах, не говоря уже о всех прочих, наказывать преступников, я предоставляю судить моим читателям. Мне важно здесь только одно: доказать распространение  конкуренции и на  область морали и показать, до  какой  глубокой  деградации  довела человека частная собственность.

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 570 (т.1)

Вы ЖАЖДЕТЕ развития преступности в ВАШЕМ поселке или городе?  Или уже забыли о ЕЖЕГОДНОМ сокращении населения России по МИЛЛИОНУ человек?

В борьбе капитала и земельной собственности против труда оба первых элемента имеют перед трудом ещё одно особое преимущество — помощь науки, ибо при нынешних отношениях и она направлена против труда. Например, почти все механические изобретения, в особенности бумагопрядильные машины Харгривса, Кромптона и Аркрайта, были вызваны недостатком в рабочей силе. Усиленный спрос на труд всегда влёк за собой изобретения, которые значительно увеличивали силу труда и потому уменьшали спрос на человеческий труд. История Англии с1770 г. до наших дней — непрерывное тому  доказательство. Последнее  крупное  изобретение  в  бумагопрядении —  сельфактор — было вызвано исключительно спросом на труд и ростом заработной платы; оно удвоило работу машин и тем наполовину сократило ручной труд, лишило половину рабочих работы и в результате этого понизило заработную плату другой половины; оно уничтожило сговор рабочих против фабрикантов и разрушило тот последний остаток силы, который ещё позволял труду выдерживать неравную борьбу против капитала (ср. д-р Юр, «Философия фабрики», т.II 185). Экономист, правда, говорит, что в конечном результате машины выгодны для рабочих, так как они удешевляют производство и потому создают для своих продуктов новый, более широкий рынок и что, таким образом, машины, в конце концов, снова дают занятие рабочим,

оставшимся  без  работы.  Совершенно  верно;  но  почему  же  экономист  здесь  забывает,  что производство  рабочей  силы  регулируется  конкуренцией,  что  рабочая  сила  всегда  давит  на средства занятости, что, следовательно, к тому времени, когда должны наступить эти выгоды,  опять  окажется  налицо  избыточное  число конкурирующих,  ищущих  работы,  и  тем  самым выгода станет призрачной, тогда как невыгода — внезапное лишение средств существования для одной половины рабочих и падение заработной платы для другой — отнюдь не призрачна? Почему экономист забывает, что прогресс изобретений никогда не останавливается, что, стало быть, эта невыгода увековечивается? Почему он забывает, что при бесконечно возросшем в результате нашей цивилизации разделении труда, рабочий может существовать лишь в том случае, если он может найти применение своим силам на данной определённой машине для данной определённой частичной работы; что переход от одного  занятия к другому, новому, почти всегда совершенно невозможен для взрослого рабочего?

Энгельс НАБРОСКИ К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ стр. 571 (т.1)

Пока продолжает  существовать  основная форма  отчуждения, частная собственность, до тех пор интерес необходимо должен быть частным интересом и его господство должно проявляться как господство собственности. Уничтожение феодального  рабства  сделало «чистоган  единственной  связью между  людьми». Собственность — природное, бездушное начало, противостоящее человеческому, духовному началу — возводится благодаря этому на трон, и в конечном счёте, чтобы завершить это отчуждение, деньги —  отчуждённая,  пустая  абстракция  собственности, —  делаются  властелином мира. Человек перестал быть рабом человека и стал рабом вещи; извращение человеческих отношений  завершено;  рабство  современного  торгашеского  мира —  усовершенствованная,  законченная,  универсальная  продажность —  носит  более  бесчеловечный  и  всеобъемлющий характер, чем крепостное право феодального времени; проституция носит более безнравственный и более грубый характер, чем jus primae noctis. — Выше этого христианский миропорядок подняться не может; он должен рухнуть от внутренних причин и уступить место человеческому,  разумному  строю. Христианское  государство  есть  только  последняя  возможная форма  проявления  государства  вообще;  с  его  падением  государство  как  таковое  должно пасть. Разложение человечества на массу изолированных, взаимно отталкивающихся атомов есть  уже  само  по  себе  уничтожение  всех  корпоративных,  национальных  и  вообще  особых интересов и последняя необходимая ступень к свободному самообъединению человечества. Завершение отчуждения человека в господстве денег есть неизбежный переход к ныне уже близкому моменту, когда человек вновь должен обрести самого себя.

Энгельс ПОЛОЖЕНИЕ АНГЛИИ. ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ВЕК  стр. 605 (т.1)

Мы видели, что корона и палата лордов утратили своё значение; мы видели, каким способом рекрутируется всемогущая палата общин; теперь возникает вопрос: кто же, в сущности, правит в Англии? — Правит собственность. Собственность даёт возможность аристократии направлять  выборы  депутатов  от  сельских  округов  и  мелких  городов;  собственность даёт возможность  купцам  и  фабрикантам  влиять на избрание депутатов  от  больших,  а  частью также и  от мелких  городов;  собственность даёт  возможность  тем и  другим  усиливать  своё влияние путём подкупа. Господство собственности определённо признано биллем о реформе посредством  установления  ценза.  И  поскольку  собственность  и  приобретённое  благодаря собственности влияние составляют сущность буржуазии, поскольку, следовательно, аристократия при выборах пускает в ход влияние своей собственности и  вследствие  этого  выступает не  как  аристократия,  а  приравнивает  себя  к  буржуазии, постольку влияние собственно буржуазии в целом гораздо сильнее влияния аристократии, постольку господствует действительно буржуазия. Но как и почему она господствует? Потому что народ не осознал ещё ясно сущности собственности, потому что он вообще ещё, — по крайней мере в сельских местностях, — духовно мёртв и поэтому мирится с тиранией собственности. Англия, конечно, демократическая страна, но демократическая в том же смысле, как и Россия; ибо народ везде, не сознавая этого, господствует, и во всех государствах правительство является только другим выражением степени образованности народа.

Энгельс ПОЛОЖЕНИЕ АНГЛИИ. ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ВЕК  стр. 626 (т.1)

В США уже давно правит НЕСМЕНЯЕМОЕ правительство, из БАНКИРОВ, БИЗНЕСМЕНОВ (крупнейших)! И это правительство НЕ ВЫБИРАЮТ!  Президент - всего лишь МАРИОНЕТКА! И это по СОБСТВЕННОМУ признанию Буша младшего!  Нас ждет ТО ЖЕ САМОЕ!

Чтобы устранить противоречие,  существующее между назначением  администрации и  её доброй волей, с одной стороны, и имеющимися у неё средствами и возможностями — с другой,  государство должно было бы устранить  само  себя, ибо  само оно имеет своей основой это противоречие. Государство  зиждется на противоречии между общественной и частной жизнью, на противоречии между общими интересами и интересами частными. Администрация  вынуждена  поэтому  ограничиваться  формальной  и  отрицательной  деятельностью; ибо там, где начинается гражданская жизнь и гражданская работа, там кончается власть администрации. Больше того, перед лицом следствий, вытекающих из антисоциальной природы этой гражданской жизни, этой частной собственности, этой торговли, этой промышленности, этого взаимного ограбления различных кругов граждан, — перед лицом всех этих явлений бессилие администрации оказывается для неб законом природы. Ибо эта раздробленность,  эта мерзость,  это  рабство  гражданского  общества  есть  та  естественная  основа,  на которой зиждется современное государство, подобно тому как рабовладельческое  гражданское общество было той естественной основой, на которой зиждилось античное государство. Существование государства и существование рабства неразрывно связаны друг с другом. Античное государство и античное рабство — эти неприкрытые классические противоположности — были прикованы друг к другу не в большей степени, чем современное государство и современный торгашеский мир, эти лицемерно-прикрашенные христианские противоположности.  Чтобы  устранить  бессилие  своей  администрации,  современное  государство  должно было бы устранить нынешнюю частную жизнь. А чтобы устранить частную жизнь, государство должно было бы устранить само себя, ибо оно существует только как противоположность частной жизни. Но ни одно живое существо не станет искать источника своих недостатков в принципе собственной жизни, в её сущности; всякий ищет этот источник в обстоятельствах, лежащих вне его жизни. Самоубийство противоестественно. Поэтому государство не может верить во внутреннее бессилие своей администрации, т. е. в своё собственное бессилие. Оно может усматривать только формальные, случайные недостатки своей администрации и пытаться их исправить. И если эти исправления оказываются бесплодными, то отсюда делается вывод, что социальные недуги составляют естественное, от человека не зависящее несовершенство, божеский закон или же — что воля частных лиц слишком испорчена, чтобы они могли идти навстречу добрым намерениям администрации. И какие странные люди эти частные лица! Они ропщут на правительство, как только оно ограничивает их свободу, и в то же время требуют от правительства, чтобы оно отвратило от них необходимые последствия этой свободы!

К.Маркс Критические заметки к статье «ПРУССАК»     стр. 440 (т.1)

Разве это не о режиме Путина? Разве Путин не сторонник ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ?? Разве здесь не приведена ПОЛНАЯ характеристика Капитализма, основанного на ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ сторонником которого и является Путин и Ко?? И Вам ЭТО НАДО??  И ВСЕ это написано «УСТАРЕВШИМИ?» Марксом и Энгельсом!

Все указанные проблемы преодолеваются ТОЛЬКО С УНИЧТОЖЕНИЕМ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ, или с переходом к СОЦИАЛИЗМУ!!

Правда, частная собственность в своём экономическом движении сама толкает себя к своему собственному упразднению, но она делает это только путём не зависящего от неё, бессознательного, против её воли происходящего и природой самого объекта обусловленного развития, только путём порождения пролетариата как пролетариата, — этой нищеты, сознающей свою духовную и физическую нищету, этой обесчеловеченности, сознающей свою обесчеловеченность и потому самоё себя упраздняющей. Пролетариат приводит в исполнение приговор, который частная собственность, порождая пролетариат, выносит себе самой, точно так же как он приводит в исполнение приговор, который наёмный труд выносит самому себе, производя чужое богатство и собственную нищету. Одержав победу, пролетариат никоим образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность. С победой пролетариата исчезает как сам пролетариат, так и обусловливающая его противоположность — частная собственность.

К.Маркс Святое семейство. Стр 39. (т2)

Согласен, букв МНОГО! Но надеюсь на терпеливость и внимательность читающих! Страницы даны по изданию Маркса и Энгельса в 39 т.