Трудовое воспитание

Трудовое воспитание

     В середине 50-х годов, в школах стали вводить уроки труда. Столярных и других  мастерских еще не было. Выполняя программу трудового воспитания на уроках труда, девочки учились шить, вышивать, готовить обеды. С ними вопрос решился просто, а занять подростков чем-то было трудно. Нашли оригинальный выход. Нас стали отводить на завод для освоения рабочих профессий. Я попросился в цех, где работал токарем мой брат Валентин. Он меня и научил азам токарного дела: точить болты, нарезать резьбу, сверлить отверстия. Для меня это было довольно таки интересным занятием. Позже, в школах стали создавать столярные, слесарные мастерские, обучать автоделу.

     Говоря о трудовом воспитании, хочу подчеркнуть, что это мощный стимулятор развития личности человека. С этим трудно поспорить. Но труд должен быть обязательно производительным, иначе он не будет нести в себе пользу на благо общества, самого себя.

      Подростком я работал на консервном комбинате сезонным рабочим, зарабатывая деньги на покупку некоторых вещей, которые не могли купить мне мои родители в силу материального положения семьи. За два сезона работы  я смог купить себе часы и фотоаппарат.

     Сезонных рабочих на консервный комбинат нанимали, как и положено, по закону, с 16 дет. Но на  практике брали и 14-15 летних. Проходишь медкомиссию, чаще всего просто ставили штампик - здоров, пишешь заявление о приеме на работу, тебе выписывают пропуск, и ты  идешь к начальнику цеха для получения рабочего места. Мое первое рабочее место – ломка урюка, т.е. вытаскивание вручную абрикосовой косточки. Это был самый монотонный труд, за которые платили жалкие гроши. Все стремились перебраться с ломки, в основной цех.  Такую попытку сделал и я. Нашел у родителей бинт, забинтовал указательный палец правой руки, наивно  думая, что стоит показать «больной» палец  мастеру, и он заберет меня в цех.

Но хитрость всегда наказуема. Как на грех, меня мать попросила помешать кипящий бульон для супа, пока она резала лук для обжарки. Взяв ложку и пытаясь помешать бульон, я случайно окунул забинтованный палец в кастрюлю. Естественно, завопил от боли, пытался развязать намотку, не смог и стал стягивать ее как чулок. Бинт снялся вместе с кожей. Мать, охая, смазала палец какой-то мазью от ожога и качественно забинтовала палец.  Придя на работу, я с довольным видом развязал бинт и показал мастеру травмированную руку. Не было бы счастья, да несчастье помогло – меня действительно перевели на работу в основной цех.

     Я стал подсобным рабочим на закаточном конвейере абрикосового сока. На движущейся ленте транспортера, я  осматривал полноту наполнения банок фруктами или наоборот, снимал излишки, чтоб крышка ровно прилегала к банке. Когда заболел штамповщик, меня перевели на пресс для выбивания номеров на крышках. Работать в цеху стало более интересно. А еще больший интерес у меня возникал, когда разглядывал внимательно, как работают закаточные конвейера. Так сказать, изучал технологию.

     На следующий год я уже был закатчиком томатного сока. Закатка производилась в трехлитровые стеклянные баллоны. Это был опасный труд, но он хорошо оплачивался. Случалось,  лопалась банка и весь сок (70-80 градусов) выливался на тебя. От этого нас защищал прорезиненный фартук. Во вторую смену мы, пацаны, часто убегали поспать.  Зарывались  в упаковочный картон на площадке его хранения и отсыпались. К утру нас находил мастер, будил, но особо не ругал, понимая, что мы еще дети.

     Сезонная работа еще не кончалась, но в конце августа нас увольняли. Мы получали свои «кровно заработанные», бежали делать свои покупки, чтоб непременно похвастаться в школе.

Ар