Повесть о вечных жертвах – палестинских арабах

Ниже предлагаю выдержки из речи, произнесенной 22 сентября 2011 в Нью-Йорке на конференции «Опасность глобальной нетерпимости: ООН и Дурбане III".

Арабо- израильский конфликт на самом деле - не конфликт, а война. Война арабов против евреев. Во многих отношениях это конфликт нарративов (повествований). Те, кто решительно поддерживают Израиль, плохо разработали повествование, которое должно бороться с сочиненным другой стороной. Мы должны работать лучше.

Дурбанская конференция, заявка о признании ООН в одностороннем порядке палестинского государства, общая враждебность на Ближнем Востоке и в других местах по отношению к Израилю и евреям – о чем все это говорит? Являются ли конференция в Дурбане и утверждение, что Израиль – расистское государство, действительно направленными на реформирование народа Израиля и лечение его от расизма?

Я думаю, что их реальный интерес заключается в том, чтобы поместить палестинский народ в контекст жертвенности. Видеть самих себя и заставить других видеть их в качестве жертв колониализма, жертв превосходства белой расы – вот их конечная цель.

Послушайте их язык – это язык колониального угнетения. Палестинский лидер Махмуд Аббас утверждает, что палестинцы оккупированы вот уже 63 года. Слово «угнетенные» эксплуатируется постоянно. Это - «поэтическая истина», как поэтическая вольность. В поэтической истине писатель нарушает правила для того, чтобы придать своему рассказу больше эффекта.

Я приведу образец  поэтической истины на примере чернокожих американцев. Делаем следующее заявление: Америка - глубоко, неизлечимо расистское общество. Возможно, сегодня это не так заметно, как раньше, но, тем не менее, это все еще сидит в обществе структурно и системно и тянет его назад, удерживая от достижения американской мечты.

Для противоречия этому утверждению, можно предъявить доказательства того, что расизм в Америке сегодня находится на 25-ом месте в списке проблем, стоящих перед черными американцами. Можно поведать одну из нерассказанных великих историй Америки, а именно - историю нравственного роста и отхода от этой проблемы. Это не значит, что расизм полностью задавлен, а только то, что он больше не препятствует прогрессу любого черного в Соединенных Штатах. Нет никаких доказательств того, что это не так. Тем не менее, это заявление по-прежнему занимает центральное место в идентичности черных американцев - идея, что они жертвы принципиально неизлечимо расистского общества.

Поэтические истины, подобные этой,  непостижимы, потому что не объясняются никакими фактами и никакими причинами. Сторонники Израиля поднялись против поэтизированной правды. Мы бьем по ней всеми  фактами. Мы бьем по ней силой логики и разума. И мы настолько очевидно и явно правы, что предполагаем, что это окажет воздействие, но его пока нет.

Почему? Эти рассказы, эти поэтические истины, являются источником их власти. Чем были бы палестинские арабы, если бы они не были жертвами превосходства белой расы? Они были бы просто бедными людьми на Ближнем Востоке. Они были бы отсталыми. Они бы уступали Израилю во всех отношениях. Поэтическая истина является  источником их силы, источником их денег, которые приходят со всего  мира. Это  источник их самооценки. Не будь ее, разве были бы они в состоянии конкурировать с израильским обществом? Им пришлось бы столкнуться с комплексом  неполноценности в связи с Израилем, как большинству других арабских стран, и нести ответственность за это.

Идея, что проблема –  в Израиле, что проблема - в вреях, защищает палестинцев от необходимости сталкиваться с неполноценностью и делать что-то для ее преодоления. Идея палестинцев, что они являются жертвами, значит для них больше, чем все остальное. Это их все. Она является центральным элементом самого их существования, и это - то, как они определяют себя в качестве человеческих существ в мире. Это – не праздный вопрос. Наши факты и наш разум не могут проникнуть в такое определение

Весь вопрос в том, как им уйти от поэтической истины, основанной на такой явной лжи? Одна из причин, почему им это сходит с рук на Ближнем Востоке - это то, что западный мир не имеет морального права призывать их к этому. 

Западный мир не сказал «ваша реальная проблема заключается в неполноценности. Ваша реальная проблема заключается в отсталости". Этого не было сказано и никогда не будет сказано, потому что западный мир был когда-то колониальным, был когда-то расистским, осуществлял практику превосходства белой расы, и ему так стыдно за себя, и он так уязвим для подобных обвинений, что не собирается говорить ни слова.

Он не будет говорить того, что он на самом деле думает и чувствует о том, что так очевидно в отношении палестинских арабов. Так что поэтическая истина, которой живут палестинцы, продолжается.

Международные СМИ точно также не чувствуют своего морального права сообщать о том, что они видят. Как раз наоборот, они питают поэтическую истину и придают ей напыщенности, которой у нее никогда бы не было.

Следовательно, нам необходимо развивать не поэтическое повествование, а буквальное, которое основано на правде. И как же должно выглядеть такое повествование?

Начинать надо с предположения, что проблемы на Ближнем Востоке происходят не от превосходства белой расы, а из-за окончания превосходства белой расы.

После Второй мировой войны, империи начали заключать договоры. Британия ушла, Франция ушла, и арабский мир остался практически брошенным, но в состоянии гораздо большей свободы, чем он когда-либо был.

Свобода, однако, представляет опасность для опыта. Когда вы получаете свободу, вы видите себя в мире более правильно. Это характерно не только для Ближнего Востока. Был такой же опыт у черного населения Америки, когда Билль о гражданских правах был принят в 1964, и люди пришли к гораздо большей свободе.

Если вы были дворником в 1963, и вы все еще дворник в 1965, а у вас есть все эти свободы, которые поддерживают главенство закона, то ваш реальный опыт свободы является унижением и стыдом. Вы видите, как далеко вам нужно идти, как далеко вы ушли, и как мало у вас социального багажа, с которым можно идти вперед.

Даже в условиях свободы вы видите, что вы надолго отстали. Из-за вашей неспособности конкурировать и вашего низкого уровня развития, вы, скорее всего начнете ненавидеть свободу, потому что она несет унижение.

На этом этапе, в ранее угнетенных группах развивается то, что я называю недобросовестностью. Это, когда вы, получив свободу, чувствуете себя униженным и говорите: "Ну, вы знаете, истинная правда в том, что я - не свободен. Расизм все еще существует. Сионизм – вот моя проблема.  Государство Израиль является для меня проблемой. Вот почему я так далеко отстал, и именно поэтому я не могу вырваться вперед".

Вы начинаете развивать культуру, основанную на недобросовестности, где вы настаиваете, что вы не так свободны, как на самом деле. Исламский экстремизм -  потрясающий пример такого явления. "Я должен осуществить джихад, потому что я борюсь за свою свободу". Но у вас уже есть свобода. Вы могли бы остаться дома и учиться. Вы могли бы сделать что-то конструктивное. Но нет, "я не могу этого сделать, потому что это заставит меня плохо думать о самом себе". Так что я живу в мире экстремизма и диктаторов.

Это характерно не только для Ближнего Востока. В черной Америке было абсолютно то же самое. После того как там получили гражданские права, а это большая степень свободы, то вдруг услышали слова “власть черных". Потом вдруг появились Черные пантеры. Затем – вся эта воинственность, хватание за оружие, потому что они стали плохо думать о себе. Они почувствовали себя неконкурентоспособными, и эта воинственность стала для них компенсацией. Это - общая картина среди групп, которые почувствовали себя брошенными, когда стали свободными.

Такова  реальная история палестинских арабов и всего Ближнего Востока. Они никогда не будут поняты разумом, пока они каким-нибудь образом не выйдут за пределы своей недобросовестности, не выйдут за пределы своей поэтической истины о том, что они -  многолетние жертвы агрессивной расистской израильской нации.

Оспаривание их повествования этим объяснением, позволит нам быть более эффективными. До сих пор мы постоянно использовали факты и разум и ничего не добились.

Дурбан является  прекрасным примером недобросовестности, поскольку Дурбан есть способ сказать, что израильтяне - расисты и являются проблемой. Дурбан в действительности есть способ сказать «я не свободен». Я до сих пор - жертва. Такова реальная цель Дурбана.

Палестинская заявка на одностороннее признание со стороны ООН является также прекрасным примером недобросовестности. Если палестинцы обратятся в Совет Безопасности, то заявка, весьма вероятно, будет отклонена, и палестинцы скажут: "Мы же говорили, что мы – жертвы. Мы же говорили, что Запад - расистский" и так далее. Это питает все ту же печальную идентичность.

Ирония и трагедия всего этого заключается в том, что это удерживает такие группы как бы в пузыре, где они никогда не сталкиваются и не будут иметь дело с истиной. Это становится вторичным угнетением для всех этих групп. Они были угнетенными раз, теперь они свободны, и, вместе с тем, они создают поэтическую истину, которая потом угнетает их снова.

Как можно оставаться добросовестным, если вас воспитали с сознанием, что общество, в котором вы пытаетесь быть конкурентоспособным - против вас, является расистским? Палестинцы всегда страдают и будут продолжать страдать, потому что вся их энергия идет на избежание их положения, а не на оспаривание его и не на столкновение с ним.

Сила наших аргументов в том, что они дают палестинцам выход. Развитие - выход из положения. Запад может помочь им конкурировать. Это может занять некоторое время, но альтернативой является порочный круг насилия, ненависти и поэтических истин о постоянной жертве.

Модель недобросовестности доходит до принятия некоей этики смерти. Усама бин Ладен говорил: «У вас на Западе все боятся смерти, а мы любим смерть». Почему вы любите смерть? Если вы не боитесь смерти, то вы вдруг стали великим народом. Вы уже не маленький, недавно освобожденный недоразвитый. Вы - тот, кто управляет, кто побеждает ​​мир, кто имеет власть. Для терроризма это - сила, это - оружие. Поэтическая истина приводит к страшному, немыслимому увлечению смертью и насилием, оружием и бомбами. Она пожирает весь мир каждый день. Это - не те скучные вещи, которые требуют добросовестности, такие как : ходить в школу, растить детей, изобретать программное обеспечение, зарабатывать деньги.

Именно таким способом должен быть пересказан нарратив.