Литвиненко, спецслужбы и утраченные иллюзии

 Спустя пять лет после лондонского убийства, следствие по этому делу так и не смогло допросить основного подозреваемого

«Дело Литвиненко засекречено – и фактуры мы знаем очень немного, – сказал корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» проживающий в Лондоне российский общественный деятель и ученый Александр Гольдфарб. – Мы знаем лишь то, что нам говорит полиция».
«Но мы, – продолжил он, – надеемся узнать больше, когда имеющиеся сведения будут обнародованы в ходе дознания – в будущем году».

Итак, бывший подполковник КГБ скончался в Лондоне 23 ноября 2006 года. Как сообщалось, он был отравлен полонием, причем лица, подозреваемые в убийстве, оказались в России. К чему пришло расследование через пять лет после случившегося?

Неподведенные итоги
«Я думаю, что этот вопрос нужно разделить на две части: формальную и реальную, – ответил на этот вопрос проживающий в США российский историк Юрий Фельштинский, соавтор – наряду с Александром Литвиненко – книги «ФСБ взрывает Россию». – Формально расследование находится в тупике: британские прокуроры оказались в совершенно безвыходной ситуации. Согласно английским нормам и традициям, прокуратура должна допросить Андрея Лугового, которого британские правоохранительные органы считают главным подозреваемым в деле об отравлении Литвиненко. А этой возможности у прокуратуры нет – и никогда не будет».

Нет возможности. А почему?
«По нормам российского законодательства, – констатирует Фельштинский, – Лугового, безусловно, не могут выдать в Великобританию. Хотя вообще-то подобные случаи имели место. Был, к примеру, случай, когда российский гражданин, совершив убийство, сел в самолет и улетел в Израиль. И израильские власти выдали этого человека, хотя, кажется, он был по национальности евреем, т.е., с точки зрения израильских законов и норм, израильтяне не имели права его выдавать. Да и закон о том, что Россия не выдает граждан, обвиняемых в преступлениях за границей, был сформулирован совсем не для того, чтобы спасать людей, обвиняемых в преступлении, а с тем, чтобы обвинение, предъявляемое за границей, рассматривалось в России. И уж наверняка не за тем, чтобы помочь подозреваемому приобрести депутатский статус».

По мнению британской стороны, подозрениями дело не исчерпывается. «Британская полиция, – продолжает Александр Гольдфарб, – утверждает, что у нее есть совершенно непробиваемые, стопроцентные доказательства вины Лугового. И вроде бы получается, что у них есть доказательства и по Ковтуну (Дмитрий Ковтун – другой подозреваемый по делу Литвиненко – А.П.). Но в чем эти доказательства конкретно заключаются, нам не говорят. Мы понимаем, что связано это в первую очередь с полониевым следом, а во вторую – с записями камер наблюдения и с показаниями свидетелей. Что же касается происхождения полония, то информация на этот счет находится в других ведомствах – не в полиции, а в спецслужбах – и тут мы вообще ничего не знаем».

Кто отравляет жизнь
«Полицейские, – констатирует Гольбфарб, – идут от собранных ими улик, и подход у них довольно простой. Они говорят: мы знаем, кто это сделал, и хотели бы видеть его в наручниках в суде. Имеется в виду Андрей Луговой. А спекуляциями – кто заказчик, и откуда это произошло? – они не занимаются».
Вопрос о возможных заказчиках, однако, обсуждается.

«Разумным – и при этом не лицемерным людям абсолютно ясно, что за убийством Литвиненко стоят российские центральные спецслужбы, – убежден Юрий Фельштинский. – И как раз на примере того, что произошло с Луговым после убийства Литвиненко, и после того, как британское правосудие стало считать его основным обвиняемым, можно судить о том, что убийство Литвиненко совершено с ведома и по указанию центральных российских спецслужб, центрального руководства ФСБ. Потому что прикрытие, которое российское правительство организовало Луговому, конечно, требовало санкции на самом высоком уровне. Кроме того, так называемые радиоактивные яды – это новое поколение ядов, но не настолько новое, чтобы о нем вообще ничего не юло известно. Радиоактивные яды применяются советскими спецслужбами с пятидесятых годов, а случай с Литвиненко – это просто первый случай, когда иностранные державы смогли определить и установить, каким именно радиоактивным ядом была отравлена жертва. Англичане в этом смысле оказались новаторами...»

Возможные мотивы?
«Представьте себе, – продолжает историк, – корпус ФСБ: это относительно небольшое количество людей. И не так уж много генералов ФСБ в России. И вот каждый раз, когда Литвиненко открывает рот, к ним на стол ложится докладная: опять Литвиненко сказал про них то-то и то-то. Помножьте это на тех современных российских политиков, что вышли из корпуса генералов и высших офицеров ФСБ. А поскольку Литвиненко был с одной стороны человеком из этой системы, а с другой стороны - был человеком достаточно незаурядным, он очень хорошо знал, что именно нужно сказать, чтобы этим людям было очень больно, очень обидно читать то, что он говорит. Ну, а люди остаются людьми, даже когда они генералы ФСБ... И в какой-то момент, в какой-нибудь неформальной обстановке, они просто решили, что этому нужно положить конец. Попросту говоря, нервы не выдержали.

Один сказал другому: «Ну, сколько мы все это должны терпеть?» А сделать, собственно, можно было только одно. И поскольку Литвиненко прежде был сотрудником спецслужб, поскольку формально и технически он оказался в Англии нелегально, то, я думаю, принять решение было относительно просто. Вообще, не нужно тут искать каких-то сложных и глубоких зигзагов мысли: люди это, в общем-то, простые...»

«Версий у нас много, – рассказывает Александр Гольдфарб, – и главная на сегодняшний день (хотя, повторяю, все это – наши размышления) состоит в том, что Литвиненко много сделал для разоблачения так называемой тамбовской преступной группировки в Испании и для установления связей этих людей с высшими чинами из Кремля и, в частности, с людьми из кооператива «Озеро». Он мог выступить свидетелем в суде за границей, где мог бы все эти связи подтвердить. Это, видимо, и послужило толчком к его ликвидации...»

«Но есть и другие версии, – продолжает Гольдфарб. – И в частности – версия, связанная с досье, которое Саша (А. Литвиненко – А.П.) написал на Виктора Иванова, одного из соратников Путина, повредив намечавшейся коммерческой сделке. Однако все эти версии сводятся к тому, что эта операция не могла состояться без одобрения первого лица. Об этом мы знаем из политических источников – в частности, из телеграмм американских дипломатов, опубликованных в WikiLeaks».

Век реальной политики
Итак, незавершенное криминальное расследование – и дипломатия. Дело об убийстве – и международная политика.

«Литвиненко уже стал частью британской истории, – считает Юрий Фельштинский. – Случись подобное, в девятнадцатом веке, последовал бы разрыв дипломатических отношений. Да и в наш век – когда из ливийского посольства в Лондоне был произведен выстрел и убита сотрудница британской полиции, отношения между Великобританией и Ливией были разорваны. Однако Россия – не Ливия, а Литвиненко – не британский полицейский. Хотя, повторяю, это убийство войдет в историю Англии. Но, наверное, не нужно ждать каких-то жестких реакций английского правительства: все мы живем в реальном мире, и понятно, что две огромные страны не могут прекратить отношения из-за выходки не очень умных сотрудников спецслужб...»

«Отношения России – не только с Британией, но и со всем Западом – в значительной степени изменились после этого дела, – убежден Александр Гольдфарб. – Конечно, не только после дела Литвиненко, но и после таких событий, как грузинская война. В 2006-2008-м годах у западных политиков закончились иллюзии в отношении того, с кем они имеют дело в Кремле. И такие вещи, как, скажем, «перезагрузка», связаны с совершенно конкретными соображениями политики. Но, повторюсь, никаких иллюзий в отношении этого режима и этих людей больше нет…»

Учитесь властвовать
Что же стало ясно?
«Когда – в основном за границей, а иногда и в России – пытаются и не могут определить идеологию нынешннего правительства России, то это не случайно, – полагает Юрий Фельштинский, – потому что никакой идеологии у этих людей действительно нет. И Слава Богу – потому что ничего хорошего они придумать не могут. Их учили только разрушать. Поэтому, несмотря на все цены на нефть и на газ, несмотря на крайне благоприятную экономическую ситуацию, за пределами Садового кольца так ничего и не построено. Все сводится к построению новых зданий, которые нужны новой – разбогатевшей – группе российских граждан. Но нужно понимать, что мы живем в реальном мире... Россия никогда не была западной демократической державой – безотносительно того, как относиться к Западу – хорошо или плохо. И не нужно было ожидать, что Россия можеть стать западной страной, демократической страной. Такие ожидания были – и они были явственно выражены в августе 1991-го года. Тогда всем казалось, что Россия вот-вот станет западно-европейской страной, типа Англии, Франции, США. Но полагать, что Россия быстро и легко переродилась, было и неправильно, и попросту легкомысленно. И, наверное, эти ожидания сыграли очень плохую роль. И привели к тому резкому откату назад, который мы видим сегодня. Но верно и другое: сохранены очень важные для нормальной жизни людей элементы. Какие? Рыночная экономика, которой не было в Советском Союзе. Относительная свобода слова, свобода выезда, возможность путешествовать – которых тоже не было в СССР. Мы думаем о возможностях, упущенных после августа 1991-го, но на самом деле этих возможностей, наверное, не было...»

«Роман революции завершился, – говорил некогда Наполеон Бонапарт. – Надо выяснить теперь, что в ней было реального».

«В СССР, – констатирует историк Юрий Фельштинский, – КГБ хоть и было инструментом партийной власти, власти КПСС, но одновременно ощущало и некий контроль со стороны этой власти, т.е. было инструментом в ее руках. А сегодня этот бывший подсобный работник компартии стал хозяином страны. Эти люди правят Россией – но уже без политического контроля. Иными словами, сегодня мы имеем уникальный случай, когда бывшая спецслужба, чуть-чуть перекрасившаяся, правит страной».

«Наши правоохранительные органы давно уведомили своих британских партнеров о готовности с ними взаимодействовать», — заявил помощник президента РФ Сергей Приходько в сентябре нынешнего года, в канун визита главы британского правительства Дэвида Кэмерона в Москву. А депутат Госдумы Андрей Луговой сказал британским журналистам, что хотел бы лично встретиться с главой британского правительства. «Мы могли бы, – пояснил Луговой, – обсудить отношения России и Великобритании...»