Фома

- А ваш киска не кусается? – звонким голосом спросила двадцатилетняя Анечка, осторожно двигаясь по коридору вглубь квартиры.
Из кресла на нее внимательно смотрели два ярко желтых глаза. Вокруг глаз топорщилась огненно-рыжая шерсть невиданного зверя, привезенного мной из Индии пять лет назад.
Бесстрашная Анечка нисколько не испугалась и вплотную подошла к креслу. Под желтыми плошками глаз обозначилась томно раздвинувшаяся в могучем зевке розовая пасть.
Я знал, что мой дружище Фома снисходительно относится к женщинам и почти никогда не выказывает признаков агрессии при их появлении в доме. Он полагает, что за исключением моей жены Веры и шестнадцатилетней дочери Нины все остальные существа женского пола - бесполезные и шумные существа, от которых ему, Фоме, никакого толку нет.

 …Конечно, он делает исключение для нашей московской соседки Аси, на чей балкон ежедневно ходит в поисках только ему ведомых лакомств. Асе всего тридцать шесть лет, десять из которых она прожила в обществе художника Наума Грина. Два года назад Наум в приступе откровенности поведал своей жене о «глупостях», которые он наделал в творческой командировке на натуру в Тверь. Эти «глупости» включали знакомство со студенткой Галей, лишенной каких-либо комплексов. Признание свое художник сделал на кухне в тот момент, когда его пухленькая Ася переворачивала дымящиеся котлеты на тефлоновой сковороде.
- Еще были глупости? – по-деловому осведомилась супруга Наума и, получив отрицательный ответ, шарахнула мужа горячей сковородой по лбу.
Потом были милиция и скорая помощь… Моя жена выступила в качестве свидетельницы, а бедного Наума увезли в клинику им. Бурденко. Не шуточное дело – травма черепа, повреждение лобной кости и прочее. Бледная, с расширенными от ужаса глазами, Ася сидела в кресле на широкой лоджии и тупо смотрела перед собой. Милиция уже уехала, не поверив ни одному слову шокированной женщины.
«Чтобы за мужские шалости в командировке интеллигентного мужика по балде стучать раскаленной сковородой!» - удивлялись люди в форме, но протокол происшествия все-таки составили.
- Самое ужасное, - со слезами в голосе говорила Ася, - сейчас должна приехать мама Наума, тетя Роза…
- А у тебя еще сковородка найдется? – участливо спросил я.
- Зачем? – не поняла меня измученная Ася.
- Так ты ей тоже дашь по лбу сковородкой и решишь все свои проблемы разом, - подхватила моя жена и подмигнула мне.
Неожиданно на балконе появился Фома. Видимо, его привлекли наши голоса и он пришел убедиться в том, что жизнь продолжается, и мы все в порядке. На самом деле, он вовсе не интересовался нами всеми. Ему нужна была только Ася, тайком подкармливающая нашего рыжего монстра во время его каждодневных визитов на ее лоджию.

Фома осторожно спрыгнул на пол, отчего в шкафу громко звякнули бутылки. Он подошел к Асе, поднялся на задние лапы, положил голову ей на колени и включил свое знаменитое мурлыкание на полную громкость. Фома терпеть не мог слез и пьяных людей. Бедный Наум провел три недели в госпитале, а после выписки направился жить к маме. Больше мы его в нашем доме не видели. Зато Фома не оставлял одинокую Асю без внимания. Однажды он принес ей куриную ножку прямо с нашего кухонного стола. Под его участливое урчание наша соседка написала неплохую повесть про разбитые сердца.
Анечка расположилась в большом кожаном кресле в гостиной. Фома развалился огненным пятном на ковре.
- Он правда не кусается ? – снова спросила меня девушка, делая испуганные глаза.
- Кота зовут Фома и он кусает только гадких девочек, – заметил я .
Анечка была дочерью моего хорошего приятеля, который попросил меня помочь будущей журналистке отредактировать ее новый очерк для модного журнала.
- А почему они гадкие? – поинтересовалась Анечка, вскинув на меня бирюзовые глаза.
Пока я объяснял Анечке разнице между «хорошими и гадкими девочками», Фома приподнял голову и внимательно смотрел на нас. Словно в мультфильме, он поочередно переводил взгляд с меня на Анечку и обратно на меня. Когда я окончательно запутался с классификацией современных «гадких девочек», мне на помощь пришел мудрый Фома. Он решительно закончил процесс обработки своего роскошного хвоста, посмотрел на результат своего труда, встал на задние лапы и опустил хитрую морду на изумительные коленки Анечки.
- Вот вы говорите, что не надо делать глупости. А какие глупости нельзя делать, дядя Женя?, - девушка пристально смотрела на меня.
Я проклинал себя за болтливость. Зачем я начал этот разговор? Как и ее папочка, бедная девушка была полностью лишена чувства юмора. Фома громко вздохнул и вспрыгнул на колени Анечки.
- Он меня не укусит ? – снова спросила Анечка и под громкое мурлыкание кота взглянула мне прямо в глаза, - может быть я и есть та самая гадкая девочка.
- Что вы смущаетесь сказать мне, что вы думаете, дядя Женя? Вся наша жизнь состоит из глупостей! И ваши родительские опасения тоже из того же разряда! Если вы имеете в виду секс, то я этот вопрос решила пять лет назад. Учусь я хорошо, домой прихожу не поздно, предохраняюсь как положено. Подрабатываю в двух редакциях. Что еще, дядя Женя ?
Я смотрел на жмурящегося от удовольствия Фому. Он уткнулся головой в живот Анечки, держа девушку своими шерстяными лапами за бедра слегка выпущенными когтями. Мне нечего было ответить ей.
Урчание Фомы внезапно прекратилось, он повернул голову и пристально посмотрел мне в глаза.