Это сладкое слово инвестиции.

Когда ты слышишь это слово сто раз на дню, то начинаешь выступать в виде собаки Павлова, только вместо лампочки будет этот самый набор звуков, который мозг настойчиво ассоциирует с  дополнительной едой и стриженными цветочными клумбами.  На первый взгляд, польза от денег для любого дела несомненная, но, если приподнять горизонт оценок, то выясняется, что не все так ладно в  «Датском королевстве», и даже напротив, все в финале обычно плохо. Правда это плохо происходит не сразу и даже не через месяц, тем не менее,  история с инвестициями всегда имеет один сюжет, страна которую заливают деньгами, заканчивает либо революцией, либо монетарным кризисом. Так почему власть так настойчива в своих мантрах об инвестициях? Причина проста, с приходом инвестиций на начальном этапе возникает заметный  рост экономики, все оживает и начинает крутиться, отчего обывателю кажется, что жизнь улучшается, а, значит, и власть работает хорошо. Но, со временем, он обнаруживает, что окружающая благодать как-то обходит его стороной, а его личное благосостояние удивительным образом снижается.    Так уже было, закончилось революцией. Чем закончится сейчас пока не ясно.

     Глобальная экономика структурно формирует такой мировой рынок, который выстраивается в интересах наднациональных монополий и совершенно не учитывает интересы конкретных государств. В периферийных государствах, куда относится сегодня и Россия, инвестиции в основном приходят либо в те отрасли, которые встроены в глобальное разделение труда (например, наша «нефтянка»), либо имеют потенциал роста доходной базы (например, сетевые магазины). Так как при капитализме никто не занимается общеотраслевым планированием и тем более, поддержанием отраслевых балансов, в структуре экономики начинают возрастать локальные диспропорции, связанные с неоднородным ростом доходной и расходной частей различных участников рынка. Проинвестированное предприятие для компенсации инвестиционных обязательств вынуждено повышать стоимость своей продукции, что, в свою очередь, приводит к снижению доходов других участников рынка. Такое перетягивание одеяла приводит к тому, что  экономика в смежных отраслях  начинает сжиматься. Добавьте сюда фактор, что крупные предприятия, встроенные в глобальную экономику, нередко являются бюджетными донорами и основными плательщиками в местные бюджеты. В этой связи государство усиливает фискальный нажим, который опять же компенсируется за счет повышения цены на производимый продукт, в результате появляется экономический «чирей», который выступает депрессивным фактором для региона и экономики страны в целом. Но, и это не самая главная беда. Основная проблема заключается в том, что нередко для инвестиционных предприятий основным рынком становится зарубежный рынок, который государство контролировать не может.  В этом случае,  при возникновении кризиса на  внешних рынках, резко увеличиваются риски связанные с падением цен на продукцию этих предприятий, что, в свою очередь, ведет к обрушению бюджетов тех структур  государства, которые  зависят от налоговых платежей этих предприятий. Появляются Пикалево.

При разумном управлении необходимо было бы вводить компенсирующие обратные связи, которые бы выравнивали дисбалансы, но государство отчего-то уверено, что в условиях свободного рынка, активно вмешиваться в бизнес неоправданно, и спокойно взирает на происходящее, надеясь на «кубышку» стабилизационного фонда. Так мы получаем рост социальной напряженности. Но, даже если бы не было кризиса, постоянная откачка финансовых ресурсов из страны в виде платежей «забугорным» инвесторам не делает нашу страну богаче, что уж говорить про продажу собственности, как правило, высокодоходной.

Попробуйте найти инвестиции в образование или театральную деятельность. А что собственно мешает создавать инвестиционные фонды внутри государства? Пресловутый режим «Валютного комитета», который никем не признается, но свято соблюдается. В результате действий этого финансового инструмента мы имеем хроническое недофинансирование экономики и не способны создать национальных инвестиционных фондов. Это же полное идиотство, когда единственным источником денег в экономике являются деньги из-за рубежа.

      Очень важно понимать и осознавать, что государство не коммерческое предприятие, оно не может преследовать цель монетарного характера и мерить свою эффективность ростом ВВП. Государство обязано мерить свою эффективность повсеместным ростом благосостояния всех без исключения своих граждан. Именно развитие обратных связей в экономике, которые обеспечивают перетекание  капиталов из спекулятивных отраслей в социально значимые, является приоритетной задачей государственного управления. Никаких «жирующих котов», которые озабочены лишь выводом награбленного капитала в оффшоры и зарубежные банки. Режим свободного перемещения капитала есть инструмент экспансии финансового интернационала, который создавался именно для экономического грабежа периферийных стран, для поддержания долговой экономики. И он должен быть ограничен.

Надо садиться и внимательно изучать опыт социалистической экономики. Каким образом в стране не разорялись практически нерентабельные предприятия? Почему при жесткой дефляции рост экономики измерялся десятками процентов? Почему после разрушительной войны денежная масса в СССР увеличилась лишь в три раза, тогда как в Англии в 11 раз, а в Германии в 22 раза? Каким образом поддерживался баланс между доходами и товарной массой, который сегодня либералы выдают за товарный дефицит? И почему, в конце концов, никто не слышал про бюджетный дефицит при социализме? Приведу еще один убедительный аргумент о значительном превосходстве СССР над современной Россией. В период, про который либералы говорили, что мы жили исключительно за счет нефти, начало 90-х, СССР добывал 462 млн. тонн нефти, при этом на экспорт шло только 57 млн. тонн. Сегодня в России добывается примерно 470 млн. тонн нефти, а экспортируется 253 млн. тонн.  

Мы натужно бормочем про модернизацию, когда, в первую очередь, необходимо менять структуру производственного комплекса. Вы не задавались вопросом, отчего США так переживают за курс юаня и совершенно спокойны за курс нашего рубля? Структура китайского экспорта подавляет промышленное производство США, создает конкуренцию на  сырьевых рынках. А российский экспорт является лишь источником для американского производства.  Обратите внимание на тот факт, что правила ВТО, куда мы так отчаянно стремимся, жестко настаивают на открытии рынков для импорта и экспорта, но совершенно не настаивают на продаже высокотехнологичных производств, как особой товарной группы. Вступив в ВТО, мы создадим себе серьезные проблемы в социальной политике. Греция за последнюю неделю по требованию МВФ уволила 22 тысячи служащих.  Когда Грузии объяснили, сколько проблем для России возникнет в связи с ее вступлением в WTO, она тут же отозвала свои претензии.

Мы живем в абсурдном мире, где кучка очень неприличных людей держит все человечество за откровенных идиотов, и, похоже, они  не очень то ошибаются.