Как Ленин разделался с православной Церковью!

  Видя  полное бездействие  "советского правительства"  в  борьбе  с  эпидемией  голода, не выдержала Русская  Православная Церковь,  возглавляемая патриархом  Тихоном.

Начиная  с  1917   года,  когда   "интернационалисты",   охваченные  золотой лихорадкой,  начали  вскрывать  императорские гробницы, царские усыпальницы, кладбищенские  склепы и даже  мавзолеи  святых старцев,  отношения  церкви с новой властью стали открыто  враждебными. Ленин с первого дня начал открытую атаку на православную  церковь,  издав ряд декретов о лишении церкви статуса "государственной",   о  конфискации  церковных  и   монастырских  земель,  о запрещении   церкви  какой-либо  другой   деятельности,  кроме  "отправления культа".

 Однако,  до  поры  до времени, пока  шла открытая вооруженная борьба  с "белыми", Ленину пришлось  сдерживать и свои порывы, и своих  людей. Церковь пользовалась  огромным  авторитетом  у большинства русского  народа,  и этот авторитет  тяжелой гирей  мог упасть на колеблющиеся  весы  противостояния в гражданской  войне. Правда, и  тогда расстреливали  священников,  грабили  и сжигали церкви и соборы, но все это носило бессистемный характер, хотя Ленин ни на секунду не  забывал о  самом  главном.  За более  чем  900 лет  своего существования  церковь  накопила  несметные  богатства.  Цари и  императоры, аристократы и богатые  купцы жертвовали церкви  огромные  суммы и  ценности, одевали иконы в  золотые и серебряные оклады, украшенные сверкающей россыпью драгоценных  камней.  Священные  книги  заковывались  в  золотые  переплеты.

Драгоценная  церковная  утварь,  выполненная  искуснейшими  ювелирами  целых поколений,  составляла  гордость  храмов, лавр, монастырей  и  их  прихожан.

Церковь вела  большую  общественную  работу,  строила  бесплатные  больницы, приюты,  богадельни,  дома  призрения,  школы,  училища   и  многое  другое.

Христианская  нравственность  в  дореволюционной  России  была  не   пустыми словами:  бытовое убийство к началу XX века стало такой  редкостью, что если оно происходило в каком-нибудь маленьком уездном городке, о нем с удивлением писали все столичные газеты.

     Церковь понимала, что в данной обстановке  ей  надо  вести себя  тихо и незаметно, но не выдержала, видя,  что "рабоче-крестьянское правительство" с хладнокровием Нерона взирает  на  голодное  вымирание  рабочих  и  крестьян.

Патриарх  Тихон  направил  Ленину  письмо,  где   предложил  передать  часть церковных ценностей для закупки хлеба в помощь голодающим. Не будем говорить о некоторой наивности Патриарха, полагавшего, что правительство, даже приняв эту помощь, использует ее для нужд голодающих.

     Ленин пришел в  сильное  возбуждение. Письмо Патриарха он воспринял как возмутительный вызов, сделанный  церковью. В извращенном мозгу вождя не было места для  понимания  благородных и жертвенных порывов.  Любое  действие  он оценивал  только  с  точки  зрения   беспощадного  политического  фехтования насмерть.  Вызов был очевиден. Правительство бездействует, а потому церковь, чтобы   "унизить  нас,   подчеркнуть  свое  влияние"  вылезает  с  подобными предложениями. Она как  бы нас контролирует и  укоряет. Но не выйдет, хитрые попы! Не выйдет! Мы пойдем другим путем!

     Спешно собрав Политбюро, Ленин зачитал послание Патриарха и заявил, что настало  время  покончить  с  церковниками. Необходимо  обвинить  церковь  в нежелании   поступиться  своими  богатствами  для   помощи  голодающим,  что принуждает  советское  правительство  конфисковать все  церковные  ценности.

Политбюро было в восторге. Тем более, что Ленин подчеркнул цель предстоящего мероприятия: пополнить  партийный фонд огромной  суммой  "в  несколько сотен миллионов золотых рублей (а, может быть, и нескольких миллиардов)". Никто не знал точной суммы, что создавало дополнительный азарт, столь необходимый для решительных действий.

     Пока Патриарх Тихон ожидал ответа  от  советского правительства на свое благородное  предложение. Ленин 23  февраля  1922 года подписал  декрет "Об изъятии церковных  ценностей в пользу голодающих".

 Этот  шаг восхитил всех, уже было разочаровавшихся в Ильиче, даже Сталина. Работа предстояла "адова".

По  стране  насчитывалось  около  80  тысяч  христианских  церквей,  главным образом,  православных.  Отряды ГПУ (так  теперь называлась ВЧК) ринулись  к воротам  храмов  и  монастырей.  Верующие пытались  своими  телами  защитить драгоценные святыни. Нападавшие без каких-либо колебаний  открывали огонь. С икон срывались  драгоценные оклады, золотая  и  серебряная  утварь,  включая дароносицы и  паникадила XV-XVII веков, литые золотые  кресты времени Иоанна Грозного  и первых  Романовых складывались  в  ящики и мешки. Выковыривались драгоценные  камни,  срывались  переплеты  с  библий,  конфисковывались  все найденные золотые и серебряные монеты. Пылали костры из древних икон, горели рукописные инкунабулы, Библии XIII века, крушились алтари.

     Но это  было только начало, Опомнившись  от шока,  вызванного ленинским декретом, патриарх  Тихон  обратился  с  воззванием ко всем  "верующим чадам Российской Православной церкви" (28 февраля):

     "С точки зрения церкви, подобный акт является актом святотатства. Мы не можем   одобрить  изъятия   из  храмов,   хотя   бы  и   через  добровольные пожертвования,  освященных предметов, употребление коих не для богослужебных

целей   воспрещается  канонами  вселенской   церкви   и   карается   ею  как святотатство". Воззвание святейшего патриарха объявлялось с амвонов церквей, передавалось из уст в уста, расклеивалось на стенах  домов, призывая народ к сопротивлению. По  всех  стране у храмов  происходили  настоящие побоища. Но безоружные   верующие   не   могли   оказать   какого-либо   организованного сопротивления вооруженным до зубов "чоновцам". Во многих местах толпу просто рассеивали пулеметами, а арестованных расстреливали в тот же день.

     Понимая, однако,  сколь велик  авторитет  церкви среди простых  русских людей  и  побаиваясь всенародного восстания, власти, как всегда, прибегали к лицемерным и лживым призывам, апеллируя к "народу" и "трудящимся массам". 28 марта 1922 года было опубликовано правительственное сообщение:

     "Правительству чужда мысль о каких бы  то ни было преследованиях против верующих и  против  церкви...  Ценности созданы трудом  народа и принадлежат народу. Совершение религиозных обрядов не потерпит никакого ущерба от замены драгоценных предметов другими, более простыми. На  драгоценности же возможно купить достаточное количество хлеба, семян, рабочего скота  и орудий,  чтобы спасти не  только  жизнь, но и хозяйство  крестьян  Поволжья и  всех  других голодающих мест Советской Федерации... Только клика князей церкви, привыкших к  роскоши,  золоту,  шелкам  и  драгоценным камням,  не хочет отдавать  эти сокровища  на  дело  спасения  миллионов  погибающих.

  В  жадном  стремлении удержать  в своих  руках  ценности  любой ценой  церковная привилегированная клика не останавливается перед преступными заговорами и провокацией открытых мятежей.  Сохраняя  по-прежнему полное  внимание  и терпимость  к  верующим, Советское  правительство  не   потерпит,  однако,  ни  единого  часа,  чтобы привилегированные  заправилы   церкви,  облаченные  в  шелка  и  бриллианты, создавали  особое государство  церковных  князей  в  государстве  рабочих  и крестьян".

     Опубликованное  обращение, пытаясь расколоть церковь и массы  верующих, содержало недвусмысленные угрозы  в адрес руководства  Православной  Церкви, как обычно, являясь лишь отголоском уже принятых в Кремле секретных решений. Ленин  был  в ударе.  Вернулись  его  былая энергия  и  боевой задор.  Глаза блестели,  как  во  времена  выкинутого  им  гениального  лозунга  -  "Грабь награбленное!".

     19 марта  1922  года  он направляет секретное директивное письмо членам Политбюро, руководству ГПУ, Наркомата юстиции и Ревтрибунала, готовившихся к совещанию  по  поводу  оптимизации и координации действий различных  служб в выполнении Декрета об изъятии церковных ценностей:

     "На этом совещании,  -  указывает Владимир Ильич,  - провести секретное решение  съезда о том,  что изъятие  ценностей, в особенности самых  богатых лавр,   монастырей  и  церквей,  должно  быть   произведено   с  беспощадной решительностью,  безусловно  ни  перед  чем  не  останавливаясь  и  в  самый кратчайший срок. Чем  большее  число представителей реакционной  буржуазии и реакционного духовенства  удастся  нам  поэтому расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать. 19. III. 1922 г. Пред. Совнаркома В. Ульянов (Ленин)".

     Еще  никогда, даже во  времена древних  деспотий, глава государства  не решался ставить  свою подпись на  документах  подобного  рода. Решительность Ленина,  в  подавляющем  большинстве случаев  лично  санкционировавшего  все преступления  своего  режима, служила предметом  зависти  и  у Сталина,  и у Гитлера. Сталин всегда с  восхищением  отзывался о ленинской  решительности, явно  подчеркивая  собственную нерешительность:  сам он  боялся ставить свою подпись  даже на приказе о взрыве  мостов  Ленинграда и  предприятий Москвы, хотя это и диктовалось военной необходимостью.

     Решительность   вождя,  берущего  своей  подписью  ответственность   за преступления подчиненных, имеющих право  сослаться  на полученный приказ, не могла не вызывать  у  них  уважения  с  долей восхищения.  В  данном  случае оказались довольны все: и те, кто, группируясь вокруг Троцкого, подумывали о бегстве   из  страны  и  могли  этой   акцией   еще  более   округлить  свои многомиллионные  счета в  западных банках,  и те,  кто,  группируясь  вокруг

входившего  в  силу Сталина, предполагали  остаться,  чтобы, безбедно живя в завоеванной  России, превратить  ее  в базу  для своих  предстоящих авантюр, идеологию разбоя - в государственную религию, а самого Ленина - в языческого идола новой религии. А новая религия всегда предполагает уничтожение старой.

     Церкви   были  разграблены,  как  и   приказал  Ленин,  "с  беспощадной решительностью" и  "в  кратчайший срок".  Расстреляно  40 тысяч священников, дьяконов и монахов, а также около  100 тысяч верующих, входивших в церковные "двадцатки"  и общины.  Чистая прибыль  составила два с  половиной миллиарда золотых рублей (по очень скромной оценке робких историков  эпохи перестройки и  гласности).  По мнению западных  специалистов,  эту  цифру  следовало  бы увеличить  раза в  три. Все-таки храмов  и  монастырей было  очень много,  а существовали они, в среднем,  лет  по 300. Помнится,  что АРА,  истратив 137 миллионов  долларов,  накормила  и  спасла  от  смерти  более  20  миллионов обреченных. Советская статистика указывает,  что в 1922-1923  годах хлеба за границей  было  закуплено  на  1 (один)  миллион  рублей, то  на семена. Что касается закупок скота и сельскохозяйственных орудий,  то их не было вообще.

Куда же пошли эти несметные сокровища? Ведь, если бы  разделили поровну, как было  обещано,  только  их,  то  даже  разоренная  Россия  смогла бы  быстро превратиться в нечто богатое и цветущее, вроде Кувейта. Но ничего подобного, естественно, не произошло, ибо цель была прямо противоположная.

     Николай   Бухарин,  самый  ничтожный   и  трусливый  из  большевистских главарей,   а  потому  громче  всех  искренне  восхищавшийся   удалью  вождя революции, с  восторгом  вспоминал  эти  героические  дни:  "...мы  ободрали церковь, как липку, и на ее "святые ценности" ведем свою мировую пропаганду, не дав из них ни шиша голодающим; при  ПТУ мы  воздвигли  свою "церковь" при помощи  православных  попов,  и  уж доподлинно врата  ада  не одолеют ее; мы заменили  требуху филаретовского  катехизиса любезной моему сердцу  "Азбукой коммунизма",  закон божий  -  политграмотой,  посрывали  с детей крестики  да ладанки, вместо  икон повесили "вождей" и  постараемся для Пахома  и "низов" открыть мощи Ильича под коммунистическим соусом... Дурацкая страна!"

     В  мае 1922  году патриарх Тихон был арестован вместе  со всеми членами Священного  Синода. 32 митрополита и архиепископа были расстреляны.  Но  под официальным словом "расстрел" часто скрывалось зверское изощренное убийство. Киевский  митрополит Владимир изуродован, оскоплен, застрелен и голым брошен на поругание; петербургский митрополит Вениамин, который должен был заменить патриарха  в случае его  смерти, превращен в ледяной столб холодной водой на морозе,  а  затем  утоплен;  тобольский  епископ  Гермоген,   в  свое  время добровольно поехавший с царем в ссылку, был живым привязан к колесу парохода и измочален  лопастями.  Пермский архиепископ Андроник, знаменитый в прошлом миссионер в Японии, закопан живым в землю.  Черниговский архиепископ Василий распят на кресте и сожжен.

     "Надо  именно теперь  проучить эту  публику  так,  чтобы  на  несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать. Ленин". (Игорь Бунич ”Золото партии”, Киев, 2000 год, стр. 99-104)