ПОСТСОВЕТСКИЙ КАПИТАЛИЗМ: китайский колокольчик

Сегодня многие говорят, нужна идея! Большинство массовиков затейников от потешной русской политики очень часто говорят об отсутствии должной идеи, скажем так, идеологии для возможности политической реабилитации русского общества. Идея нужна, якобы, для восстановления политического значения общественности в государстве и для возврата её к участию в обустройстве собственной судьбы. Почему так звучит вопрос, а не иначе? А потому, что судьба эта, с каждым годом, все большему количеству членов этого общества, кажется очень и очень печальной.

В основном, говорят об этом с разной социальной (каждый со своей) глубиной понимания проблемы. Говорится о духе, об идеологии, о типовых концепциях, о легитимности, о праве собственности и прочей, так или иначе, «метафизике кризисного сознания».

Дефицит консолидирующих идей сказывается не только на уровне защитных реакций русских общественных движений, но и на уровне атакующих Россию оранжевых колонн. Обыватель, устав от мельтешащего одними и теми же политиками телевизора, выходит на улицы, примыкает к разным потокам, машет плакатиками, но… Всё равно жаждет каких-то новых идей… Более понятных. Более логичных. Более объективных…

Опять на свою голову!

Но не проповедовать же всем в кризис, откровенно левые идеи, забастовки и всеобщую экспроприацию! Противостоящие сегодня друг другу основные политические силы (национал-социалисты и оранжисты) все как один, удивительно осторожны в конструировании своих идеологий. Допустим, с экспроприацией, в России шутки плохи – того гляди она, и произойдёт. Пусть, правда, не совсем понятно в чью пользу. Но то, что эта собственность, курсируя из рук в руки, от частника к государству и обратно к частнику, где определенное время закладывается-перезакладывается, перепродается, воруется, рейдерски отбирается, и т.д. не приносит ощутимых результатов, ни практических, ни теоретических – факт очевидный. Все видят и признают: живы ещё советские пирожки в системах мозгового пищеварения масс, отрицающие частную собственность на заводы, газеты и пароходы. То есть вообще! Тренд отрицания «хазяев» как социального элемента, усиливается всё больше, поэтому тут надо быть очень и очень… гибким…

Показательно то, что ни нынешние владельцы собственности, ни те, кто, проповедуя квартирный марксизм, думает (в тайне даже от самих себя) что её можно каким-то образом захватить, не совсем понимают, что же с ней делать дальше. Потом. То есть, какую роль эта собственность может играть ещё, кроме временного обогащения её таких же временных хозяев, не совсем понятно. Обогащать то она может кого-то одного, по сравнению с другими, но как она может обогащать всех, если этих «всех» не с кем даже сравнить.

И приватизация, и реприватизация собственности, не могут рассматриваться как полноценные самостоятельные элементы-акты лечения больной и перекошенной российской экономики: уже сейчас природный газ в России стоит дороже, чем в США, что само по себе, если сравнить наличие в этих странах их природных запасов, как и уровень их добычи, более чем парадоксально. На первый взгляд, конечно.

Таким образом, кроме идеи, в том числе кроме идеи экспроприации, должно быть что-то ещё. Спонсоры, например. Спонсорами идеи, допустим идеи экспроприации собственности могут быть только другие собственники, либо местные (что сразу отпадает – они не будут спонсировать отъем источников спонсирования), либо, что вполне логично, собственники глобальные. Эти «спонсоры» средства находят сразу и в больших количествах. И даже консультируют как это делать демократически правильно и цивилизованно.

Поэтому даже если масса народу вдруг объединится под идеей реприватизации, и дружными колоннами пойдет к кремлю, неся портреты Путина, контуры России и списки заводов, газет и пароходов, требуя справедливости, то есть их возвращения, вопросы всё равно останутся. Очень сложные и воистину магистральные вопросы.

Например, что такое вообще справедливость и в чем она эта справедливость выражается по отношению к собственности? Обычно говорят, что эффективно то и справедливо. Тогда тут стоит переспросить, только для кого?

Сама болезнь нынешней России, как болезнь всего глобального мира, само качество и напряжение стоящих перед ними вопросов, выглядит столь грандиозными, столь многосложными и колоссальными, что часто густо, воспринимается как признак… здоровья и мощи. Есть и те, кто в русском драматизме и гигантизме разрухи видят (счастливые люди!), её вселенскую миссию, её богоизбранность – отголосок христианской эстафеты после гибели Византии, её спасительность для всего мира. Да, да, есть и такой удивительно интеллигентский взгляд, похожий на галлюцинацию от грибов пересидевшего за книгами человека. Впрочем, в логике спасения мира, за счет России, что-то всё же есть.

Что то подобное и универсальное, уже звучало от типовых русских персонажей из литературы конца ХIХ, когда взъерошенные купцы, раздирая на брюхах жилетки, с криком «Я разорён!» и швыряя купюры по сторонам, летели на извозчике в кабак, там напивались в дрызг, а затем направляясь «в нумера» или к цыганам, долго лобызают городового, со стоном «Пропала Россия!». Потом тычя толстеньким пальцем в прохожих призывать жандарма всех арестовать, так как он уверен, что «Все они мошенники!».

Современная политическая интрига в России требует максимальной осторожности от её топ-акторов и мультимедийных лидеров, говорящих о кризисе голов. Во-первых, буйных доморощенных политиков из среды неудовлетворенной русской интеллигенции, сублимирующих свою творческую эсхатологию «кризиса», в бытовые властные амбиции, всегда в России хватало. Таким «деятелям культуры» по сути всё равно, обволакиваться ли алым кумачом с портретами Сталина, или орать «Хайль!» или «Россия для русских» в толпе без пяти минут «безработных» россиян. Главное чтобы было по-русски весело и креативно. И спонсируемо. Купечеством. Пусть и заграничным. Так, на всякий случай, а вдруг, я дурашка наверх сам залезу, или меня увидят, оценят и подбросят! Наверх…

Во-вторых, эта интеллигенция запросто может на волне левых настроений образовать вокруг себя, что-то вроде новой модерновой гапоновщины, интеллектуальной разинщины-партизанщины, чтобы уже в этих политически экзальтированных коллективах бродить по клубам и интеллектуальным сектам, спорить, ругаться матом, разбавлять экзистенциальную тоску своего бессмысленного интеллигентского бытия водкой. Чисто русскую, тоску. Тоску ученой дури своей, применимой разве что только для изображения эффектных поз, на прессконференциях, которые никто уже не смотрит.

И в этой русской тоске повести народ прямиком на Кремль. Иного направления у интеллигенции, просто нету.

Массово, шумно, розовощеко, туманно и пустоплодно. Как хорохорящийся климакс у перезревшей библиотекарши.

Или, на худой конец (что самое простое и традиционное), назначить очередного Лжедмитрия, что бы придушив чудака (!?), сделать его очередным русским великомучеником. А после, войдя вместе с ним в пантеон святых, ещё при жизни, благодаря его политической чудотворности, посадить свои отпиаренные на патриотических святынях задницы, в сытые думские ряды.

И вот так, изощренно пугая сонную власть кровавыми мальчиками, (но при этом, усердно портя девочек), эта интеллигенция может много чего наделать. Допустим, нарушить своими политическими истериками плавное и сонное течение давно прописанного и просчитанного, политического российского спектакля, под сюрреалистическим названием, «Русские богатенькие Буратины борются вместе с нерусскими «партнерами» и со своим дремучим деревянным народом за глобальную демократию во всем мире. Против сил зла».

Кто конкретно являются силами зла непонятно. Надо полагать их назначат. Потом.

После.

В той или иной степени эта русская спектакля никогда не заканчивается, как долгоиграющая пластинка с дефектом в конце…


***


Идея-лозунг о сохранении территориальной целостности, для сегодняшних патетических охранительных движений – красивый, поллиттехничный способ, которым можно хоть как-то прикрыть общее убожество современных общественных идей, и хоть на чём-то нейтральном но «среднеактуальном», консолидировать разобщенную и расслоившуюся русскую национальную публику.

Как уже говорилось, подборка и конструирование консолидирующих идей проходит весьма и весьма осторожно. Другое дело оранжевый лозунг «Долой Путина!» Красиво, категорично, по-русски разгульно. Классика!. Что-то типа, долой царя – так же смешно и бессмысленно, с одной стороны, но чревато и судьбоносно с другой. У «Долой Царя!» есть и другой аналог. Это «долой компартию!». В известные времена, когда её компартии уже по сути не было, а была одна оболочка, название, и было население питающее политические иллюзии относительно «партийной» власти в своей стране, этот лозунг кричался с тем же вдохновением как и вышеозначенное. С той же тупой увереностью. На самом же деле, власть в стране принадлежала таким же бизнесменам-администраторам, не обязательно партийцам, что и сегодня, с той лишь малюсенькой разницей, что теперь они партийцы-администраторы-собственники, с точки зрения виртуальной рыночной демократии, «как бы» законны .

Так и с Путиным. Путина уже нет (как и небыло, он так и остался на избирательных открытках сидеть по танкам, самолетам и т.д.) а толпы разгневанных россиян самозабвенно кричат «долой Путина!»ассично. ма и весьма осторожно. ,концептах. Как будто их проблемы все в Путине и ни в ком другом.

Определенно, запад должен сказать спасибо Путину, за то, что внимание российской неудовлетворенной публики, есть на кого отвлекать. Есть в чьи харизматические портреты плевать на потеху пятой колонне – СМИ.

Однако, для реальной политической ситуации, этот (Долой Путина!) и противопоставляемый (!) ему патриотический лозунг о территориальной целостности, увы, бессмысленные лозунги и вот почему.

Территориальная целостность не нужна тому государству, тому политическому организму, которого целостного и самостоятельного нет ЭКОНОМИЧЕСКИ. Не говоря уже целостности культурной, идеологической и т.д. то есть метафизической. В том громоздком административно-территориальном виде, в каком пребывает нынешняя Россия и её фрондирующая элита, для кризисной глобальной мировой экономики и её глобальных менеджеров, она становится неповоротливо тяжела в управлении: день ото дня всё труднее политически контролировать единый порядок на столь обширных территориях и в таких разнородных регионах, готовых каждую секунду расползтись от больного ослабевающего центра, в разные сепаратистские стороны.

В конце концов, эти территории можно очень легко и незаметно вообще потерять, под шумок мирового кризисного шторма и русской политической шизофрении. Есть даже мнение, что всё уже потеряно давно: то что мы видим искусно выстроенные ширмы.

Действительно, все значительное в истории делается под шумок. Так было, так есть и так будет всегда. То есть под политические шумы протаскиваются многие важные реформы, делаются нововведения, проводятся акции. Вот допустим, под шумок угрозы ядерной войны, в конце 60-х, в массовое сознание социалистических государств, протащили идею миролюбивого «дружеского обмена» экономическим опытом с Западом.

«Хотят ли русские войны?» спрашивал Симонов в своем стихотворении, непонятно, правда, у кого. И вся интеллигенция отвечала хором: нет, не хотим! Как будто они за весь народ обязаны были отвечать. Хорошая миролюбивая интеллигенция. Дай бог каждому. Только во что она потом превратилась со своим миролюбием!

А ведь когда-то тот же Симонов, в известном фронтовом киноконцерте, где, между прочим, впервые появился и молодой Райкин, на мотоцикле (по сюжету) развозивший кино по участкам фронта, уверенно, как мороз по коже, призывал русского солдата: «Убей!»

Миролюбие русского народа, стало очень похоже на глубокий сон от пьяного переедания!

Но обменялись. Опытом. Теперь оглядываемся. Хороший обмен получился: фешенебельные офисы, мигающая реклама, фастфуд, порноканалы, митрополиты с золотыми часами на джипах, школьные видео об избиении самых беззащитных, шприцы по пригородным подъездам, кредиты в долларах, ВВП в газе, и много чего интересного, увлекательного и прогрессивного. Как перепись населения, то есть того кто избежал коммерческого аборта но пошел на государственную доплату – самый древний и первобытный стимул к рождаемости!

Газетно-телевизионный шум о необходимости мирного сосуществования двух общественно-политических систем, в высоких кабинетах и коридорах с красными коврами, тихонечко обернулся научной идеей конвергенции…

Каким экономическим опытом могла делиться метрополия, кроме как вывозом капитала, корпоратизацией-монополизацией, подкупом и коррумпированием местных национальных чиновников (умерщвлением неподкупных), ссучиванием всех по одной административной цепочке, заигрывание с духовенством и интеллигенцией, что в итоге всегда заканчивается полным подчинением любой периферийной национальной эконономики, интересам единого финансового центра, находящегося за её пределами? Собственно больше и никаким.

Какой капитал могла вывозить Россия? О вывозе, какого капитала, кроме сырья, чисто по-детски, могла думать Россия, возомнившая себя капиталистической державой?

О свободе предпринимательства и рынка твердят по телевизору наивной молодежи и их бабушкам, пока определенные международные финансовые мегаструктуры наконец не становятся, основными негласными распорядителями национальных доходов, не скупают на корню акции всех экономически рентабельных для ГЛОБАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ предприятий и не садят своих верных соглядатаев в координаторы получившихся денежно-ресурсных потоков.

Кому нужна территориальная целостность того чего уже в определенном смысле, нет?


***


К примеру, трудно даже себе представить, как неожиданно увеличит свою мощь единственный геополитический соперник США – Китай, оттяпай, подчини он каким-то «случайным», хитрым китайским способом, русскую Сибирь, получи он её богатейшие ресурсы и т.д. С другой стороны, не воспользоваться таким моментом, для Поднебесной, как воистину судьбоносным моментом века, когда слабость, деструктивность и аморфность России более чем очевидна, не попытаться решить свои, ставшие уже классическими, сырьевые и территориальные проблемы, было бы верхом политического легкомыслия: такого исторического шанса у Китая, как у самой древней цивилизации на планете, как великой, трудолюбивой и терпеливой нации, в будущем может и не быть. То есть, если и способна китайская держава к такому геополитическому прыжку, то только теперь – дальше водоворот сугубо внутренних социально-экономических и политических событий может опять отодвинуть эту историческую перспективу на непонятный срок.

Конечно, это на поверхности. Конечно, это понимают все в китайской элите, не только среди коммунистической верхушки, но и среди новой поросли молодого глобального китайского бизнеса, того самого, который с кризисом оранжевеет, просто таки на глазах. Но вот весьма активное участие китайских бизнесменов в модернизации своей армии, говорит о том, что национальная буржуазия и её дух в Китае не были истреблены, и не перерождались как в России, заново, чтобы явится в самом уродливом и беспринципном виде. Они, оказывается, были всегда.

Что касается «китайского» тандема «партии и бизнеса» («Иню» и «Яню» – китайского чуда) этот гипотетический глобальный прыжок, возможно, единственный шанс уцелеть как элите, как имущественно вышестоящему национальному сословию, не только от натиска извне, но и от надвигающейся общественной бури в своём собственном китайском доме – социально разбалансированном до предела государстве.

Если мировая элита, каким либо образом в ближайшие лет пять, не договорится со своими китайскими «партнерами», не наладит совместную работу по организации самого высокотехнологичного и самого продуманного «рассасывания» будущего китайского бунта, падение всей мировой экономики, в связи с неотвратимо наступающими внутренними, т.с. «желудочными» проблемами великого китайского дракона, того самого, который сегодня запряжен в мировую капиталистическую телегу, просто неизбежно. В противном случае риск возникновения китайского шовинизма, который так или иначе подхлестнёт противостояние США и Китая за влияние (или захват) России просто неизбежен.

Судя по осторожности высказываний и вкрадчивости позиций мировых политиков, эту «коллизию» прекрасно понимают на всех полушариях. Есть, конечно, и политологические фантазёры, но эти всегда создаются для того, чтобы заполнять своим высоколобым трепом эфирное пространство, дабы насыщать публику, «присевшую» на каждодневные страсти глобальных новостей и геополитический драматизм как на информационный наркотик – новый вид массовой шизофрении, порожденный глобальными СМИ. Данная массовая информационная шизофрения размножает тьмы и тьмы политологов, но ничего конструктивного и конкретного не рождает – им, таким политологам, возразить даже нечего, настолько они правы и пустословны одновременно.

В какой же роли сегодня оказалась Россия, без целостности которой (и в этом надо, наконец, дать себе отчет всем, кто фонтанирует фантазиями на эту тему) не будет целостности ни Украины, ни других осколков славянского мира, как и наоборот, без осколков не будет возможным восстановление целого? Неужели холодильником для хранения глобальных продуктов на будущие голодные кризисные времена остального мира? Хозяйским складом ресурсов, изображающим из себя супердержаву?

Это и есть её богоизбранность?


***


Так или иначе, но в истории, только крупные геополитические игроки всегда были способны рассматривать решение своих настоящих (и будущих) проблем за счёт кого-то, то есть за счёт третьих стран-сторон. То есть за счёт тех, кто сегодня играет роль мировых аутсайдеров.

Увы, благодаря многолетней «продуманной» внутренней и внешней политике, благодаря усиленным консультациям и упорным обменом «опытом» с «успешным» Западом, берущим свое начало со времен «революционера» Хрущева, планомерно деиндустриализированная и деидеологизированная Россия, находится в их числе. В числе чистых аутсайдеров. Это только социалистической Белоруссии можно по родственному сделать какую-нибудь пакость, или буржуазной Украине отвесить пинка, дальше мощь Российская распространяется очень и очень слабо. И даже наличие у неё ядерного оружия, фактор, который возможно и тешит самолюбие русских диванных патриотов, скорее ослабляет, отягощает русское государство, чем усиливает. Содержание любого высокотехнологичного оружия при постоянной зависимости экономики от мировых цен на углеводороды, а также при наличии постоянного внутреннего политического кризиса, не всегда может быть полноценным и оптимальным, с точки зрения поддержания реальной боеспособности государства. Оружие, если оно уж появилось и есть на вооружении, либо динамично развивается дальше, либо утилизируется, третьего не дано. И если оно, русское оружие, развивается также, как развивается (по аналогии) русская наука, машиностроение, медицина, культура и образование, то есть переводится на полный коммерческий хозрасчет, и самоокупаемость за счет рыночного населения, то насколько оно развито, ответ кажется очевидным. Или всё это развивается как-то по отдельности?

Поведение и результаты действий российских войск в Чечне и Грузии говорят сами за себя. Но вот содержание морально устаревших ядерных арсеналов, только ради политического антуража, ради декорации полновесности российского суверенитета, да ещё на деньги от распродажи полезных ископаемых, слишком дорогое, как и абсолютно абсурдное удовольствие.

Дутая экономическая статистика России, просто притча во языцех. Она как раз органично соответствует таким же надувным войскам (есть такой род войск, занимающийся дезинформацией гипотетического противника путем размещения надувных макетов ракетных установок, танков и т.д.). Особенно, если даже заказ на их изготовление, то есть изготовление этих надувных макетов, и тот был размещён… за границей.

Итак, если таким надувным способом можно решить вопросы обороноспособности России, как и её экономические проблемы, тогда это возможно и есть та самая нанотехнология, реализуемая в русской действительности по самым прогрессивным программам российским президентам…

Обилие бутиков и иномарок на улицах, роскошь центральных улиц, и частных замков, фривольные абсентизированные лица в русских шароварах по телевизору и прочие и прочие атрибуты, российской салонной экономической наукой, созданной для вечных Голубковых, выставляется за воплощенную стабильность и процветание русского общества и государства Российского .

Конечно, было бы логичнее, чтобы содержание и обслуживание русского оружия (кто его считает вообще нужным и важным в судьбе России) не мешало его же развитию, как и то, чтобы газ для российской промышленности не стоил дороже газа в США. Но для этого, наверно, необходима более цельностремительная, более энергичная и агрессивная политика на внешних и внутренних рынках. Нужна более цельная и агрессивная промышленная политика, причем не только к собственному населению, но и к вещам, тормозящим экономическую и финансовую самостоятельность её регионов, всего русского государственного организма. Нужна элементарная реакция на вещи, которые наносят откровенные убытки. И тут не важно, красная Россия, или белая (хотя в сочетании всё равно получается оранжевое).

Какие это вещи? Об этом чуть позже. А пока.

Какие идеи может родить общество и государство, воспитанное на паразитизме экспорта энергоресурсов на Запад и импорта промышленных товаров с Востока, кроме как болезненные, обывательско-фашистские?

Увы, возможность практической реализации такой политики, имеется в виду политики производства и развития собственного внутреннего рынка, на основе собственного промышленного и сельскохозяйственного производства равна нулю: слишком много вещей, в виде тонких, прочных и порочных нитей опутали и связали инициативны русского политеса. Слишком сложна и неотвратима его зависимость от сословных меркантильных сиюминутных интересов и от глобальных экономических обусловленностей.

За последние пятьдесят лет, не было в России, иного реального социального заказа на качественно другой тип отечественных политиков и элитариев, кроме как на ловких торгашей политическими и административными ресурсами «здесь и сейчас», демагогов всяких переходных периодов, ведущих за собой, в избирательные бои, целые обозы пресмыкателей, таких же как и они самозванцев, глобальных рыночников-болтунов, мистиков-общественников, и с психологией мелких спекулянтов джинсой и жвачкой. Других быть просто не могло. Глобальный рынок, продвигавшийся по российским просторам дальше, к Китаю, диктовал и политику, и мировоззрение и типовое воспитание своих вдохновенных либеральных героев.

Не мудрено, что в итоге, Россия, превращенная в одну большую лавку по торговле своими геополитическими и суверенными интересами, теперь как в анекдоте, судорожно ищет сдачу, на покупаемые у неё услуги, ресурсы и органы, и не находит…

Как нелепо звучат креативные призывы о территориальной целостности того, чего давно нет целостного финансово!


***


Бжезинский официально заявил о том, что необходимо, во что бы то ни стало, сохранить Россию от распада.

Можно посмеяться данной метаморфозе, но и этот спец-корифей по разрушениям различных государств (в числе трофеев которого, его гордость – СССР) тоже, оказывается, записался в охранители земли русской! Что ж, его остается только поблагодарить, за такую его теперешнюю «пророссийскость»: действительно с такими скоростями российской самораспродажи и саморазрушения, Соединенные Штаты уже не могут быть стопроцентно уверены, что всё в конечном итоге, достанется им, как единому мировому бенефициару всех разоренных дядей Сэмом наций.

Но конечно, нужны идеи. Прежде всего, нужны идеи, отвечающие на классический комплекс русских вопросов: «Почему?», «Что делать?», «Кому на Руси жить хорошо?», что является тем же самым, что «Кто виноват?» и дальше по списку.

И всё же социально-политическая обстановка в российском государстве, ухудшается не потому, что кто-то за океаном подленько пытается подорвать российское могущество – принципиально, оно было подорвано намного раньше, в совершенно другое время и при совершенно иных историко-политических обстоятельствах. Как и для других целей. Собственно, совокупность исторических и экономических обстоятельств и целей, и торопила Запад с разрушением чего ни будь геополитического большого, массивного. Лучше, конечно же СССР. Заставляла делать сие дело энергично, целеустремлённо и методично, не жалея ни сил, ни вдохновения, ни инвестиций в это разрушение – поглощение: время жизни западной империи, с момента её рождения, теперь и навсегда постоянно и естественно только сокращается. Сокращаются материальные и политико-административные ресурсы её жизни. Таким образом, либо западная империя должна была, наконец, стать глобальной, тотальной, либо она должна была социально и экономически рассыпаться, уступая дорогу и инициативу иным глобальным игрокам. Допустим СССР и странам СЭВ.

Такой сценарий в отличии от доверчивых русских интеграторов-конвергенторов, западно-европейской буржуазией и её мозговыми институтами полностью исключался: привычка всех христианских западных цивилизаторов, не сдаваться перед тупой неуступчивостью, патриотически настроенных аборигенов, не пускающих на свою землю и ревнующих своих жен..

Но сегодня, можно даже смеяться, – мировая глобальная кризисная драма Западной метрополии повторяется всё в том же самом виде и конфигурации что и вчера: темпы модернизации существующей империи, как империи глобальной информации и доллара, реально не поспевают за развитием объективных кризисных событий в самой этой империи. Решать проблемы приходится буквально с колес. То есть происходит то, что с разными скоростями и естественно историческими «ингредиентами», повторяется почти один к одному, в истории всех глобальных империй, существовавших до нашего с вами «счастливого» и «успешного» либерально-рыночного века. И пусть технические и технологические новшества нас не обольщают – они всего лишь атрибут цивилизации, но никак не её содержание, что современные философы, те самые, что ударены «технологиями по голове», постоянно и методично смешивают.

Любая империя нуждается в постоянных подпитках извне. Древней Греции и Древнему Риму, Франкской империи и Османской империи, даже в определенном смысле Ватикану нужны были колонии и рабы, нужны были территории, пастбища, залежи металлов, серебра и золота. Наполеоновской Франции и Английскому классическому капитализму, в конце концов Третьему рейху – Германской империи нужно было одно и то же. Массивные, тяжелые общественно-политические системы – организмы империй требуют большой геополитической пищи. Если кто-то считает иначе, пусть подскажет, укажет хоть малый период в истории обществ, когда процесс развивался как-то иначе?

Современная империя корпоративных банковских частных капиталов – требует того же самого. Изменились только формы и способы классических геополитических поглощений, завоеваний и ассимиляции. Изменились технологии обработки геополитического материала и изготовления экономических продуктов, но суть их осталась абсолютно одинаковой: образовавшиеся империи питаются народами.

Наверно основной целью современных общественных знаний и СМИ, облечь эти подобные военным процессы в нечто само собой разумеющееся, то есть безболезненное, незаметное, высокоцивилизованное и технологичное.

Наметившаяся уже в конце 60-х, интеграция советской экономики (благодаря тому же «революционеру» Хрущеву) в мировую, только слегка ослабила напряжение политэкономического организма западной метрополии, но не решила главных её внутриполитических проблем.

За счёт новой волны экстенсивного капиталистического развития, получившейся наконец, с распадом СССР, за счет нового сырьевого и рыночного импульса, облегчилось и решение проблем с интенсификацией самого капитализма. Точнее, сказать было существенно выиграно время. Однако, пирамида корпоративных долгов, рухнувшая в США в 70-е, завершила собою этап финансовой интенсификации частного капитала, шедшего до этого в самом США и заставила мировой банковский бизнес более широко посмотреть на остальной мир, в смысле более агрессивного и широкомасштабного его кредитования.

Собственно другого выхода, то есть иного пути развития финансового капитализма, кроме как интенсификация финансового сектора уже в масштабах всего глобального мира, у него не было. Япония, Исландия, Южная Корея, целый ряд других экономик, испытали на себе «чудотворность» американских «стратегических» инвестиций.

Но тогда у развала СССР была своя геоэкономическая логика. Произошедшая интеграция, правда, так и не решила принципиального – не определила эффективности ни той, ни другой формы хозяйствования в рамках той или иной общественно-политической системы: научный вопрос, что называется, замазался политикой. Честное и объективное, научное определение социальных возможностей этих разных общественно-политических систем, прошедшая истерическая интеграция и конвергенция благополучно похоронила, уступив место каноническому либерализму. Похоронила вместе с историческими именами: Маркс – европейский масон, Ленин – сифилитик, Сталин – кровожадный тиран, ну и дальше по списку, как будто это является самым главным историческим выводом, в отношении этих людей, даже если б это было действительно так!

Кроме того, сам факт, что жить можно как-то иначе (как в сонном СССР), то есть без бирж, без котировок акций, без частного собственника, без демократии (как и без стриптиза), а также без «невидимой руки рынка», хоть и берущей, правда, иногда, свои государства за горло или невидимо залезающей в карман законопослушного гражданина, вызывало заметное раздражение и дискомфорт у Запада: любой пример (даже отрицаемый), если он объективно существует в природе – всегда заразителен. Это мировоззренчески опасно, так как способствует всяким проявлением старых социальных традиционализмов, что с точки зрения основного европейского культа: жизни на проценты, социальное паразитирование в той или иной форме, на метропольном положении Европы – просто ересь. Сладкая жизнь, пусть и временная, но очень комфортная и «релаксирующая», была обеспечена и тем, что экспортировалась вместе с культурой паразитирования и кредитами инвестиционного «спасения» на территории развалившегося бывшего СССР, взамен получая дешевое сырье, металл, газ, дешевую рабочую силу и молодых проституток.

Рыночная свобода, особенно если она с легким налетом дозволенной порнографии, весьма дурманящее подействовала, категорически на всех, советских людей. А на некрепкую советскую элиту, у которой ответственности за судьбу своей политической нации (советский народ) хватило ровно до момента окончания сталинской опричнины, так вообще повеяла священным западным мистицизмом.

На русского человека, всегда и всё западное, навевает мистицизм. Даже если это обычный театральный гомосексуализм в виде Бориса Моисеева, по-русски, то есть по шутовски копирующего и кривляющего свой исходный файл – Элтона Джона.


***


В размере «дозволенного могущества» России, её «партнеры» заинтересованы ровно столько и в такой пропорции, что бы это могущество не противоречило общему геополитическому пасьянсу мирового капиталистического рынка, в котором мировое разделение такого же капиталистического труда, давно распределило свои роли и полномочия. Давно и надолго.

Но вопреки бесконечным и словоохотливым попыткам псевдоэкпертов, отвлечь на себя внимание кризисной общественности, попыткам завлечь т.с. как на свои псевдоаналитические обманки, нужно, наконец, признать, что чем больше они об этом говорят, чем больше объясняют, тем сложнее во всем этом разобраться.

Социально-политическая обстановка в России и Украине, планомерно ухудшается не только и не столько из-за нарушения некими должностными лицами книжных законов рынка, монетарной дисциплины, журнальных рецептов законопослушности, а исходя из совершенно объективного кризиса… самого принципа мирового капиталистического рынка. То есть, ухудшение обстановки, в объективных экономических причинах и процессах, а не в метафизике субъективных нарушений.

По сути, это ухудшение обстановки связано с дальнейшим углублением экономических противоречий всей мировой капиталистической экономики, с день ото дня растущим дисбалансом её платежно-финансовой и валютной системы. Это связанно, в конце концов, с классическими противоречиями любого капитализма, тем более глобального, потому как, став глобальным, он не перестал быть капитализмом как таковым.

Можно только с интересом наблюдать, как эти классические противоречия, одна часть мирового «говорящего» сообщества будет пытаться теоретически раскрыть и обнаружить, т.с. для всех, в силу своей естественной зависимости от действительности, как от реальных социальных бюджетов, другая же часть, так же теоретически прятать и забалтывать, потому как от «реальных» показателей, как и от её социальной эффективности, абсолютно не зависит.

Или зависит, но от неофициальной. Пока.

Как и положено мировым империям в преддверии их затяжной гибели, количество элит и их обслуживающего персонала (административных государств), паразитирующих на своих национальных экономиках и удерживающихся у власти, только лишь благодаря, возложенных на них «глобальных» экономических обязанностей, доросло наконец и до неподъемных для мирового капиталистического хозяйства, размеров. И теперь она, эта элита, имеющая, казалось бы, огромные финансы и собственность, но опять же, не имеющая «идей» её дальнейшего вложения и оборота (а существующая все это время система экономики, позволяла оборачивать капитал, только для капитализации, накопления, присвоения, отбирание за долги и т.п.) подошла к своему принципиальному пределу, к проявлению ситемного противоречия: полной ДЕЦИРКУЛЯЦИИ экономических процессов и ресурсов, к девоспроизводству экономической жизни.

Капитал, не имеющий возможности быть вложенным куда-либо и обращенным, начинает саморазрушаться. То есть, современному капиталу и системе его воспроизводства стало сложно воспроизводить жизнь. Он капитал, был очень способен на определенном историческом этапе, воспроизводить самого себя и параллельно обеспечивать воспроизводство общественно политической жизни в рамках ранее принятых либеральных демократий, и это ему удавалось выставлять и отождествлять в массовом сознании с чем-то безусловным, почти сакральным принципом, имманентно «дающим жизнь на земле». Но теперь, не имея возможности своего естественного обращения, на самых глобальных уровнях мировой экономики, куда он успешно «вышел» разрушив все национальные ограничения (с понятием естественного уже давно проблемы на самом высоком научном и социальном уровне) капитал становится политически токсичен, социально и исторически взрывоопасен.

Теперь сама жизнь, вечно подстраиваемая под чью то глобальную корпоративную прибыль, изуродованная и искореженная частным капитализмом (частным присвоением глобальной прибыли), деформированная, вывернутая на изнанку через монополизированную культуру и образование, эта современная «привычно извращенная» жизнь, растлившаяся и запутавшаяся в ориентирах, стоит теперь на пути частного капитала, как упрёк и ждет своей участи.

Либо она, уродливая жизнь, какая есть, потеснит частный глобальный капитализм (собственничество) со своего пути и вернёт забытую, утраченную традиционную логику, ценность, культурологию, естественность и рациональность ВСЕОБЩЕГО, либо взорванный внутренними противоречиями, этот частный финансовый капитализм, как иной глобальный принцип, принцип присвоения и перераспределения, сам же и добъет искалеченную им жизнь, унося вместе с собой в могилу. Унесет то, что он же и породил – генномодифицированный пафос философии своего паразитического существования.

А заодно опустит на грешную землю и всю завравшуюся современную цивилизацию, с её мультимедийными культурами, с её техногенными психозами, похожими больше на душевные расстройства психически больных людей-животных, возвращая им самые естественные социально необходимые формы из архаического прошлого, для её существования ВООБЩЕ. И в тоже время, модернизируя их, исходя из нового этапа в осознании необходимости социальной рациональности человеческого бытия.

Освободит общественные науки и социальные религии от иллюзий их самодостаточности и независимости друг от друга.



***


Поизголявшись пару десятилетий в банковских, биржевых, а также кредитных манипуляциях финансовыми капиталами, современная мировая капиталистическая экономика, смогла продлить цивилизаторский пафос коммерции и успеха на эти пару десятилетий. Достигнув логико-математического предела, то есть невозможности своего привычного спекулятивного роста, из-за отсутствия на планете большого «доверчивого» субъекта (такого себе, мирового лоха, имеющего ресурсы, но не включившего их, пока, в мировой спекулятивный оборот), она уверенно трещит по швам.

Дальше либо новая политэкономия, либо возрастание политики тоталитарного частного капитализма, а проще говоря, фашизма.

Казалось бы, всё включено, всё привычно движется по определенным схемам, в потоках принадлежащим той или иной части мировых корпоративных бизнес элит, но… принцип не работает. А если в машине происходят принципиальные неполадки, (текущие поломки худо-бедно как-то устраняются) как ни выкручивайся, как ни юли, рано или поздно необходимо создавать иной механизм, более оптимальный и более безопасный для всех. Чтобы не допустить любых организованных и стихийных форм и элементов социализма на местах, для частнособственнической элиты, нужны будут более глобальные договоренности, как и глобальные разрывы элит. Нужны будут как «большие списания долгов», так и большие «взыскания», в самых разнообразных формах. В том числе, и самых горячих…

Но трудно нынешним охранителям («охренителям») объяснить, что их проблемы, на самом деле, очень скучны и для их экзальтированного рассредоточенного сознания просто неподъемны. Они связанны, так сказать, с материальной бухгалтерией мирового капитализма, не знающей сегодня за счёт кого можно сегодня компенсировать сальдо своих классически растущих политических и экономических издержек: инфляцию, безработицу, перепроизводство. Это – центральный источник нестабильности. Именно это, и не что иное – головная боль для буржуазных экономистов, которые по меткому выражению одного советского экономиста, «…лет сто сидя у постели больной капиталистической экономики, прекрасно научились облегчать ее страдание, продлевать ей жизнь, но никак не избавлять её от своей классической капиталистической участи – кризиса”.

Современные экономисты, даже самые прогрессивно мыслящие сегодня, такие, как например Хазин, не спешат дополнять и расширять свой критический макроанализ сегодняшней ситуации, обозначением классических проблем любого капитализма, пусть даже триста раз национально ориентированного и самого патриотичного. Православный капитализм, это тот же капитализм, хотя идея конечно красивая.

В конце концов, критика монетаризма без выхода на иные горизонты экономического мышления, это всё та же зацикленность на монетаризме, всё тот же монетаризм.


***


О проблеме современной капиталистической экономики, выраженной в дисбалансе спроса и предложения, говорили все американо-ориентированные экономисты, включая самих американцев (Гелбрейт и др) в конце ХХ века. Это же является лейтмотивом, практически всех выступлений экономиста, а скорее пиарменеджера «Неокона» М.Хазина, как и ряда других современных аналитиков, в той или иной степени. Но ни у кого, их критический анализ ситуации кроме актуальности монетарного подхода в рамках «спроса и предложения» дальше никак не идёт. То о чем писали советские экономисты Мендельсон, Трахтенберг и пр, а они системно писали о «системных» болячках современного капитализма, в числе которых указанный дисбаланс, всего лишь один из элементов современного капиталистического кризиса, даже в качестве научной справки никем не вспоминается. Что уж говорить о классической марксистской критике буржуазной политэкономии, а с ней и о теоретических взглядах на природу капиталистических кризисов таких забытых экономистов Родбертуса, Сисмонди и многих других. Ещё в середине ХIХ века тот же Родбертус умудрился написать следующее: «Обществу желательно оградить капитал от опасностей, проистекающих по его собственной вине».

О каком это капитализме и о каких кризисных проблемах говорил, допустим Родбертус, не о том же самом, о котором говорят теперь Хазин и остальные товарищи, со своими «теориями кризиса»?

Несистемность, огульность, поверхностность современного понимания, можно даже сказать о «политической аполитичности» вопроса, вот что можно отметить, если попытаться хоть чуть-чуть углубится в суть проблемы кризисов капитализма вообще.

Но ведь рано или поздно это придётся делать, не мистифицируя и не спекулируя на естественном незнании публики.

На определенном этапе капиталистического развития, а это примерно в середине ХХ века, классический кризис перепроизводства, подступавший к общественному горлу, можно было избежать только двумя путями, либо развязыванием большой реальной войны, либо монопольным развитием финансового рынка, то есть развёртыванием всё той же войны, но более высокотехнологичной – финансовой. Учитывая то, что любая мировая война могла привести мир к не совсем предсказуемым последствиям, (история подобных войн об этом постоянно намекает) остановились на последнем. Институт глобального доллара, стал её главным оружием, инструментом и провидением.

Но развитие финансового рынка, опять же по-частнокапиталистически (по иному быть и не могло), так же естественно заканчивается кризисом, финансовым кризисом, то есть кризисом перепроизводства денег и финансовых ресурсов.

Когда проблему перепроизводства в реальном секторе экономики, решают перепроизводством в другом секторе, финансовом, сопряженном, но несамостоятельным, не тождественном производственному а вспомогательным, ничем кроме игры в глобальные экономические наперстки, по угадыванию кризисного шарика, это назвать невозможно.

Только так можно логически объяснить глобальные ипотечные проекты, по сути авантюры, затронувшие немыслимое количество людей на планете, ибо от участия в этих банковских кредитных авантюрах большой массы людей, зависело сохранение и обеспечение капиталов всех глобальных предпринимателей, в определенный момент развития частного корпоративного капитализма.

Приняв такую критическую логику экономики, сразу же открывается более широкий, более последовательный и исторически преемственный, как и более принципиальный взгляд для понимания существующей современной проблемы, в том числе и понимания новых, как хорошо забытых старых, социальных болячек капитализма ВООБЩЕ, которые с легкой руки либеральных политиков-академиков были подзабыты.

Таким образом, взяв такое направление и углубляясь в проблему с такой логикой, можно было бы наконец выйти из блуждания между двух заколдованных сосен монетаризма под названием «спрос и предложение». Понятно, что для экономических аналитиков, критиков существующей системы принятие такой логики, как и принятие такого направления критики системы, крайне нежелательно. Политически чревато.

Но это неотвратимо.


***


Таким образом, всё наблюдаемое, как то: демократическое давление на национальных политиков, мирные бомбёжки и принуждение к миру, экспорт цветных революций с приходом к власти более удобных глобальных политиков, национальные финансовые дефолты, и т.д. вплоть до сексуальных скандалов с руководителями конкурирующих евровалютных структур, всё это лишь средство перенести центр тяжести кризиса в другие точки планеты, на другие территории, на чужие плечи. Это высокотехнологичные политические и экономические способы переложить нестабильность на периферию. Любая конфронтация, любая нестабильность периферийных экономик, в управляемых и направляемых рамках дает, в конце политический дивиденд западной метрополии.

Завтра будут судить Путина. И завтра же, весь западный мир будет кричать о нарушении демократии, так же как он кричал о репрессиях против Ходорковских и прочих. Дело не в них, а в принципиальном поддержании определенного уровня разобщенности. 

Тут же, под филантропскими лозунгами, этот Запад спешит с инвестициями-иньекциями ежесекундно обесценивающегося доллара в чужие экономики, спасая этим не их, а свою собственную финансово-экономическую шкуру, свой баланс. Обеспечивая свою бумажную валюту реальными активами и рынками той страны, куда эти валютные инъекции-инвестиции производятся.

Последующий отток средств, абсорбирует, отсасывает экономические и политические ресурсы. Это и есть то, что качественно и количественно позволяет пролонгировать сегодняшнее паразитарное положение глобальной западной метрополии – центра всех получаемых и распределяемых прибылей мирового капиталистического хозяйства, а стало быть, и центра реальной политической власти над миром.

Это позволяет продлить, так сказать срок, её существования в таком виде, в котором она, на сегодняшний день существует. Эта финансово-экономическая война и заменила собой когда-то ту самую масштабную войну двух противоборствующих систем жизни: социализма и капитализма, которая уже стала совершенно не нужна, по причине открытия других, более технологичных перспектив экономического паразитирования.

Эта, финансовая война и вывела современный частный капаитализм на совершенно новый информационно-технологический уровень её ведения. Это когда политическая и экономическая жертва не умерщвляется сразу, а угасает медленно, эксплуатируясь и истощаясь благодаря изощренной политике глобальных финансовых институтов.


***


Реальной властью владеет тот, кто владеет экономикой, то есть, владеет средствами производства, в числе которых и информационные средства, которые выражены в факторах науки, СМИ, культуры, образования, и пр. – средства по важности не уступающее всем остальным, а в условиях кризиса или революционной смены формаций приобретающие ключевое значение. Экономикой, в свою очередь, при современном уровне развития капитализма, имеется в виду финансовом уровне, владеет тот, кто владеет деньгами, финансовым капиталом, а в итоге – кредитом. Ну а уж кредитом, наконец, судя по последним эмпирическим данным, владеет тот, кто владеет правом эмиссии. Здесь мы подходим к пониманию роли самого важного экономического инструмента реализации современной власти.

Система глобальной капиталистической экономики, формирующая наднациональные структуры власти, существует только благодаря владению нынешним, специфическим правом глобальной масштабной эмиссии, оформившимся в лице федеральной резервной системы США, и в лице центральных банков, с тем лишь условием, что последние имеют право печатать национальную валюту, лишь под обеспечение золотовалютным резервом. Валютным резервом. А так единой мировой валютой для расчетов, согласно Бреттон-Вудских соглашений, с 1944 года является доллар, любой национальный центробанк может печатать национальные деньги только «под» соответствующее количество валюты, а именно долларов США.

Пройдя более чем за полвека «успешного» развития мирового капиталистического рынка, целый ряд своих кризисных «облегчений», сначала «облегчения» от золота в 1971 году, затем планомерно проинфлировав и перенеся эту инфляцию на третьи страны, доллар так и остался для национальных центробанков «валютным» средством резервирования. Таким образом, можно сказать, что вся мировая долларовая инфляция, все уценки и утряски доллара, прошедшие за указанный переиод, лежит теперь в качестве резерва во всех национальных банках мира.

Не трудно представить, какое выгодное экспортно-импортное положение приобретает именно мировая валюта, по сравнению с национальной: все издержки, текущие и форс-мажорные, они берут на себя. Фондовые рынки и биржевые сделки, как обязательные элементы развитых национальных финансовых рынков, также, надёжны, хоть и относительно, только в долларе, невзирая на его инфляционную ползучесть: с другой валютой дело было бы ещё хуже, она ведь обеспечивается тем же «плохим» долларом. Таким образом, блуждая в замкнутом кругу системы, от которой никто отказаться не может, в силу того, что в случае отказа, может быть ещё хуже, то есть остановится даже такая циркуляция финансовых потоков, никто из неё и не выходит.

Эта ситуация всего лишь один из примеров иррациональности финансового либерализма частнокапиталистической системы, выползшей на таком, макрофинансовом уровне, на остальных уровнях, то есть на уровне реальной экономики дело обстоит ровно точно также, но о чем классики политической экономии писали довольно обстоятельно. Они не могли предугдать путей развития финансовых рынков, но они железно знали, иррациональность частного капитала таит в себе массу противоречий, чреватых самыми жестокими формами общественных кризисов.

Исходя из этого, национальные эмиссионные центробанки, исходя из существующих системных проблем любого капитализма (проблемы перепроизводства и монетарный способ стимулирования спроса в их числе) просто по определению не могут принадлежать национальным государствам, как и подчиняться их правительствам. Поэтому они выведены из под официального руководства своими национальными правительствами, как и из под обычного бухгалтерского отчета, так как должны и могут полноценно функционировать только в связке с большими капиталами и ресурсами, в тесном контакте с их непосредственными корпоративными собственниками, способными эти глобальные эмиссии осваивать, дабы уравновешивать постоянно перекашиваемую экономику, что в конечном итоге, фактически, позволяет удерживать власть.

Если бы это было иначе, то есть если бы эмиссия была бы в руках государства, (и потому государство, в лице политиков что на виду, и бюджетному регламенту движения всех существующих государственных средств, несло бы ответственность за эффективность своей социально-экономической политики в целом) вся иррациональность существующей капиталистической системы всплыла бы наружу, намного-намного раньше и чаще.

Собственно она и всплывала. Вот только в борьбе противостоящих общественных классов-сословий (собственники и несобственники) за свое рыночно-политичекое выживание, что перманентно происходит на каждом витке истории, в том числе в начале драматического ХХ века, она ничего кроме тех или иных вариантов социализма, после такого грандиозного «раскрытия» всё того же, системного капиталистического иррационализма экономики, ничего не возникало.

Деньги из средства обращения, обеспечивающего товарообмен, из ценности, давно превратились в инструмент осуществления власти. Деньги, в условиях финансового капитализма, это многофункциональный комплекс, для достижения различных властных целей.

Мировая ЧАСТНАЯ глобальная валюта и мировой ЧАСТНЫЙ банковский бизнес, с его частной монополией на эмиссию национальных валют на местах, а также мировой полицейский – США, это то, что смогло обеспечить систему капитализма политической властью, ещё на одно столетие.

В этом суть современной капиталистической экономики, судьба которой теперь зависит только от одного: смогут ли глобальные менеджеры переформатировать устройство мира таким образом, чтобы неотвратимо растущая волна социально-политического взрыва не затронула жизненно важных интересов и органов глобального управления, не затронула жизненно важных органов информационного воздействия и принятия решений.

Возвращаясь к роли Китая в современном политическом пасьянсе, можно сказать что его роль, роль китайской экономики, за состоянием которой, сегодня пристально наблюдают все мало-мальски трезвые экономисты, как экономики, сумевшей обеспечить глобальный капиталооборот беспрецендентно дешевым трудом своего народа, эта роль в судьбе всего мира, просто судьбоносна.

Таким образом, возможным рычагом для будущего исторического тектонического сдвига истории, может стать Китайский Бунт. Именно он, неотвратимый народный бунт, тихим китайским колольчиком заглушит все набаты. Он, может стать драматическим и парадоксальным толчком, моментом исторической истины, не только для самого Китая, но и для всего остального мира.

Все дело в том, что такое традиционное и многочисленное общество и государство как Китай, не может быть откровенно капиталистическим. Любые попытки, как извне, так и внутри построить сугубо буржуазную демократию, «рыночно» облегчить социальны бюджеты и ограничить циркуляцию ресурсов по типу всё того же западного экономического паразитирования как на периферии, рано или поздно приведет к социальному взрыву в толще китайского народа.

И вот тут стоит обозначить самую драматическую, самую диалектическую сторону вопроса. С одной стороны, он, БУНТ, для мирового глобального менеджмента, будет крайне нежелателен, так как, сам по себе, мгновенно убыстряет «старение» глобальной системы капитализма, делает её просто бессмысленной. С другой, и это особо важно понять, он просто необходим, так как долгое отсутствие Китайского Бунта (или ещё того хуже развитие его в совершенно неконтролируемой для запада «националистической» плоскости) может поспособствовать появлению реального геополитического монстра, уверенного и полноценного конкурента слабеющему Западу. Этот-то конкурент и может стать способным уже по своему «переформатировать» будущий глобальный мир. Но уже под себя.

Судя по китайским товарам, без которых уже не способно протянуть ни одно «высокоразвитое», якобы индустриальное западное общество, такое тихое китайское «переформатирование» давно уже идет полным ходом.

Не многие готовы или пытаются понять глубинный, цивилизационно-исторический смысл тихой китайской товарной экспансии. Ведь как уже говорилось выше, властью владеет тот, кто владеет экономикой. Западный мир, уверенно считающий что экономика, это его деньги, банки и проценты, что это его печатный денежный станок, и наёмные армии, при определенном развитии мировой ситуации может оказаться в совершенно абсурдном положении.

Экономика, это то, что производит реальные продукты человеческого труда, необходимые для жизни всего человеческого общества, а не какой-либо её элитарной части. Фетишизация денег и финансовых рынков, как и фетишизация предметов роскоши, и прочих атрибутов, куда прячется постоянно обесценивающийся финансовый капитал, рано или поздно, но сыграет злую шутку со своей империей. А вместе с ней, и с его послушными безвольными народами, рабски считающими что можно бесконечно жить в банковский долг.


29 января 2012 год