Размышление о русской интеллигенции

«Вопрос об интеллигенции и духовных ее судьбах принадлежит воистину к числу проклятых вопросов русской жизни. Скажу больше: то или иное его решение имеет роковое значение в истории России. От того, как самоопределится интеллигенция, зависит во многом, чем станет Россия... Интеллигенция есть теперь уже не сословие, но состояние, модус народного бытия, духовный возраст народа. И Россия бесповоротно уже вступила в интеллигентскую эпоху своей истории». (Из глубины. Сборник статей о русской революции. М., 1990, С. 125).
Так говорил Сергей Булгаков устами «Писателя» в диалогах 1918 года. Но вряд ли можно согласиться, что Россия уже вступила в интеллигентскую эпоху своей истории. Ни в 1918 году, ни в 1993, ни в 2011 этого не произошло. Наоборот – страна удаляется от «интеллигентности», а в последние годы и от образованности.

Но прежде чем вступать в диалог следует определить понятия, договориться о смыслах употребляемых терминов. К сожалению, в России часто уповают на мистику и «прозрение» больше чем на логику. «Интеллигенция. Одно из излюбленнейших понятий в русских спорах, а употребляется весьма по-разному», отмечал А. Солженицын.

Что же такое интеллигент и интеллигенция? Приемлемо ли определение, распространённое в зарубежных словарях о том, что возникший в России термин «интеллигент» означает «российский интеллектуал, находящийся в оппозиции к власти»? И можно ли, исходя из такого понимания, осмыслить проблему взаимоотношений интеллигенции и власти? Если признавать обязательную оппозиционность интеллигенции власти, и в то же время признавать интеллигенцию слоем, «объединенным лишь наличием образования», то получается, что всех образованных людей надо считать оппозицией. Но далеко не каждый образованный специалист— интеллигент, и не каждый интеллигент — оппозиционер.
Действительно ли определяющая черта и неотъемлемое свойство интеллигенции — быть в оппозиции? Ведь в любой развитой стране выродится такая «интеллигенция». И в России с развитием нормальных, а не криминальных и коррумпированных социальных отношений она исчезнет, превратившись в слой интеллектуалов-специалистов. Неспособные это сделать сменят профессию или создадут свои партии. Люмпенизируются, маргинализируются, переквалифицируются. И избавится страна от одной из движущих сил русского раскола, от юродствующих морализаторов и болтунов. Ведь только о таких консерватор Константин Леонтьев имел бы право сказать: «Интеллигенция? Слово-то какое поганое, и звучит как-то по хамски...»

В конце XIX — начале XX века под интеллигенцией чаще всего понималась кружковая социал-демократическая революционная интеллигенция. Отсюда — и все нелестные о ней пассажи. Интеллигентам «полагалось» быть в оппозиции. А просто физик, врач или педагог, если он профессионал, гражданин и при этом не безразличен к судьбам страны — разве он не интеллигент? Или для существования интеллигенции обязательно наличие оккупационного режима?
В известном самокритичном для русской интеллигенции сборнике «Вехи», изданном в 1909 году Бердяевым, Булгаковым, Гершензоном, П. Струве, Изгоевым, Кистяковским можно различить три понимания термина «интеллигенция».
ПЕРВОЕ — широкое, обозначающее весь образованный слой русского общества, вообще всех живущих интеллектуальными интересами или «умственным трудом».
ВТОРОЕ — более узкое, обозначающее нравственно и граждански ориентированную часть образованного слоя, людей, стремящихся обеспечить национально-историческое развитие своей страны, представляющее интересы страны и общества перед властными структурами. Вот это и есть подлинная интеллигенция.
ТРЕТЬЕ — обозначающее революционно-радикальную разновидность образованного (и не очень) слоя. Именно в этом значении чаще всего употребляют веховцы это понятие. Именно этот слой нелицеприятно охарактеризован в «Вехах».

Авторы не уточняют, что часто они имеют в виду малочисленную, но скандальную и господствующую в те годы разновидность интеллигенции, которая стала вдохновляющей силой «так называемого освободительного движения» (П. Струве). Но упреки веховцам в том, что они критикуют весь образованный слой, вряд ли правомерны. Интеллигенцию следует дифференцировать, и говорить о ней в целом: «она», «её» — как о даме, приятной во всех отношениях - нельзя.

Интеллигент — это интеллектуал, образованный профессионал, специалист в той или иной области науки, техники, искусства, культуры, причем отличительной чертой его является не оппозиционность и отщепенчество, а патриотизм, гражданственность и нравственность. А будет он в оппозиции или нет – это уже от власти зависит. Конечно, если исходить из чужеродности и враждебности власти к своей стране и её народу, то тогда оппозиционность неизбежна со времён насильственного крещения Ведической Руси.

История интеллигентского отщепенчества в России начинается ещё в эпоху правления Анны Иоанновны. В 1730 году самодержавие одержало победу над попыткой установить конституционную монархию в России. Дальнейшее развитие России было во многом предопределено этим событием. Гражданское общество так и не не смогло сформироваться, самодержавие не допустило образованных людей к властному участию в государственных делах, это привело к отщепенчеству порожденной петровскими реформами интеллегенции от власти, а с середины XIX века и восприятию ее частью идей радикализма и социализма.

Так царизм породил своего могильщика. Петр Струве высказался так: «Владимир Ильич Ленин-Ульянов мог окончательно разрушить великую державу российскую и возвести на месте её развалин кроваво-призрачную Совдепию потому, что в 1730 году отпрыск династии Романовых, племянница Петра Великого Анна Иоанновна победила князя Голицына и тем самым окончательно заложила традицию утверждения русской монархии на политической покорности культурных классов пред независимой от них верховной властью... русская монархия рушилась в 1917 году оттого, что она слишком долго опиралась на политическое бесправие дворянства и гражданское бесправие крестьянства... А государственное отщепенчество интеллигенции выработало те духовные яды, которые подвинули крестьянскую массу, одетую в серые шинели, на ниспровержение государства и экономической культуры» /И.Б. Струве. Исторический смысл русской революции и национальные задачи. Сб. «Из глубины» 1918года. Переиздание. Изд-во МГУ, 1990, стр.238-240./

В истории России было несколько судьбоносных точек, но 1730 год — действительно переломная веха.

***
Интеллигентское сознание не было предтечей тоталитарного мышления. Предтечей тоталитаризма была война, загнивающий и потерявший всякий авторитет царизм, люмпенизация масс, их ожесточение, осознание собственной ущербности, политическое и гражданское невежество, религиозное манихейство. Вспомните отношение крестьян к народникам в XIX веке! Куда им было деваться со своими словами о конституции и правах народа, если народ и слов-то таких не знал!

Для интеллигента важны три составляющие: качественное образование, гражданственность, профессионализм, нравственность. Если хороший специалист является патриотом - то рождается интеллигент в лучшем смысле слова. Патриотизм я понимаю как любовь к Родине с открытыми глазами, с пониманием её проблем, с видением её недостатков и пороков и посильным стремлением принести своей стране благо.

Одним из первых интеллигентов в России был И.Н Новиков, вступивший в публичную дискуссию с императрицей Екатериной, которая ему долго покровительствовала, а он — успешно занимался издательской деятельностью.
Интеллигент — П.А. Столыпин, боровшийся за возникновение в России экономически независимого среднего класса, гражданского общества, а уже на основе этого — правового государства с его политическими свободами. Он понимал, что свобода без определенной зрелости гражданского общества — это гибель. Он мечтал о двадцати годах спокойного развития России. Не дали.
Интеллигенты — Иван Аксаков и «неистовый Виссарион» Белинский, Достоевский и консерватор Леонтьев... Славянофилы и западники, мыслители и писатели при всех их различиях, при всех их взаимных неприятиях. Не вся интеллигенция шла в революцию. Подлинная интеллигенция октябрьский переворот как раз хорошо поняла, потому не приняла и осудила. Читайте: Шаляпин («Маска и душа»), Бунин («Окаянные дни»), Горький («Несвоевременные мысли»), Короленко («Земли, земли!») …

В упоминаемых выше «Вехах» интеллигентные авторы не только разоблачали интеллигентский романтизм и мечты о построении справедливого общества «сверху», но подвергли критике и народопоклонство, как одно из самых опасных интеллектуальных заблуждений, говорилось о неготовности народа к социальным преобразованиям, о его непросвещенности. Бердяев писал, что у нас слишком мало философских знаний, что интересы распределения и уравнения доминируют над интересами производства и творчества, что слова «служить народу» понимаются ложно, а любовь к уравнительной справедливости парализовала любовь к истине. С.Н. Булгаков писал, что в Европе новая личность рождалась еще в реформацию, веками развивалась наука и философия, а в России пассивное общество легко подчиняется силе. Поэтому революция для нас — явление отрицательное, она сеет ненависть и разрушение, поэтому все усилия надо направить не на революцию, а прежде всего на образование и моральное совершенствование людей.
Становление правовой личности, то есть личности, «дисциплинированной устойчивым правопорядком» совершенно необходимо — пишет С.Л. Франк. Революционеры считают, что единственным препятствием на пути к всеобщему счастью является общественный строй. Но главное препятствие — это состояние души каждого человека.
И действительно: развитого общества из неразвитых людей построить невозможно. Не случайно позже тот же Франк назовет октябрьский переворот «победоносной всероссийской пугачевщиной XX века», осуществленной «мужиком, который никогда, даже в апогее своего безумия в 17-18 годах, не был социалистом». («Новый мир», 1990, №4, с. 212, 215).
Особые условия послефевральского российского развала и смутное состояние массового сознания позволили большевикам при поддержке Германии (а в конечном счёте и стран Антанты) захватить власть. Возникновение большевистского режима сопровождалось массовым бегством интеллигенции за границу, высылкой из страны лучших умов России, вспомните философские пароходы 1922 года. Впечатляет уничтожение дворянства и русского офицерства во времена развязанной во имя мировой революции гражданской войны. А ведь в царской России всем мужчинам, окончившим высшие учебные заведения присваивалось дворянское и офицерское звание! Это было уничтожением интеллектуального генофонда страны. Не хотелось бы проводить параллель с современностью, утечка мозгов нынче сугубо добровольна, только результат тот же.