Зюганов лучше, чем Путин...

На модерации Отложенный

Чем? - Спросите Вы...

Сегодня мы пожинаем плоды своей беспринципности, либеральной жадности до власти и глупости. В 1996 году истерия из-за возможного прихода Зюганова к президентству и, как следствие, "подкручивание" выборного механизма  обошлась нам слишком дорого. Создана такая система власти, главной и отличительной чертой которой стала НЕСМЕНЯЕМОСТЬ. Это первопричина неэффективности в экономике, коррупции во всех сферах жизни и катасрофической деградации с отложенной обвальной катастрофой (вместе с ценами на нефть). Это даже не диктатура - Владимир Владимирович прав. Это значительно хуже!

Почти вся Восточная Европа прошла возвращение коммунистов или их последователей к власти. Это была как прививка от тоталитаризма. Борец с польским коммунизмом Валенса в 1995 году был крайне обижен на избирателей, когда они предпочли ему бывшего коммуниста Квасьневского. Это был момент истины для Польши. Мир не перевернулся. Коммунисты стали социал-демократами и взяли на себя часть ответственности за последствия «шоковой терапии». Квасьневский был даже переизбран в 2000 году. Приход бывшего коммуниста во власть не повлиял на политику страны – та же рыночная демократия, вступление в НАТО и ЕС, приватизация государственного имущества. В обществе с развитыми демократическими процедурами, нет необходимости строить свои программы по принципу «все наоборот», относительно программы власти. Напротив это способствовало сохранению преемственности рыночного курса. Сегодня Польша - лидер по росту ВВП в Европе.

В Молдавии и Болгарии коммунисты возвращались к власти. И так же благополучно переходили в оппозицию. Мир не перевернулся. Ну «качнулись» бюджеты в части расходов на социальные нужды. Но не более того. Коммунистический режим тоталитарного типа уже невозможен.   

Сегодня во Франции впервые за полвека левые завоевали Сенат, в составе коалиции - коммунисты. В Италии левые победили на местных выборах в таких крупных городах, как Милан и Неаполь. В Дании правящей силой стал «красный блок», в котором так же представлены коммунисты.  Популярность политиков, исповедующих «адаптированные» для Европы коммунистические ценности, растет огромными темпами.

У нас многие обещания коммунистов выглядят больше популистскими и малореализуемыми на практике. Но такими их делает, в том числе и искусственное ограничение доступа их во власть или, проще говоря, махинации на выборах. Этот тупой «антикоммунизм» сохраняет и усиливает такие страшилки в обществе как национализация, например. Хотя то, что сделано при Путине последние 12 лет в этом направлении, дало бы сто очков вперед любым мерам по национализации президента Зюганова.

Если бы Зюганов стал президентом в 1996 г., то более либерального режима в конце 90-х трудно было бы себе представить. Находясь под «лупой» отечественных и западных либеральных СМИ, Зюганов весьма осторожно, с оглядкой принимал бы любые решения. И вероятнее всего, неизбежно пройдя кризис 1998 года и подвергаясь весь свой срок беспощадной критике, он в 2000 г. был бы переизбран вполне демократическим путем и в настоящий момент уже сошел бы с политической арены. Мы получили бы за прошедшие годы целое поколение правящих и оппозиционных политиков, один из которых был бы избран президентом в том же 2000 году и в настоящий момент оказался бы уже тоже переизбранным.

И это точно был бы не Путин. Владимир Владимирович дисциплинированно трудился бы высокопоставленным чиновником и пользовался уважением за свою работу в органах по защите конституционной демократии. За прошедшие 12 лет все политические силы, имея равные возможности, побывали бы и во власти, и в оппозиции, доказывая на деле свою «профпригодность» для избирателей. Мы получили бы демократическое общество, которое обладало бы способностью самостоятельно «лечить» свои проблемы посредством избирательных механизмов. Правящая и оппозиционная элита не были бы похожи в своей коррупционности и вороватости как близнецы. Да и сама коррупция была бы на порядки ниже, поскольку ничто так не пугает чиновничество как политическое многообразие и даже минимальная возможность понести какую-то ответственность перед очередной обновленной политической властью.

Вместо этого мы получили застой, который не сегодня-завтра разовьется в «гангрену» и распад «ткани» государства. Несменяемость власти – вот первый и принципиальный шаг к революциям и социальным и национальным конфликтам.

Но что мы слышим сегодня в либеральном стане? «Не из кого выбирать. Уж лучше Путин, чем Зюганов»,- бормочет обреченная либеральная интеллигенция, боясь за свои «газеты и пароходы», напуганная собственными страшилками про «коммунистическую национализацию». Жалкие беспомощные идиоты! Сменяемость власти – вот единственное условие всеобщей стабильности и какого-то поступательного развития страны. Через «шишки и синяки», но никак не через «гангрену»!

Следует признать, что у Зюганова самые большие шансы пройти во второй тур. Если Зюганов станет президентом, сразу упадет уровень коррупции, потому что чиновник всегда ценит то малое, что у него есть. И буфетный паек предпочтет миллионным откатам, за которые в демократическом обществе со сменяемой властью можно сесть лет на двадцать. А это неизбежно произойдет, поскольку разрушится «круговая порука» властвующей элиты. И то, что возможно украдут новые «красные олигархи» покажется вам «детским недоразумением» по сравнению с аппетитом бессменных, а потому безнаказанных нынешних правителей России. А то, что правительство Зюганова будет коалиционным можно не сомневаться. Коммунисты не захотят и не смогут взять на себя всю ответственность и с удовольствием разделят ее. Не так страшен черт, как его малюют. Тем более пример правительства Примакова в конце 90-х есть.

Сегодня России нужно, чтобы по омертвевшим венам побежала хоть какая-нибудь свежая кровь. Все обещания и заклинания ВВП и ЕР – это лепет зараженной гнилой «ткани», которой уже не докажешь, что она смертельно опасна для всего организма. Ее можно только ампутировать, вести диалог с ней бессмысленно.

Поэтому сегодня я, прожженный либерал, заявляю: «Зюганов лучше, чем Путин!» «Чем лучше? – спросят меня. Отвечу: «Чем Путин…».

Об остальном всегда можно договориться…