Чем больше судебная практика экстремизма, тем мельче становятся экстремисты

Предполагала ли я, законопослушная, выдержанная, психически здоровая,  что вдруг, в одночасье, стану «экстремистом»!  Хорошо, что во мне определённые службы не углядели террористку с поясом шахидки на талии, с гранатами в руках и с наркотиками в карманах. 

Полагаете, такого быть не может?

Ещё как теперь может! Ни один гражданин, даже походя заикнувшийся о своих правах, не остаётся вне поля зрения  коррупционного  властно-правоохранительного сообщества. 

Если совсем в недалёком прошлом практика применения дел экстремистской направленности в качестве инструмента борьбы  касалась только членов оппозиционных движений и их лидеров, то теперь  она распространилась практически на любого гражданина, осознающего свои права.

В соответствии с Шанхайской конвенцией от 15 июня 2001г. экстремистскими действиями являются насильственные действия или действия, направленные на насилие.  Никаких насильственных действий или действий, направленных на насилие со стороны правозащитных  организаций  республики Коми, таких как «Мемориал», «Голос»,  обозначенных  господином ФСБешником  республики Коми Калашниковым  экстремистскими, не наблюдалось. Зато широко распространилась практика  беспардонного  отношения власти, даже избиений членов данных организации со стороны правоохранителей. Неужели настала эра защиты правозащитников от властей, правоохранителей и их недопустимых действий?  И не слишком ли размыты  формулировки понятий экстремизма, допускающих их произвольную интерпретацию?

Государству  предлагалось  пересмотреть  этот странный  закон с целью уточнения определения  «экстремистская деятельность», исключения  всякой  возможности его произвольного применения и информирования соответствующих лиц относительно действий, за которые они могут быть привлечены к уголовной ответственности.  Президент и Госдума, привычно уже,  сделали ровно наоборот - не уточнили понятие, а расширили его!

В 2009 году Комитет по правам человека ООН вновь принял Заключительные замечания, в п. 25 которых говорится: «С учетом наличия многочисленных сообщений о том, что законы об экстремизме используются против организаций и отдельных лиц, критикующих правительство, Комитет выражает сожаление в связи с тем, что определение «экстремистской деятельности» в Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» остается расплывчатым, допускающим произвольный подход к его применению, а также в связи с тем, что вследствие внесенных в этот Закон в 2006 году изменений некоторые формы диффамации государственных должностных лиц объявлены актами экстремизма».

Право на критику власти уничтожено произволом  самой власти.  Любое  «посягательство» граждан на защиту  своих прав  властями теперь рассматривается как критика властей. Да, политическая критика властей должна иметь границы, но право на такую критику не должно отниматься, ибо это противоречит и Конституции, и Европейской конвенции по правам человека.

Властями  для своей защиты от критики умело используется  понятие социального неравенства, тогда как  ограничение свободы выражения своего мнения  должно касаться только высказываний в пользу национальной, расовой  либо  религиозной ненависти.  Комитет по правам  человека ООН  отметил, что  Государству-участнику следует также дать определение понятию «социальные группы» в том виде, как оно предусмотрено в статье 148 Уголовного кодекса, таким образом, чтобы оно не включало в разряд «социальных групп» органы государства или государственных должностных лиц.  

Также, с введением  поправок в УК РФ расширили  без этого  не узкую формулировку состава преступления. С 2003 г. появилось понятие ненависти и вражды по признаку принадлежности к социальной группе. Точного определения понятия социальной группы нигде не прописано, чем и воспользовались представители власти и в делах по ст. 282 УК РФ стали считать себя, как ни странно,  социальной группой. Случайность? Отнюдь.

События последних лет убеждают нас в том, что  в  республике активно стали нарушаться  не только российские нормы права, но и нормы международного права. Не принимаются в расчёт рекомендации Комитета по правам человека, отвергается Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950г., Международный пакт о гражданских и политических правах от 16.12.1966г., Всеобщая декларация прав человека от 10.12.1948г. Все эти международные правовые стандарты в области прав человека провозглашают право каждого человека на свободное выражение своего мнения, право на защиту своих прав.

Характеристики понятия экстремизм сместились, если не сказать перевернулись «с ног на голову» и раздались вширь.  Теперь  могут назвать экстремистом и  привлечь к  ответственности  на основе чьего-то  субъективного мнения, а не на основе фактов. «Борьба с экстремизмом» превратилась  в борьбу с гражданскими свободами, особенно со свободой слова. 

Формулировки  экстремизма  в законах расплывчаты  и  этому только способствуют. В определении одного из проявлений экстремизма, а именно: «возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни» исчезла  оговорка «связанной с насилием или призывами к насилию».

Перестало считаться экстремизмом создание незаконных вооруженных формирований, подрыв безопасности РФ. С 2007 г. любого гражданина  еще проще привлечь к ответственности за экстремизм с тех пор, как  были внесены поправки в закон «О противодействии экстремистской деятельности». Зато, теперь к понятию экстремизма относится публичная клевета в отношении лица, замещающего государственную должность РФ, соединенная с обвинением в совершении экстремистской деятельности.  Заведение уголовных дел экстремистской направленности воспринимается как инструмент подавления мирной политической оппозиции.  

В соответствии с ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», экстремизмом является «возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни», но уголовная ответственность, в соответствии со ст. 282 УК РФ, возникает за действия, направленные на возбуждение ненависти и вражды... Такая намеренная  неточность формулировок безгранично расширяет понятие уголовно наказуемого деяния, что  силовики  ювелирно  и  используют.  Под  данный «состав»  подводятся теперь практически любые действия правозащитников: распространение  листовок, написание книг политического или социального содержания, выступление на митинге, использование транспарантов, создание карикатуры…

Органы  активно изобретают новые  формы: работают с каждым  оппозиционно  настроенным  индивидуально -  отлавливают, запугивают,  призывают  выйти из рядов той или иной организации, избивают.  Грубо и уже почти повсеместно нарушается ст. 30 Конституции, согласно которой «каждый имеет право на объединение. Свобода деятельности общественных объединений гарантируется».

Преследованию теперь  активно  подвергаются  даже убеждения граждан. Экстремистским, как я уже отметила,  может быть  назначено любое не устраивающее власть  мнение, выражение, книга, статья, рисунок, где имеется хоть малейший намек на критику  этой действующей власти. Применение норм антиэкстремистского законодательства  основательно стало  нарушать ст. 29 Конституции, согласно которой каждому гарантируется свобода мысли и слова.
Множество материалов признано экстремистскими, множество граждан привлечены к уголовной, административной  ответственности. 

Вызывает удивление  процесс привлечения к ответственности. К ответственности  теперь  привлекаются  «точечно», недопустимо  избирательно. За идентичные  деяния  одних людей привлекают к самой строгой  ответственности, а других – не только не подозревают, а и всячески оберегают от правосудия. Самые яркие и актуальные примеры для республики Коми, как и для России в целом, - Жириновский В.В. - объявленный в республике персоной нон грата, и госпождин Калашников, глава ФСБ по республике Коми, на днях объявивший защитников прав экстремистами.

Создавшаяся ситуация умело используется властями в борьбе с неугодными. Можно быть уверенным,  если дело экстремистской направленности передано в суд, обязательно следует  обвинительный приговор.

Состав «экстремистского» преступления является формальным, т.е. преступление считается оконченным независимо от наступления общественно опасных последствий. Властям  неважно, был ли факт экстремизма. Граждан  хватают и сажают так сказать  профилактически, чтобы другим  было неповадно.

Такой противоправной  практикой применения антиэкстремистского законодательства  возмущены уже  не только граждане Сыктывкара, Коми республики, РФ, но и международные организации. Так, 6 ноября 2003 г. Комитет по правам человека ООН, действующий на основании Международного пакта о гражданских и политических правах, и  вынужден был принять  «Заключительные замечания по докладу Российской Федерации», обозначив в  п. 20 свою озабоченность по поводу  определения понятия «экстремистская деятельность». В Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности», принятом в июле 2002 года, понятие это определено  слишком расплывчато. Такая расплывчатость даёт возможность защищать неприкасаемых  и преследовать неугодных.

В соответствии с международным правом, экстремизмом являются только насильственные действия! В качестве инструмента подавления несистемной оппозиции теперь используется не только 282-я статья УК РФ, но и профилактически особенно активно  ст. 20.2.2 КоАП.  

Антиэкстремистское законодательство в России, а в частности, в Коми,  переориентировано с защиты общества от насильственных действий на защиту власти от общества, и это законодательство активно укореняется. Откуда такие утверждения?  Правоприменительная практика антиэкстремистского законодательства с пафосом демонстрирует нарушение прав граждан.

Российское  законодательство в извращённом виде используется против законопослушных граждан. Президент и законодательный орган пренебрегают  рекомендациями международных организаций относительно необходимости изменения формулировок норм, а также правоприменительной практики антиэкстремистского законодательства.

Законотворчество захвачено людьми, пренебрегающими нормами морали, нередко не имеющими права на законотворческую деятельность, присваивающими себе чужие полномочия, нарушающими пределы своей компетенции.

Итог? В настоящий момент власть цинично и нагло  переориентировала юридическое понятие экстремизма  на свою защиту. Намеренно  внесены существенные изменения в закон «О противодействии экстремистской деятельности». Понятие экстремизма совершенно не соответствует нормам международного права, в которых экстремизм непосредственно связан с насильственными действиями. В нашей стране произошла подмена понятий! Заведение уголовных дел экстремистской направленности стало  инструментом  подавления мирной политической оппозиции.

Теперь в  разряд экстремистов может попасть любой законопослушный гражданин с активной гражданской позицией. Если ранее в нашей стране  как-то уничижались  права граждан, то теперь они просто уничтожаются.

Официальная статистика

В 2007 г. было зарегистрировано 38 преступлений, предусмотренных ст.280 УК РФ, по 16 из которых расследование было окончено, соответственно 170 (98) преступлений, предусмотренных ст.282 УК РФ, 24 (21) преступлений, предусмотренных ст.282.1 УК РФ и 16 (22) преступлений, предусмотренных ст.282.2 УК РФ.

В 2008 г. указанные показатели составили по ст.280 УК РФ 29 (22) преступлений, по ст.282 УК РФ соответственно 182 (139) преступлений, по ст.282.1 УК РФ 18 (17) преступлений и по ст.282.2 УК РФ 24 (20) преступлений.

В 2009 г. цифры равнялись 45 (23) преступлений по ст.280 УК РФ, 223 (178) преступлений по ст.282 УК РФ, 19 (15) преступлений по ст.282.1 УК РФ и 20
(20) преступлений по ст.282.2 УК РФ.

А в 2010 году данные уже составили 51 (21) преступлений по ст.280 УК РФ, 272 (216) преступлений по ст.282 УК РФ, 23 (22) преступлений по ст.282.1 УК РФ и 27 (16) преступлений по ст.282.2 УК РФ.

Полагаясь на эту  статистику, Правительство РФ делает вывод, что количество преступлений экстремисткой направленности с каждым годом  все увеличивается. Но  эта  статистика —  большая ложь. Эти цифры указывают лишь на то, что наши правоохранители, будучи озабоченными показателями статистической отчетности, теперь  ищут  экстремизм там, где ранее им и не пахло. Так было и  при введении в статьи УК РФ квалифицирующего признака «организованная группа». Поначалу таких дел было мало, поскольку под ОПГ понимали действительно что-то значительное, то, что и полагалось понимать, то, что трудно доказать. Но  через несколько лет сформировалась устойчивая судебная практика и под понятие ОПГ стала подпадать    любая обычная уличная шпана, как теперь с применением разного рода ухищрений под экстремизм подводят даже действия мирных одиночных пикетчиков,пытающихся отстаивать свои права. 

Аналогичные процессы происходят и по статьям об экстремизме. Чем больше судебной практики, тем мельче экстремисты. Но  до сознания нашего Правительства это никак не доходит, поэтому они и делают другие, удобные для себя и своей статистики  выводы. И раз  Россию (якобы) захлестывает экстремизм, то для борьбы с ним (якобы)  требуются экстренные (вплоть до самых жёстких) меры.  Именно такими истерическими мотивами вызван новый законопроект № 588894-5, (по вопросу о противодействии экстремистской деятельности в Российской Федерации)  внесенный в Государственную Думу РФ Правительством РФ.

Выдержки из Пояснительной записки

«Следует отметить, что в настоящее время экстремистская деятельность представляет собой одну из наиболее опасных угроз конституционному строю и безопасности государства. О распространенности данного вида преступной деятельности на территории Российской Федерации свидетельствует ежегодный рост числа преступлений экстремистской направленности».

«Анализ правоприменительной практики правоохранительных органов свидетельствует о том, что принимаемые меры по борьбе с проявлениями экстремизма зачастую являются малоэффективными ввиду имеющихся недостатков в законодательстве».

«Назрела объективная необходимость по внесению в УК России изменений и дополнений, предусматривающих установление уголовной ответственности за финансирование экстремисткой деятельности, а также введение конфискации имущества, полученного в результате совершения преступлений экстремистской направленности».

«Вносимые законопроектом изменения устраняют внутренние противоречия в п.1 примечаний к ст.282.1 УК РФ, так как они предусматривают освобождение от уголовной ответственности лица, добровольно прекратившего участие в экстремистском сообществе, если в действиях этого лица не содержится иного состава преступления, и исключают освобождение от уголовной ответственности лица, добровольно прекратившего участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности».

«Предлагаемые законопроектом дополнения УК требуют одновременного внесения соответствующих изменений в УПК РФ, в Федеральный закон «О противодействии терроризму»».

«Задача противодействия экстремизму в условиях развития технологий обработки и передачи информации приобретает особое значение. Компьютеризация российского общества, увеличение числа пользователей международной компьютерной сети «Интернет» приводит к необходимости совершенствования российского законодательства с целью обеспечения эффективности его противодействия новым вызовам и угрозам современности».

«Отсутствие адекватной реакции на размещение экстремистских материалов в международной компьютерной сети «Интернет» со стороны органов государственной власти, призванных бороться с любыми проявлениями экстремизма и разжигания национальной и межэтнической розни, культивирует чувства вседозволенности и безнаказанности у лиц, совершающих эти деяния».

«С учетом изложенного, представленным законопроектом также предлагается дополнить некоторые статьи УК России положениями, предусматривающими установление уголовной ответственности за совершение преступлений экстремисткой направленности с использованием информационно-телекоммуникационных сетей общего пользования (включая сеть «Интернет»), а также изложить в новой редакции статьи 4, 9, 10 и 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», определяющих организационные основы противодействия экстремизму и ответственность за распространение экстремистских материалов».

«Таким образом, изменения, предлагаемые законопроектом, являются актуальными и восполняют имеющиеся пробелы в действующем законодательстве Российской Федерации».