Переписывая слова Путина о мигрантах

Противоречие между «быть» и «казаться» рождает двусмысленные ситуации и одновременно позволяет уходить от ответственности, ссылаясь на неправильное понимание. Именно такое ощущение оставляет выступление Владимира Путина на расширенном заседании ФМС, где он предложил ужесточить репрессивную составляющую миграционного законодательства, но сделать это «тонко», не размахивая топором. Однако выдвинутые им инициативы выглядят скорее как «топорные».

Во-первых, вызывает недоумение призыв применять суровые меры уголовного наказания за махинации, сама возможность которых заложена в несовершенствах российского законодательства. Логичнее было бы понять и устранить причины возникающих нарушений, а не сажать в тюрьму за то, что люди находят способы приспособиться к ситуации в существующих правовых рамках. Например, в случае «резиновых квартир». Спрос и предложение фиктивной регистрации возникли в результате сочетания нескольких факторов: неконституционных требований обязательности московской «прописки» московскими работодателями, страха московских квартировладельцев регистрировать кого-либо на своей жилплощади и существующего в этой области законодательства, оставляющего владельцу полное право распоряжения собственностью. Или теневая занятость в экономике: ее львиную долю составляет неучтенная занятость, ориентированная на нужды мелкого бизнеса и рядовых граждан, а не нелегальная, связанная с криминалом. Подавляющее большинство из «4 млн человек, которые хотя и встали на миграционный учет, но работают нелегально», обслуживает потребности общества. Полагаю, что муниципальные власти неплохо осведомлены о происходящем на их территории, но все отношения с трудовыми мигрантами являются прерогативой органов внутренних дел, а у местной власти нет ни полномочий, ни ответственности. Ужесточение мер наказания за использование «нелегального» труда (которые и сегодня являются достаточно суровыми) без введения дифференцированного отношения к этому труду, создания простых процедур его легализации, интеграции труда иммигрантов в локальные рынки труда, дает эффект, обратный ожидаемому, – усиливает коррупцию и криминализирует отношения «работодатель – работник». Поэтому, прежде чем предлагать карательные санкции со стороны органов правосудия и приравнивать административные правонарушения к уголовным, нужно инициировать процесс низовых изменений, регулирующих отношения на уровне рядовых граждан, развивать, а не ужесточать законодательство. И только когда причины, порождающие махинации, будут в значительной мере устранены, наказывать за неправовые действия.

Во-вторых, нереалистичным выглядит тезис о необходимости «предмиграционной подготовке мигрантов». Как это организовать, кто за это будет платить, и где обучать? Ни одно государство не станет целенаправленно заниматься подготовкой своих граждан к эмиграции в соседнюю страну. Логично предположить, что оно скорее будет ее пресекать, а эмиссаров от миграционного образования рассматривать как недружественных агентов. Во всем мире деятельность языковых и культурных центров реализуется в рамках гуманитарных, образовательных, а не миграционных программ. Решение о посещении подобных курсов или лекций является личным выбором, на который слабо влияет государство. Значит, будем учить в России и создадим в крупных приграничных городах образовательные центры за счет налогоплательщиков? Но какова должна быть длительность таких курсов? Технология ускоренного обучения требует малых классов. Кто выдает сертификаты о полученном образовании, дающие право на работу? Сколько надо помещений, учителей? Ведь речь идет о сотнях тысяч людей. На сегодняшний день в составе трудовой миграции в Россию треть составляют выходцы из Узбекистана, еще 17% – из Таджикистана и 7% – из Киргизии, еще 11% дает Китай и 3% – Турция. Возложим эту обязанность на работодателей? Но тогда стоимость рабочей силы значительно возрастает и компаниям становится выгоднее переместить производство в другую страну. В случае строительного бизнеса, которому некуда «уйти», затраты по обучению гастарбайтеров перекладываются на потребителей. Наконец, где гарантия, что обученные нами люди не захотят вернуться домой или не захотят мигрировать дальше? А как быть с Евразийским союзом и унифицированным миграционным законодательством? С российской стороны тоже будут создаваться центры предмиграционной подготовки с обучением, например, узбекскому, казахскому или киргизскому языку? Мысль Путина о необходимой аккультурации иммигрантов, хотя и верная по сути, была высказана «не по адресу».

Все меры интеграции, включая и обучение, должны применяться к людям, переселяющимся в Россию на постоянной основе и, прежде всего, к семьям с детьми. Необходима также политика сохранения культурного влияния России на бывшем постсоветском пространстве, поддержка знания русского языка и культуры, но только не на «предмиграционной» основе.

В-третьих, по поводу горожан, которые по праздникам «предпочитают из дома не выходить». Действительно, в праздничный день в любом мегаполисе лицо многолюдной толпы в городских парках и на центральных улицах – это мигранты и жители пригородов. Но страх ли удерживает постоянное население дома? Если они и «предпочитают из дома не выходить», то по другим причинам. Прежде всего, потому что выбирают другие формы проведения досуга. В крупнейших городах мира иммигранты активно используют общедоступную социальную инфраструктуру города, его общественные пространства. Бесплатные городские блага являются частичной компенсацией тягот их положения и труда, открывая доступ к полноценной социализации. Иначе ведут себя местные жители, требующие индивидуализированных услуг более высокого качества, предпочитающие личный автомобиль общественному транспорту, загородный дом городскому парку, вечеринки с друзьями прогулкам по городу, и школы с солидной репутацией общедоступным. Такое «разделение» одновременно способствует сегрегации общества и устанавливает некоторую планку социальной справедливости, при которой человек всегда может рассчитывать на определенный уровень удовлетворения своих социальных запросов и не чувствовать себя изгоем.

К сожалению, в сфере миграционной политики отсутствуют готовые рецепты, обеспечивающие успех. То, что применимо в демократических странах с развитой системой местного самоуправления и солидарной поддержкой общих ценностей, не будет работать у нас в силу отсутствия внутреннего социального контроля и привычки во всем полагаться на государство. К тому же, миграционная обстановка всегда ситуативна, зависит от множества политических, экономических и демографических факторов, мигранты имеют разные цели и разный статус, поэтому миграционная политика – это скорее набор разных политик, адаптированных к нуждам страны и конкретного места, нежели генеральная линия, сводимая к деятельности ФМС по регулированию трансграничных трудовых потоков. Мы должны для себя решить, какие мигранты нам нужны – постоянные или временные, заинтересованы мы в том, чтобы люди, получившие профессиональные навыки или обучающиеся в России, оставались здесь жить и работать, или нет?