Феминократия

- Общественный климат

Расширение участия женщин в общественной жизни - в экономике, политике и культуре - радикально изменило само общество. Роль женщины не просто повысилась, она стала символом прогресса и символом нового, фемицентричного общества. Неважно, что фундаментальные различия в мужских и женских ролях были, есть и остануться таковыми еще необозримое время. Неважно, что использование женщины как рабочей лошади наравне с мужчиной неэффективно и губительно как для лошади, так и для всего этого общества. Неважно, что самим женщинам в принципе это все не очень нужно.

Общество эмансипированного абсурда упорно в своем желании вырастить из женщины нового человека. Поэтому с социальными ролями женщины образовалась полная неразбериха. Женщина везде, женщина всюду. И стремится туда, где не ступала нога мужчины. Только таким образом она может освободиться от постоянного угнетения и доказать, что достойна гордого звания жещины. Просвещение слабого пола, скорее походящее на тотальную промывку мозгов, стало серьезной политической задачей. Оно начинается со школы и включает в себя и специализированные учебные дисциплины, и культурные программы, и политические мероприятия, и целые социальные институты, посвященные женским делам и делишкам. А между тем в природе именно мужчина за отсутствием детородного аппарата является двигателем всякой социализации. Вся эта суета с вовлечением женщин во все возможные сферы только опять раздувает аппетиты, самомнение, эгоцентризм и попутно вытесняет на периферию мужчин, как незаметных винтиков общественной машины, чье вовлечение в "женские" сферы даже некому продвигать.

Людям вообще бывает трудо реализоваться в обществе. Но женщине куда легче реализоваться не состязаясь с мужчиной, а через семью и материнство. Тем более какой смысл мешать мужчине реализоваться, если у него нет такой возможности? Но кто последний раз видел рекламную картинку с успешным мужчиной? То ли дело с гелем для волос или с флаконом дезодоранта, чтоб вернее понравиться неприступной повелительнице абсурдистана. А ведь долбежка по голове 1 в попытке сплющить ее в 0, как и замор 0 в надежде усушить того до 1, есть борьба с десятичной системой, которая сама подсказывает как получить из них максимальную по значимости комбинацию. Есть мракобесие и борьба с наукой. И все мы знаем, чем это кончается.

Стоит остановиться на таком затертым местом словопрений о женщине, коим является ее "социальный статус", который надо всемерно повышать. Как пример демагогии это выражение просто идеально. Потому что в реальности у женщины есть два статуса - работницы и матери. И если повышается один, непременно понижается другой. Но кого волнуют такие тонкости? Статус - это не просто авторитет женщины, это уже авторитет государства! Как бы не ударить в грязь лицом перед всем цивилизованным миром, не оказаться среди дикарей Африки, где женщины поголовно не имеют ученых степеней. Или Азии, где женщина не видит дороги на работу из-под своей закопченой паранджи. Или вообще Океании, где она целыми днями потрошит на кухне вонючую рыбу, вместо того чтобы управлять государством.

По тому, какова нынешняя пропаганда-агитация сразу можно судить, чего хочет общество от женщины - денег или любви. Нынешний идеал - строгая женщина-лидер в очках и с неприменной папочкой, спешащая по своим неотложным делам. Вся пропаганда так и крутится вокруг этого чучела "деловой и успешной", что вовсе не удивительно, ибо кроме добровольных друзей эмансипации в этом заинтересован Его Величество Бизнес с прихвостнями Женских Комитетов, Гендерных Комиссий и Половых Органов. Лимоны, капуста и другая вкусная зелень, столь милая сердцу социально ответственного бизнеса - вот что несет ему успешная женщина в своей деловой папочке. А кому нужна женщина-мать? Теоретически - государству. Но поскольку государство давно не это слово, а до неприличности другое, то со своей невостребованной любовью женщина будет еще долго бегать по кругу как Тяни-Толкай.

Любовь уже не требуется. Вместо нее прагматическая общественная машина извлекла из женщины женственность, эротичность, сексуальность, и украсила ими все до единого социальные институты, правда в разной степени. Женщина стала новой основой общества. Общественный климат заряжен, наэлектрифицирован женщиной. Женские проблемы и заботы в центре внимания медиа, общественных организаций, правительств, ООН. Женский стиль жизни незаметно, но безнадежно подмял общество и мужчины перенимают женский образ мышления, женские вкусы и женские привычки. В результате уже и не разберешь, откуда появились эти странные черты общества, которые все ругают, но не знают как искореннить.

- Фетишизация потребления

Абстрактные цели, которые могут ставить перед собой мужчины в карьере и жизни - как например предотвращение Большого Взрыва, поиск флогистона или усмирение разбушевавшейся энтропии - женщину разумеется не интересуют. Или интересуют настолько, насколько они пересекаются с судьбой ее и ее детей. Поэтому чем больше женщина свободна, чем сильнее она увлекается игрой в мужские роли, чем сильнее гонится за подобием мужского успеха, тем больше дух меркантильности в обществе. Озабоченной пропитанием, поиском работы, выбором мужчины, будущим детей и собственной внешностью, женщине некогда думать об интеллектуальных страстях и экзальтированных смыслах жизни. Все отвлеченное, возвышенное и идеализированное переселяется в область догадок, фантазий, вымысла, неведомого, непознанного, неузнанного и в общем-то ненужного. Сама жизнь становится куда приземленней и практичней. Из кладези духовности женщина превращается в пристанище материальности. Из бастиона добродетели - в проповедника корысти.

Пьяный воздух экономической свободы одурманивает нестойкую женскую душу куда неотвратимей, чем сказки о любви. Все, что таилось там веками, сокрытое от строгого мужского взора маской скромности и благоразумия, бесстыдно вылезло на самый верх, чтобы найти в эмансипированном обществе самую благодатную почву. Болезненное пристрастие к производимому впечатлению, составляющая значительную часть этой души, пожалуй наиболее заметно. Получив в свои руки независимый от мужского контроля источник денег, женщины стараются с утроенной энергией потратить его содержимое на туалеты, украшения, драгоценности и прочие бессмысленные излишества. Значительную часть жизни эмансипированной женщины составляет погоня за модой, престижем, абсолютной необходимостью выглядеть лучше всех, пустить пыль в глаза и произвести на окружающих не просто впечатление, а вызвать натуральный шок или лучше сердечный приступ.

От стремления повергнуть соперниц в прах, недалеко ушла и страсть женщин к роскоши, к самым разным пустым тратам, отягощенная неумением рационально относиться к деньгам. Инстинкт уюта и комфорта, заложенный в женщину и предназначенный для создания семьи и воспитания детей, трансформировался за отсутствием этой семьи и детей в болезнь потребления, приобретшую размер абсурдный даже для абсурдного эмансипированного общества. Гипертрофированная потребительская экономика также неотделима от эмансипированного общества, как знак доллара от статуи свободы. Под ненасытный женский спрос подстраиваются производители и торговцы, порождая целые женские отрасли экономики. Но что хуже - под женщин подстраиваются маркетологи, фактически манипуляторы психики, раздувая необходимость покупок, потребления, трат, идентифицируя это все с успехом в обществе, замещая в сознании все остальные ценности. Качество спроса меняется тоже. Общеизвестна любовь женщин к распродажам, скидкам и максимальной дешевизне. В результате качественные товары исчезают, заменяясь одноразовым барахлом. Срок службы падает, а маховик потребления раскручивается все сильнее. Женский спонтанный и хаотичный спрос вытесняет из экономики рациональный мужской. Да и то сказать - мужской спрос меняется тоже. Раньше мужское потребление было сбалансировано целями содержания женщины и семьи. Теперь, в условиях тотального эгоизма, спрос становится самоцелью. Суетливое поглощение всего до чего может дотянуться кошелек, вытесняет один смысл жизни за другим. А если кошелек не дотягивается, выручает кредит. Для женщины привычно отказываться от свободы. Кредит - ее выгодная продажа. Потребление идет за счет будущего, детей, потомков... Главное - сейчас, сразу и много. Сиюминутные удовольствия становятся наркотиком, заполняющим пустоту личной жизни и вытекающую пустоту личности.

- Культурный звездец

Но проедание собственной жизни не так страшно, как проедание души. Последнее заразно. Люди копируют не только поведение, но и настроение, мировозрение, даже мысли. Все упрощается, максимально готовится для быстрого, универсального и безболезненного употребления. Материалистический подход к делу успешно покоряет искусство и науку, весьма кстати наполняемые женщинами, а также средства массовой информации, которые гоняются только за мимолетным женским вниманием. Обилие легковерных читательниц превратили их в меха по накачке информационных пузырей, по зловредности не уступающих экономическим. Раздувание пустых сенсаций сопровождается круглыми прибылями от рекламы для тех же читательних-покупательниц. В науке развиваются неточные науки - те, где результат исследований нельзя точно измерить, но зато можно точно измерить его "социальную значимость", а в искусстве доминирует вечная женская тема. Причем "тема" эта все больше опошляется и упрощается, вырождаясь в топтание вокруг женского тела, что не удивительно - за отсутствием чувств это теперь единственная ценность в жизни женщины.

И если бы только тема! Все искусство, да и вообще вся сфера культуры, превратились в конвейер фабрики негасимых звезд и дутых знаменитостей, что порождается как преобладанием почитательниц, так и их ориентацией на личный тип отношений. "Звезда" - закономерный ответ на женский культурный спрос. Во-первых женщины вообще все воспринимают через призму личности, во-вторых женщины исключительно подвержены постороннему мнению, а в-третьих, страсть к поклонению заложена в женщине куда сильнее, чем в мужчине. И то и другое особенно характерно для культурной жизни, где отсутствуют обьективные критерии качества, где все построено только на организованном влиянии, где авторитет имеет абсолютную, самодовлеющую ценность. И поэтому личность заменила искусство, источник мнения заменил мнение, а каналы информации - информацию. Важно кто говорит, кого показывают, о ком пишут. Остальное, то, что некогда называлось искусством, - вторичный бессмысленный шум, тщетно старающийся лишь привлечь к себе внимание, давно монополизированное звездным мусорным конвейером. Цель одна - популярность, рейтинги, обьемы продаж, которые в свою очередь снова конвертируются в деньги, а сами они окончательно вытесняют из общественного культурного сознания все нематериально-вторичное, включая Ее Низложенное Величество Любовь, которая в виде любовно-романтической порнографии переселяется в область пошлого массового пролеткульта, ориентированного на все ту же сентиментальную женскую аудиторию.

Звезды и знаменитости тянут за собой сказочный шлейф красивой жизни и бессмысленных излишеств, формирующий не просто универсальный код успеха (причем противоречащий мужскому его пониманию) и символ принадлежности к избранным, но и цель и смысл существования для всех остальных.

Гламур становится синонимом красоты, дорогое - синонимом хорошего, а продажное - ценного. Пошлость и безвкусица - это теперь эталон вкуса, а деньги - единственный критерий вообще всего. И чем абсолютнее власть денег над умами, тем выспренней и выхолощеннее розовая сопливая "лябоффь". Да и то упоминаемая все реже и реже.

- Моральный пипец

Обилие женщин, активно действующих в обществе, вносит коррективы и в моральную атмосферу. Женщины, вследствии своей меньшей социальности, не настолько озабочены абстрактными нравственными нормами, как приученные к ним социальной эволюцией мужчины. Критерии общественной нравственности заменяются чувствами, личными отношениями, персональными пристрастиями и конечно эгоизмом. Если к следованию законам добрую половину населения принуждает только страх, а к нарушению - желание быть не хуже других, то добровольное законопослушание, что по сути и есть основа морали, неизбежно вымывается из общей социальной ткани. Сама же господствующая мораль, облегченная от семейных и прочих нравственных ценностей, упрощается до степени примитивизма, способного проникнуть в самые тупые головы. Она разлагает самых стойких и с молоком эмансипированной матери передается в юные души. Общество по спирали опускается в пучину стяжательства, зависти, тщеславия, коррупции и гниения. Лихорадка потребления, вакханалия проедания всех доступных ресурсов и оргаистическая радость кредитования в счет потомков заражает все общество, становится тотальной идеологией и приводит к обожествлению денег, что еще больше усиливает их влияние, переводя его из строго материального в возвышенно-духовное. Деньги окутываются ореолом таинства, святости и обожания.

Но место на духовном пьедестале пусто не бывает. Духовные искания эмансипированного индивида уводят его далеко за пределы здравого смысла и поэтому он никак не может обнаружить у себя под боком обыкновенную человеческую любовь. Но ни обанкротившаяся религия, ни чахоточная эзотерика, ни цветистая восточная "философия", ни даже либеральный гуманизм не в состоянии занять ее место. Все эти суррогатные обертки любви лишь тщетно толкутся на пустом месте, внося смуту в души и головы.

Если однако посмотреть на все это действо с точки зрения высшего нравственного смысла и эволюции слишком темной материи, то мы столкнемся с парадоксом неэффективности денег. Сведение созидающей их роли к примитивному проеданию прибыли ведет общество в экономический, эволюционный и моральный тупик. Без своего противовеса - любви - деньги не могут привести к балансу, необходимому для движения вперед. Для человека накопление собственности становится бессмысленным, если она не приносится в конце концов в жертву. И как любовь для людей, семья и дети должны являться для общества центром приложения усилий, смыслом бытия и в конце концов основой морали. Без семьи общество теряет стимул к развитию, превращается в разлагающийся труп. Без движения вперед нет цели, смысла, нравственных ориентиров. Без будущего нет собственности, нет справедливости, нет морали. И как бессмысленно существование людей-накопителей, таким же аморально общество бездетных потребителей.

- Политический цирк

Чем больше женщин в политике, тем своеобразней и политический климат. В женской природе стремиться нравиться людям, никого не обижать, всех жалеть и любить. Это личное отношение окрасило общество в яркие цвета фальшивого гуманизма и трусливой политкорректности. Там, где необходима эффективность, расчет, строгость и даже жёсткость, характерные для мужчин и денег, возобладали уговоры, сюсюканье и доброта, очевидно не нашедшие применения в семье. Одинокие женские сердца требуют любви. И она появляется - к животным, к меньшинствам, обездоленным, угнетенным всего мира, которые всем скопом тут же по привычке наделяются правами. У одинокой женщины много времени. У женщин обладающих правом голоса - много власти.

Но помочь всем и каждому физически невозможно, в результате вместо действительно нуждающихся в помощи, она идет тем, кто успел первым забраться в коллективное женское сердце. Так сформировались вечные "символы помощи", если угодно гуманитарные "звезды" - дети Африки, жертвы дискриминации, социальной несправедливости, колониализма, сионизма, потомки рабов и туземцев, вся мировая беднота, которые осчастливливаются постоянной финансовой и материальной помощью при абсолютно любом повороте событий. Эта дискредитация идеи помощи уже сама по себе напоминает гуманитарную катастрофу. Жалость и желание помочь естественно для человека. Но в обществе это желание должно сочетаться с рациональной оценкой возможностей и последствий. Потому что особенно трогательно выглядит помощь направо и налево со стороны тех, кто сами нуждаются в помощи, и кто на самом деле постоянно пользуется ею - дорогих и сердобольных женщин. Возводящих гуманизм на космический уровень и превращающих в иждивенцев целые континенты. Разрушающих экономику потоками мигрантов, которым так не хватает женской заботы на родине. Размывающие социальную этику "мультикультурой" невежд, бездельников, фанатиков и прочих, обиженных природой и людьми.

Медленный, но верный дрейф либерализма в сторону самой гуманной политической системы также очень показателен. Либерализм неотделим от социализма, так же как эмансипация от женщины - слишком уж тяжело дается обществу равенство между ними, слишком уж разные они, мужчины и женщины. Наделение женщин правами привело к социализму, поскольку права эти надо за счет кого-то обеспечивать. Кроме того равенство в правах само подталкивает к равенству в доходах - какое равноправие между бедными и богатыми? А равенство в доходах невозможно без всеобщей братской любви - кто ж иначе отдаст свои деньги? Так "свобода, равенство, браство" предвосхитили нынешний абсурдистан и превратили социальную халяву в явную или неявную государственную идеологию. И пока общество будет зажато тисками эмансипации, ничего другого мы и не увидим.

По той же причине против женщин не устояла и либеральная демократия, которая требует максимально гомогенного общества, с минимальным набором меньшинств со "специальными" интересами, и чем общество однородней - тем ближе идеал. Но если со множеством мелких групп общество худо бедно может управляться, то именно между полами мы имеем наиболее серьезные различия - и в психологии, и в идеологии. И именно эти различия на корню подрывают любую гомогенность и любую демократию. Как может функционировать демократия когда общество точно делится на два абсолютно разных, конкурирующих класса, которые при всем желании никогда не сольются в один и не достигнут желанного плюралистического консенсуса? Противоречия между полами добавляют к правовому и экономическому балаганам политический цирк, а демократию превращает в фемикратию. Без женского электората невозможно представить себе современные фольклорно-эстрадные выборы, полные подковерной борьбы, интриги и театрального накала страстей. Даже страшно представить в какую скукотищу они превратились бы! "Харизма", верность жене и любовь к детям - вот теперь самые важные качества кандидатов. Это конечно, если кандидату случилось оказаться мужчиной. Но сильному полу уже давно не под силу в одиночку управлять государственным бегемотом. Мужчины только и могут думать о падении рождаемости. А кто должен думать о правах женщин? О стирке носков? О качестве прокладок? И чуткие народные избранники и избранницы, не забывая источать неприменную харизму, день и ночь пекутся о личных и семейных проблемах избирательниц, изощряются в популизме и изворачиваются в желании угодить всем им вместе и каждой из них в отдельности. Но озабоченность личными проблемами и внешностью кандидата - цветочки по сравнению с самым страшным злом фемикратии - внушаемостью. А в этом впечатлительный женский электорат - вне конкуренции. Самые дикие глупости - будь то запрет наркотиков, питающий практически всю преступность, или глобальное потепление вкупе с "зеленой" энергией, или сама эмансипация - теперь легко и успешно проталкиваются любым лобби, греющим на них руки и карманы.

Выкорчевав здравый смысл, либерализм и демократию, феминизированное общество засадило политический ландшафт политкорректностью - запретом на свободу слова, фактически цензурой. Все, что может кого-то унизить, обидеть, задеть национальные, религиозные, рассовые, культурные, сексуальные или какие-либо другие коллективные чувства, является аморальным, преступным и должно незамедлительно пресекаться. Незрелой фемикратии невдомек, что между личным и коллективным оскорблениями есть большая разница - первое существует, второе - нет. Как нельзя всех любить, так же нельзя и освятить всякий коллектив, в котором личность имеет счастье состоять. У общества просто не хватит фантазии на это. В результате вместо взрослого самоконтроля инфантильному обществу навязывается затыкание рта, характерное для власти женщины. Вместо вкуса, культуры и ответственности - окрики и запреты, характерные для воспитания государством-нянькой. А вместо свободного выражения взглядов и демократической борьбы за права - растекание этих прав и прилагающейся к ним выгоды по неизведанным бюрократическим каналам. Так жалость, доброта и безответственность порождают гниющего политического монстра - феминизированную демократию, где на поверхность вылезают коллективные "права" разнообразных групп, использующих политкорректность для защиты своих эгоистических интересов.

Но конечно жалея всех и вся, женщина не может жалеть современного мужчину, который оказался в глубоком кризисе. И это только подчеркивает факт, что для женщины мужчина - всегда прежде всего хозяин и покровитель. Жалеть хозяина? А кто тогда пожалеет меня?!

- Агония правосудия

И то верно! Бывшие "хозяева" как ни в чем не бывало жалеют и берегут женщин, поддерживают их требования и всячески стараются угодить. Иначе и быть не может - так уж они устроены. Их дружными усилиями был обрушен и последний, самый важный социальный институт - судебная система. Как выяснилось, в обществе не существут никаких противовесов умственному помутнению судей, адвокатов, прокуроров и остальной юридической братии, готовой попрать любые писанные законы, включая конституцию, ради помощи слабым. Кто не слашал сколько мужчин оказались обобранны или вообще за решеткой по ложным обвинениям в изнасиловании, домогательствах или "домашнем" насилии? А сколько самоотверженных папаш потеряли детей и приобрели взамен алименты? А сколько добросовестных учителей и воспитателей попали в "педофилы"? Женское оружие успеха оказалось применимо не только к личным отношениям, но и к процессу отправления правосудия, который, как ни крути, продолжает во многом основываться на персональных контактах и личном впечатлении. А общественное мнение, формируемое теперь преимущественно женщинами, служит дополнительным рычагом к направлению означенного процесса в "правильную", т.е. женскую сторону. Которая в данном случая, увы, не имеет ничего общего с любовью.

Вот так легко и непринужденно безудержная эмансипация в одночасье перечеркнула плоды тысячелетней эволюции общества - равноправие, свободы, демократию, и заменила все это отвратительной пародией, с бессовестной откровенностью обнажившей строгий научный факт - сфера любви общества размыта и поглощена сферой денег.