Что такое национализм и как его «подавать»? (возможный рецепт)

Когда речь идет о национализме в Украине, то ли на телешоу, или в пределах повседневной болтовни, люди, которые почему-то берут на себя право произносить истину в последней инстанции, при том не имея необходимых знаний и делая свои выводы целиком тенденциозно, актуализируют в пределах повседневного дискурса целый ряд суеверий и деструктивных стереотипов относительно того, чем является национализм и в чем его угроза.

Проблема формирования национальной идентичности и модерных национализмов - это вопрос, который занимает значительную частицу исследований в пределах разнообразных социальных наук (социологии, истории, политической философии и тому подобное), вместе с тем, это достояние никогда не становится аргументом в дискуссиях, которые выносятся на публику и произносятся то ли министрами с сомнительным образованием, или людьми которые просто стремятся не молчать, независимо от того, что говорить или что делать предметом обсуждение. Но небольшая частица интеллектуалов, которые временами публично появляются и принимают участие в этих обсуждениях, разбавляя совокупность политиков, демагогов, сомнительных активистов, партийных функционеров или молодежных лидеров, не способные изменить ситуацию существенно. Не является странным, что значительная частица из них просто отказывается принимать участие в публичных дискуссиях, между тем передавая карточки в руки лицам, которые с радостью берут на себя труд произносить заявления, содержание которых или пугает нелепостью, или же шокирует откровенной фальшю.

Негативные стереотипы относительно национализма можно свести к двум пунктам:

- национализм - тождественный фашизму и является его разновидностью,

- в связи с этим - национализм - деструктивная идеология.

Следовательно, как правило, разнообразные табачники, симоненки таким образом решают сложное теоретическое задание относительно определения сути далеко не тривиального явления, которым является национализм.

Попробуем наиболее в общих чертах, насколько допускает объем этой статьи, проанализировать смысл негативных стереотипов. Забегая наперед, указываем, что этот анализ приведет к двум противоположным выводам:

- во-первых, национализм не является тождественным фашизму и это разные социальные явления;

- во-вторых, национализм вообще не может быть определен через понятие идеологии. Национализм - не является идеологией, в отличие от фашизма, а, следовательно, понятийное соотношение вообще невозможно.

В первой четверти ХХ ст. известен немецкий социолог Карл Мангайм, анализируя «науку об идеологии» за последние несколько веков, определил так называемое «тотальное понятие» идеологии. Идеология - это всеобъемное и программно структурированое мировоззрение. Идеология предусматривает наличие программных принципов относительно всех сфер общественной жизни: от политической и экономической до уровня быта и повседневности. Любая идеология, которая появляется в определенный исторически ограниченный период времени, продуцируется определенными социальными группами в пределах конкретной социальной ситуации, которая определяет основное содержание идеологии. Следовательно, идеология, предусматривает относительную социально историческую конкретность (она возникает в связи с определенными условиями и выражает «утопическое сознание», видение изменений и порядка, в соответствии с нормами группы, что, будучи поставленной в эти социальные условия, продуцирует данную идеологию), а также относительно четкую структурированность программных принципов.

Природа стереотипов и деструктивных суеверий, связанных с явлением национализма, очевидна. В науке есть универсальный прием формирования понятийно-категориального аппарата. Любая категория или понятие, есть абстрагированная схема, что в стремлении передать содержание и суть явления, никогда не тождественная ему в целом во всех возможных проявлениях. Но в науке нет другого более совершенного приема, схемы - это схематизм, это несовершенство, но ничего лучшего научный дискурс предложить не может. Приблизительно такая же ситуация у критиков национализма - они не стремятся разобраться в сути явления, о котором говорят, они примитивным способом будут схематизировать и подают упрощенную схему как модель тождественную.

Если попробовать проанализировать это глубже, становится очевидным, что национализм не является идеологией, его сущность шире понятия идеологии, его более корректно определить как мировоззрение. Он является набором наиболее общих истин, идеалов, ценностей и убеждений, но не является однозначно программируемым и структурированным мировоззрением. Национализм как мировоззрение, может находить выражение в разных идеологиях, но сам при том не быть идеологией.

Националист может быть либералом, а может - консерватором, он может быть монархистом, а может - республиканцем, националист может выступать за легализацию однополых браков, эвтаназии или абортов, а может быть ярким противником этого. Ни первое, ни второе, не лишает его права называться националистом, потому что аборты, эвтаназия или однополые браки - это не есть краеугольный камень националистического мировоззрения. Это проблематика, которая является конкретно исторической, а, следовательно, касается идеологических принципов, сквозь которые национализм реализуется. Поэтому, если националист - является консерватором, то возможно он выступит против абортов, а если либералом, то возможно допускает их.

Дело в том, что принципы националистического мировоззрения, могут реализоваться сквозь разные социальные программы, то есть идеологии. Национал-либерализм, национал-консерватизм или интегральный национализм - это идеологии, а вот национализм сам собой - идеологией не является.

То же, когда какой-либо критик с пеной на устах, кричит об «угрожающей идеологии» национализма, в приличном обществе (какого, жаль, так маловато на наших телешоу), должен уточнять, какая идеологическая реализация национализма его раздражает - в консервативном, литеральном или коммунистическом варианте. Последнее, кстати, целиком не является фантастикой, как может показаться на первый взгляд. Даже наши современные украинские «коммунисты», например на мировоззренческих принципах, реализуют идеи радикального российского национализма, это очевидно, когда проанализировать риторику коммунистов относительно русского языка, «подделка» украинской истории и тому подобному. Они также являются националистами, беда, что не украинскими.

Совместить две идеологии крайне сложно, потому так сложно представить анархиста либерала, а вот национал-либерала - целиком. Невозможно представить социал-демократа, в то же время консерватора, а консерватора национала - целиком.

Следовательно, речь идет о разных уровнях разных социальных явлений. Для иллюстрации - соотношение национализма и идеологий можно представить за тем же механизмом соотношения религии и конкретных конфессий. Последние - изменяются, исчезают, трансформируются, опять возрождаются и так далее, тогда как сама идея религии - остается неприкосновенной. Если бы религиозная проблематика ограничивалась дискуссиями о Троице, коленопреклонением при Причастии или допустимости икон в богослужебной практике, то религиозное сознание исчезло, по крайней мере - за несколько веков, а она существует тысячами лет, хотя отдельные религии исторически изменчивы.

Следовательно, конкретная социально историческая ситуация, делает изменчивыми отдельные идеологии, мировоззрение хранит свое постоянство и целостность, благодаря своей большей мере абстрактности и всеобщности.

Его сложнее атаковать, потому что он является менее конкретным от программной идеологии, программа которой, очевидно, формируются в зависимости от обстоятельств существования группы, которая продуцирует эту идеологию. Изменение исторической обстановки, может привести в известной степени к обветшалости отдельных идеологических программных принципов, а это уже пространство для критики.

Когда же мы касаемся проблематики содержания тех наиболее общих ценностей и идей, которые национализм предлагает как мировоззрение, но не как идеология, то идеи национальных ценностей, нации как идеального вообразимого сообщества, которое обеспечивает интегрированность и коммуникацию, эти идеи актуализируются по-разному. Сложность анализа этих явлений, как раз и приводит к существованию побасенок относительно «агрессивности» и «преступности» национализма.

Национализм на этапе своего становления был мировоззрением воинственным, но не «агрессивным». На подобное обозначение блестяще подходит определение Томаса Манна - «воинственный гуманизм». Модерные национализмы, то есть те, которые наиболее близки по духу к тем идеологиям, которые определяют себя как правопреемники националистического мировоззрения, начали формироваться в эпоху Нового времени при становлении модерных наций. Это было следствием изменения идентичности. Изменилось человеческое самоосознание. Вместо сословного корпоративного государства, формировалось понятие «нации», с идеалами равенства - это происходило в противовес идеи богоданности власти, которая опиралась на четкую иерархическую систему с определенным юридическим местом всех и каждого. Большие социальные группы, которые хотя и влияли на формирование общественного богатства, они, как правило, единственные платили налоги, но не принимали участие в принятии общественных решений. Потому национализм - это мировоззрение исключительно правовое и начинался он как мировоззрение егалитарное. Нидерландских гезов, которые подняли восстание против «законного монарха» и получили независимость своей страны, а также английских пуритан, которые отправили на эшафот Карл II, за обвинением в невыполнении обязанностей перед подданными - можно считать первыми модерными националистами.

Новую систему идентичности национализм строит на культурных устоявшихся традициях, именно поэтому для националистов принципиальное значение часто имеют языковые, религиозной вопрос и тому подобное. Национализм, как мы видим, является явлением, прежде всего, культурным, а уже потом политическим. То есть национализм может иметь конструктивное политическое выражение лишь при условии его способности конструировать систему культурной идентичности, которая опирается на идее общего языка, истории, происхождения, ценностей и тому подобное. Что-то подобное писала в своей известной работе об Иване Франка, Оксана Забужко, которая предлагала различать «национальную идею» как понятие шире от «национализма» как идеологии, но это стремление целиком объясняется попыткой отойти от не особенно политкорректной терминологии, хотя, как становится все очевидней, национализм сложно вписать в понятие идеологии.

Богдана Хмельницкого, например, допустимо считать первым украинским националистом и это при том, что реакционная историография мусолила тему о «воссоединении» с Московией и потому подобные сомнительные вещи. Прежде всего, он первый украинский политик, который сформулировал тезис независимости Украинского Государства в ее этнических границах (знаменитый его тезис польским послам: «Сидите ляхи в своей Польше, а нам казакам - Украины хватит», или же «Освобожу весь руский народ из неволи лядской»). При чем, слово «руский» не следует подделывать, как это часто делается. При формировании украинской идентичности, обращения к эпохе Киевской Руси, было важным механизмом формирование именно модерной украинской идентичности. Среди украинской интеллигенции в ХІХ векке употребление слова «руский» было принципиальным. Когда Иван Франко, один из наиболее ярких борцов против империализма любого сорта, то ли российского, то ли польского, при основании одной из первых радикальных политических партий модерного образца, что ставила за цель возобновление независимости и соборности Украины, внес в ее название «Русько-украинская Радикальная Партия», чтобы легитимировать претензии украинской идентичности и киево-руское наследство, беспардонно монополизированное царизмом. То же находим в грандиозном по замыслу проекте Михаила Грушевского - свою фундаментальную работу из украинской истории, он назвал «История Украини-руси». Но в дальнейшем страх, что «рускость» в плане идентичности, будет восприниматься как «российскость», чтобы этого не допустить, отечественная интеллигенция - главный фактор формирования идентичности, отказалась от этого формального сочетания, оставив его фактическим.

К тому же сам Б.Хмельницкий, целиком по-европейски объяснял московскому послу Г.Унковскому, легитимность Освободительной войны украинцев против поляков. И эта легитимность подтверждалась не просто фактом силы, типа - казаки имели самопалы, а потому правы, а с юридической точки зрения: «Мы, короля их не избирали, поэтому не есть он нам королем».

Видим, что правовая идея и идея «народного суверенитета», является принципиальной идеей национализма. Последнее блестяще воплощено в первой европейской и мировой Конституции Филиппа Орлика, где была закреплена идея договорного происхождения государственной власти и ее ответственности перед тем сообществом, которое делегирует эту власть - народом, ведь Конституция заключалась как «Договор между Его Сиятельством Господином Гетманом, Генеральной Старшиной, Войском Запорозьким, всеми Состояниями и всем Украинским Народом».

Человек, который ограничивает украинский национализм С. Бандерой, Р. Шухевичем и ОУН - является человеком просто с низкой культурой.

Понятно, что большинство деструктивных стереотипов, которые продуцируется воспитанниками Высшей партийной школы, относительно национализма, имеют именно такую природу. Но не следует отрицать вины тех людей, которые сами называют себя националистами и, соответственно широкое мировоззрение и культурное явление подпихивают под собственную программу, какая организация наиболее будет появляться в СМИ, та и будет ассоциироваться с национализмом. Потому, что масса, как известно, реагирует на тиражырованность. Например, если господин О.Тягнибок называет себя националистом и выступает за президентскую республику, а я так же считаю себя националистом, но являюсь сторонником парламентарной республики, то выходит или он, или я «неправильный» националист. Если, допустим, я член его организации, то меня можно из нее исключить, потому что я не разделяю ее программных принципов. Тогда я прекращаю быть свободивцем, руховцем, нунсивцем или христианским республиканцем, но остаюсь быть националистом.

Следовательно, в придачу к верным членам «академии красной профессуры», в значительной мере, вина на самих националистах за обезображенное представление о мировоззрении национализма среди обывателей. Ведь отдельные партийцы возводят суть националистического мировоззрения к узким программам собственных организаций. Поэтому общее и сложное явление нивелируется к формам исторической конкретики и автоматически оказывается в фокусе настолько же некорректной критики, как и некорректного представления. Но то, что вопреки таким неоднозначным явлениям, националистическое мировоззрение продолжает существовать, оставаясь актуальным, указывает, что даже идеологическая программность не способна затмить конструктивной сути явления, которое, по меньшей мере, веками способствовало делу человеческой свободы.