О пользе котят в соцсетях

В последнее время социальные сети очень политизировались. Сегодня там активно обсуждают митинг на Болотной, впечатления наблюдателей на избирательных участках, выдвижение Прохорова и Божену на баррикадах… Выросшие дети друзей рассылают призывы выйти на площадь 24 декабря… Или вот какие-то добровольцы из зеленой молодежи, которые сами не собирались участвовать в акциях протеста, в случае неизбежных, по их мнению, арестов митингующих собирались идти кормить бутербродами и задержанных, и полицейских… Это какой-то новый, ранее не встречавшийся тип социального поведения.

Говорить о социальных сетях как о новом пропагандисте, агитаторе и организаторе стали еще до фейсбучных революций на Ближнем Востоке. В жаркое лето 2010-го, когда через сети люди начали самоорганизовываться для помощи пожарным. Потом выяснилось, что социальные сети отлично работают при сборе денег больным детям, помощи старикам из приютов, поиске пропавших без вести и т.д. Наблюдатели радовались тому, что граждане проявляют сознательность и активность в делах милосердия, и отмечали в этом признаки гражданского общества.

Правда, были и скептики. Они уверяли, что социальная сеть как место сбора сознательных граждан — утешительная иллюзия. Что люди, обменявшись возбужденными репликами, быстро остывают, что реального объединения не случается и что большинство пользователей так никогда и не поднимается до рефлексии, предпочитая комментировать умилительные фото птичек, щенят или котят. Таким образом, в социальных сетях как будто прописались два населения. Небольшая, но активная часть объединялась в движения типа «синих ведерок» или защитников Химкинского леса, подписывала письма протеста или фотографировала нарушения правил дорожного движения маститыми деятелями культуры. Другая, куда большая, просто радовалась ночному вылету сов или наблюдала за сменой времен года из окна.

Но мне кажется, именно это как раз наиболее важно. И вовсе не потому, что я призываю перейти от гражданской активности в мещанскую пассивность. Дело совсем в другом. Рассматривая на страничках друг у друга цветочки и котяток, граждане нашей страны формировали свою частную жизнь. Организовывали свой досуг — коллекционируя рецепты шарлотки и обмениваясь фотографиями пирогов, вышивая крестиком и расписывая тарелки, подбирая брошенных животных и пристраивая беспородных щенят.

Благодаря «фейсбушечкам» и «жэжешечкам» в России впервые начала формироваться культура частной жизни, личного пространства и индивидуального поведения. Это только кажется, что, посылая свое фото, сделанное на Гавайях или Гоа, в космос социальной сети, люди просто хвастаются загаром или купальником. На самом деле они отстаивают свое право быть отдельным человеком, в трусах и солнечных очках, с коктейлем в одной руке и фотоаппаратом в другой. Они забивают первый колышек индивидуальной свободы — и их уже не загонишь обратно в унылую неразличимость. Они привыкают иметь личное пространство на публичном поле, а следовательно, приобретают опыт достоинства.

Это мой котенок, это увиденная мною белка, это мы с ребенком съехали с горы или погрузились на дно. Мы живые, уникальные, мы есть. Ну а потом уже возникает желание пойти с цветами и белыми ленточками на демонстрацию против фальши и обмана. Или с бутербродами и горячим кофе к тем, кто в них нуждается. И отвечать за свои поступки, и контролировать безбашенных отморозков, и собраться наконец всем подъездом и отремонтировать подвал. Или отказаться делегировать свою участь и судьбу своих детей неведомым и всесильным «другим».