Разговор о будущем, которое не должно случиться

На модерации Отложенный

 

Писатель Николай Стариков (nstarikov.ru) в студии Питер.ТВ (Русская политика, вып. 11)

piter.tv

 

 Сегодняшний мир управляется финансами, вращается вокруг финансов и создан фактически именно для финансов. А это значит, что всё в нашем сегодняшнем мире оценивается с точки зрения финансов. Мы с вами живём в одной реальности, а оценки даются в другой реальности - финансовой. Какие же эти оценки? Эта оценка  рентабельности:  рентабельность предприятия, рентабельность человека, рентабельность страны. С этой точки зрения, все решения человека в мировой экономике нам предлагают принимать именно с точки зрения рентабельности.

Казалось бы, это логично, зачем, например, выращивать помидоры в Норильске, зачем что-то делать в природных зонах, в которых это дорого, сложно и проблемно? Пусть картошка растёт в Египте, зачем ей расти в Сибири? А сибиряки это картошку будут просто покупать. Казалось бы логично? Логично. Но давайте посмотрим, куда нас приведёт эта логика.

 
Если мы все свои действия оцениваем с точки зрения рентабельности, то первым выводом, к которому мы приходим, будет вывод о том, что не нужно развивать в своей стране нерентабельные предприятия, а надо перенести их туда, где это становится рентабельным. Логично? – Логично! Таким образом, производство по всему миру начинает обмениваться этим самым производством. Где-то концентрируется производство картофеля, кто-то производит помидоры, кто-то производит вино, а кто-то, как Россия качает нефть и газ. Логично? Казалось бы логично. Но давайте следовать этой логике  дальше. В чём проблема мирового разделения труда? В чём опасность такого разделения труда для России? Казалось бы, всё выглядит очень красиво. Кто-то производит одно, кто-то производит другое, и они каким-то образом производят обмен результатами своего труда. Но если мы целые отрасли нашей экономики, да фактически всю экономику, за исключением нефтегазовой трубы, решаем, по причине её нерентабельности вынести за границу нашей родины, мы сразу же теряем очень многое.
 
Что мы теряем? Во-первых, мы теряем целые отрасли промышленности. Во-вторых, мы теряем профессиональное образование, а это значит, что эти отрасли в России больше никогда не смогут ни то чтобы развиваться, они просто не смогут существовать. Теряется опыт, теряются учёные, теряются кадры. Нет того воспроизводства, от отца к сыну, от старого мастера к новому мастеру. Это значит, что этих отраслей в России больше никогда не будет. И тут начинается целая цепь негативных событий. Если вы теряете одну отрасль, это неизбежно тянет за собой потерю других отраслей. Потому что, если вы перестаёте производить станки, и у вас начинает угасать тяжёлое машиностроение, то у вас огромное количество предприятий, которые производят для этого комплектующие, тоже становятся ненужными. Они тоже становятся нерентабельными, а значит, тоже должны переехать в другие страны. Таким образом, встав на этот эскалатор, мы неизбежно скатываемся вниз. Мы теряем практически всю экономику, кроме нефтегазовой трубы и обслуживающей её инфраструктуры. Больше ничего у нас очень быстро не останется.
 
Что же в этом хорошего? Если мы переводим большую часть своей экономики за границу, мы теряем не только эту экономику, мы теряем не только возможности её развития, мы теряем свой экономический суверенитет. Мы становимся, зависимы. Что же в этом хорошего? В этом ничего хорошего быть не может. И как на этом фоне, если мы встаём на эскалатор, который ведёт к потере нашей промышленности, можно проводить её модернизацию? Это два, взаимоисключающих процесса. Как можно модернизировать то, что станет нерентабельным и покинет территорию нашей страны в той или иной форме. Это всё равно, что изучать Камасутру в девяносто лет. Это интересно, красивые картинки, но это абсолютно бессмысленно. Потому что практических результатов от этого не будет никаких. Таким образом, включение в международную систему разделения труда означает, что производство помидор в Норильске становится нерентабельным, а рентабельным становится производство только никеля и то, что мы неизбежно, через некоторое время теряем практически всю российскую экономику. Вслед за этим мы теряем свой экономический суверенитет.
 
А вот давайте подумаем, что будет дальше. А дальше будет вот что. Когда в каждой стране будет производиться что-то одно, или может очень узкий спектр товаров и услуг, ведь кто-то должен будет в мировом масштабе распределять кто, сколько, и где должен всё это производить. Ведь кто-то должен нести ответственность за то, что производитель картошки в Египте  получил широкоэкранный телевизор? А тот, кто производит этот широкоэкранный телевизор, не остался без египетской картошки. Потому что телевизор есть нельзя, но так же нельзя смотреть телевидение, глядя в картошку. Кто-то ведь должен этим заниматься. И кто будет это делать? Давайте вспомним опыт советского прошлого. В СССР существовало такое разделение труда: хлопок выращивался в Узбекистане, сборочным цехом была Белоруссия, а на Украине производили продовольствие. Всё это было возможно только по одной причине, потому что существовал единый центр принятия экономических решений в рамках единого целого, которое называлось СССР. Только поэтому это разделение труда было возможно. Но давайте доведём эту логику до конца. Если в одном месте выносятся решения по всем экономическим вопросам некого целого пространства СССР, когда был СССР, и мировой экономики в рамках нынешнего глобального мира, это значит, что и все политические решения в этом едином пространстве неизбежно будут идти из этого единого центра. Другого варианта быть не может.
 
Если кто-то контролирует все экономические процессы, он неизбежно приходит к необходимости руководить жизнью этого единого целого. Так и было в СССР. Все основные решения, принимались вовсе не на уровне республик, а в Москве, в едином центре. Так вот, то же самое неизбежно случится в мировом масштабе, если произойдёт мировое разделение труда. Тут в пору снова задать вопрос, ну а что же в этом такого плохого? В СССР было централизованное управление единым экономическим пространством, и страна развивалась. Худо-бедно жили. И страна была самодостаточной. Может быть, это и есть правильный путь развития всего человечества? Будет некое мировое правительство, которое в рамках всей планеты будет решать, кто, что будет производить с точки зрения рентабельности. И вот здесь мы приходим к самому главному моменту. В СССР  планирование развития страны, планирование развития её частей производилось вовсе не с точки зрения рентабельности, а с точки зрения интересов этой самой страны. Нынешний финансовый мир управляется откуда? С Wall Street. Какие оценки, какие мерила имеют люди, которые там работают? Исключительно рентабельность, исключительно финансовые инструменты. Это значит, что мировое разделение труда, мировая экономика, будут оцениваться исключительно с финансовой точки зрения.
Рентабельность, а к чему это приведет? Давайте просто представим себе не такую уж далёкую перспективу. Чтобы понять своё будущее, нужно просто вспомнить своё недавнее прошлое. Что случилось в России в 90е? Что, например, сейчас происходит в странах Прибалтики? Когда всё оценивается с точки зрения рентабельности, население становится не рентабельным. А это значит, что в 90е годы не платилась зарплата, это значит, что закрывалась масса предприятий, это значит, что профессор истории возил на рынок китайские пуховички. Почему? А потому что он стал нерентабельным. Его знания никому не интересны и он должен завоевать себе право на жизнь путём завоевания своей собственной персональной рентабельности.
 
Вот то же самое будет происходить в рамках целой страны, только в более жёстком варианте. Не в рамках нашей страны, это будет происходить в рамках всего земного шара. Бразилия производит кофе, сколько нужно населения, что бы обеспечить кофе весь мир? Пять миллионов человек. Сколько население Бразилии? В десятки раз больше. Что будет с этим населением? Хорошо, к этим пяти миллионам добавим ещё несколько миллионов человек, которые будут возить этих людей на работу, которые будут стричь их, кормить, обеспечивать инфраструктуру ещё пару миллионов. Семь миллионов. А что будет с остальным населением? Оно нерентабельно, оно не нужно. Что будет в России? Сколько нужно человек, что бы обеспечивать бесперебойную работу нефтегазовой трубы? Пятнадцать миллионов, ещё несколько миллионов для того что бы кормить, возить газовиков и нефтяников на эти месторождения, для того что бы их охранять, поддерживать порядок, для того чтобы кормить их в столовых, убирать улицы. Это ещё десять миллионов и того 25 миллионов. В России на сегодняшний день 140 миллионов человек, что будет с остальными? Они - нерентабельны. А значит, они не нужны.
 
А вот теперь подумайте с другой точки зрения, это кажется фантастикой, но это произойдёт очень быстро, в течение одного – двух поколений, мировое правительство, которое будет принимать экономические, а значит политические решения, в рамках всего мира неизбежно начнёт сокращать нерентабельное население. Что ещё с ними делать? Это будет называться красивым словом оптимизация. Население начнёт оптимизироваться. Мы этот процесс сейчас видим в рамках целого континента. Африка – это некое Гетто, в котором, всё население оценивается исключительно с точки зрения рентабельности. Вот есть рентабельные страны, это страны в которых есть нефть, в них люди живут неплохо. А есть страны не рентабельные, в которых нефти нет. И в них население голодает, почему? Потому что мировое сообщество такое жестокосердное? Нет. Просто потому, что это население нерентабельное. Это естественный процесс и вот то, что мы сейчас наблюдаем в рамках целого континента, где нерентабельное население голодает, умирает от болезней, вырождается и просто сходит на нет, всё это будет происходить в рамках гетто под названием Планета Земля. И в том числе на территории нашей страны. Этот процесс неизбежен. Если вы говорите А, то неизбежно дойдёте до буквы Я. И вот в этой парадигме, А – это переход на всё и вся с точки зрения рентабельности, а Я – это оптимизация нерентабельного населения.
 
Нужно развеять несколько мифов, которые связаны с этой темой, потому что это очень важно.
 
Первый миф: работники, которые уволены с нерентабельного, закрывшегося предприятия найдут работу на новом предприятии, которое будет рентабельно. Ничего подобного. Откуда возьмётся новое рентабельное предприятие? Кто мешал старое предприятие сделать рентабельным? Нужно понять, если вы отдадите заграницу всю свою экономику, новых предприятий у вас не будет появляться. У вас будет развиваться только та отрасль, которую мировое правительство посчитало рентабельной на вашей территории. У нас это нефтегазовый сектор и всё что связано с добычей и транспортировкой углеводородов. Поэтому не появится у вас нового, высокотехнологичного предприятия. Оно не нужно здесь. Потому что оно рентабельно в другом месте, и его развивают там сейчас, и будут развивать дальше. А это значит, что работники, которые будут уволены с закрывшегося нерентабельного предприятия не найдут себе никакой работы. И через некоторое время, как сегодняшнее нерентабельное население Африки, начнут деградировать и вымирать. Этот процесс неизбежен.
 
Второй миф, который хочется развеять, это то что, наш ядерный зонтик, поможет нам избежать этого страшного и негативного развития событий. Он не поможет, потому что через некоторое время начнутся разговоры, о том, что ядерный зонтик нерентабельный. Он же не приносит никакой прибыли и съедает огромное количество средств, и поэтому нам будет предложено его ликвидировать. А, кроме того, вспомните, когда в истории, страна, не имеющая своего экономического суверенитета, имела полный политический суверенитет. Такого в истории никогда не было, а это значит, что наш ядерный зонтик, неизбежно будет ликвидирован или сокращён либо в управление перейдёт того, кто управляет всё мировой экономикой и всей мировой политикой. Наш ядерный зонтик защищает нас только в паре с полным экономическим и политическим суверенитетом страны. Отдельно в стране, которая потеряла свой суверенитет, ядерный зонтик  нас защитить не сможет.
 
И, наконец, третий миф, что всё то, о чём мы сейчас с вами говорили это плот воспалённого воображения, это чистая конспирология. И в приличном обществе даже об этом не стоит говорить. Это тоже неправда. Людей просто отсекают от той информации, которая показывает им картину, которая неизбежно случится в будущем, если мы встанем на этот эскалатор МРТ. Если мы войдём в ВТО и в другие международные, псевдоэкономические структуры, всё это обязательно будет. Никуда от этого не деться. Мировое правительство начнёт оценивать каждую страну исключительно с точки зрения рентабельности. Вот вы сейчас сидите в тёплом офисе, вы работник банка, работник экономической структуры, работаете на бирже. У вас хорошая зарплата. Вы - уважаемый человек. Вы рентабельны. А можете ли вы быть уверены, что ваши дети и внуки, будут так же рентабельны как вы сегодня? Можете ли вы быть уверенны в том, что ваши дети и внуки не будут вынуждены доказывать свою рентабельность, а значит право на существование перед мировым правительством? Нет? Я думаю, что уверенным в этом нельзя быть никому. А значит, нам нужен свой собственный российский центр принятия экономических и политических решений. Это значит, что нам нужен экономический и политический суверенитет. Это значит, что мы не имеем права передавать его в руки неизвестных дядей с Wall Street. Это значит, что нам нужно просто задуматься над нашим будущим, нужно просто посмотреть на несколько шагов вперёд. В 80е годы, когда мы, наши отцы захотели рынка, они не думали, что это через несколько десятилетий нанесёт удар по их детям. Точно так же и сегодняшние решения о вступлении в международные институты, вступления в ВТО, вступления вот на этот эскалатор МРТ, он неизбежно нанесёт удар в лучшем случае по нашим внукам, в худшем случае уже по нашим детям. Задумайтесь над этим, пожалуйста. До свидания.