Великая воровская система

Более половины всех коммерческих структур в стране нарушают закон, считает экономист Марат Мусин

То, что в России воруют много, известно всем. Но интересно: насколько много? Кто бы взял на себя труд определить размах воровства? Такой энтузиаст нашелся: им оказался профессор МГУ экономист Марат Мусин. По его подсчетам, в российском воровстве участвуют более половины всех коммерческих структур. Они не платят налоги, используя для этого разные схемы, включая укрывательство денег в офшорах.

В интервью радио «Комсомольская правда» профессор рассказал, что вместе со своими студентами и коллегами проанализировал работу более миллиона компаний, работающих в России. «Оказалось, что 738 000 из них в своей финансовой отчетности имеют признаки хищений и легализации. При этом в 80% случаев это сделали 5% самых богатых компаний. И если брать аналогию с ЮКОСом, то все первые лица этих фирм должны сесть на срок от 5 до 10 лет», – говорит экономист. Согласно полученным результатам, не воруют лишь около 500 000 фирм.

Бюджетные организации на этом фоне выступают белыми и пушистыми: воровства там вроде бы нет. Но не за счет исключительно высоких моральных качеств их работников, а просто потому, что там нечего украсть. Хотя примерно треть бюджетных учреждений, по данным профессора, втянуты в сомнительные финансовые операции. Так, Мусин и его коллеги обнаружили почти 89 млрд руб., «отмытых» для бюджетников через фирмы-однодневки. «Руководители остальных увлеченно заносят деньги в высокие кабинеты, чтобы им выделили больше казенных средств. А там, где дают много, как известно, и крадут больше», – говорит он.

Коммерческие же структуры воруют устрашающими масштабами. Порядка 27% ВВП (примерно 15 трлн руб.) прошли мимо казны только за последние несколько лет. А если рассматривать данные за весь постперестроечный период, то вырисовываются невообразимые суммы.

«По неофициальным данным одного из финансовых ведомств, с 1992 года вывезли за рубеж около $3,17 трлн – примерно 100 трлн руб., или почти 10 годовых бюджетов нашей страны. Кроме того, есть и т. н. «карманные деньги», которые украдены через фирмы-однодневки и остались в России. Они пошли на то, чтобы купить дорогую машину, коттедж и т. д. Но за рубежом оседает примерно в пять раз больше», – рассказывает профессор.

И приводит пример, как все устроено. Тонна, скажем, целлюлозы продается на экспорт за $250, а по ту сторону границы она уже стоит $350. Разница остается в офшорной посреднической фирме, принадлежащей все тому же продавцу. А фирма эта не обязана платить в российскую казну ни копейки.

Экономист считает, что ухватить вора за руку не так уж и сложно. «Суть всех коррупционных схем в том, что на каком-то этапе вы должны деньги физически украсть. Вот эту точку и надо засечь. К примеру, если у вас – подпольный цех по производству наркотиков, то наступает момент, когда вы должны вбросить эти грязные деньги в легальный сектор экономики.

Возникает точка – фирма специального назначения. А у любой однодневки есть характерные особенности, которые отличают ее от честных компаний», – поясняет профессор.

Во вскрытой профессором системе воровства имеются два краеугольных камня – офшоры и однодневки. Офшоры по большей части обслуживают экспортеров, коими являются крупные сырьевые компании, а однодневки, работающие внутри России, – всех остальных.

Суть их деятельности проста и незатейлива. По липовым договорам на счета фирмы-однодневки загоняются безналичные деньги, а она превращает их в наличные и с этим мешком (мешками) отбывает в неизвестном направлении. Все, больше от нее – ни ответа, ни привета. Однодневка, зарегистрированная, как правило, на украденный паспорт либо на паспорт спившегося бомжа, выполнив свою функцию, исчезает, лопается, словно пузырь на воде, не заплатив государству никаких налогов и не рассчитавшись (официально) с партнерами. На ее место приходит другая однодневка, созданная по другому украденному (бомжескому) паспорту, а на ее место – третья, и так без конца.

Любая однодневка возникает и исчезает не по своей прихоти, а создается специально для подобных операций: когда легальными фирмами, а когда и самими банками. Словом, в ее появлении заинтересовано множество лиц, остающихся потом в тени. Более того, существуют мелкие банки, которые занимаются исключительно обналичкой, и клиентами которых являются одни лишь однодневки. Выявить их несложно, если присмотреться к их балансам, где отражается подозрительно большое движение наличных денежных средств на фоне чахлого состояния всех остальных операций. Контролирующие органы могли бы легко это сделать и прихлопнуть такие конторы одним махом, но они продолжают работать. Попробуйте угадать, почему.

Если убрать из нашей экономики «черную» (неучтенную) наличку вместе с фирмами-однодневками (они же «помойки»), система откатов и распилов просто встанет. Заносить в кабинеты кейсы с деньгами и отправлять деньги на зарубежные счета чиновников так, чтобы не оставалось никаких следов, станет невозможно. Получается, в их существовании заинтересованы все.

И бесполезно, как предлагает Мусин, заменять старых вороватых чиновников новыми – молодыми и честными. Без толку поощрять честных предпринимателей сокращением налогов и другими льготами. Пока существует система, она будет развращать всех. Наличные деньги – такая вещь, что их не больно-то хочется где-либо декларировать. Только переход к безналичным расчетам с помощью пластиковых карт везде, где только можно, способен как-то помочь делу. Вместе, разумеется, с гонениями на занимающиеся обналичкой банки и фирмы-однодневки. Но пока ни о чем таком власти даже не заикаются, а пластиковыми картами в торговых точках рассчитываются редкие чудаки.