Письма русской эмигрантки

Мы публикуем отрывки из писем, которые прислала наша читательница Полина, оставшаяся после 16 лет скитаний без дома, без паспорта и крыши над головой

Рубрика «С другого берега» недавно появилась на нашем сайте. В ней мы решили рассказывать о том, каково приходится россиянам в других странах. Где же и кому за бугром жить хорошо? К чему приводят «столкновения культур» и легко ли найти общий язык с «аборигенами»? В каких удивительных местах вам довелось побывать?

Присылайте свои истории, снимки, видео автору рубрики Наталии Грачевой: grat@kp.ru

«Нас с сыном не раз отправляли с границы в тюрьму»

Родом я из Средней Азии. 20 января 1995 года я с небольшой сумкой в одной руке и с ладошкой 8-летнего сына в другой приехала в Германию по частному приглашению. Один немец уговаривал меня приехать два года.

Что тогда творилось в Казахстане - полная разруха, все предприятия закрыты, массовый выезд русских, массовый выезд немцев, народ толчется на базаре...

У меня сохранилась таможенная декларация, которую я заполняла при выезде на границе. Антиквариат отсутствует, золото отсутствует, наличная сумма... 6 дойчмарок. Это была безысходность. Я бежала без оглядки, ничего не соображая в тот момент.

Через год мы с сыном от немца ушли в женский дом (это охраняемые закрытые «общежития» для женщин, попавших в беду и не имеющих крыши над головой. - Ред.). Этот негодяй куда-то девал мой советский паспорт. Я его трясла как грушу. Дело доходило почти до драк. А однажды я у него нашла списки женщин, которых он планировал пригласить. Женщины и девушки были из России, из Прибалтики, с Украины, из Средней Азии. Работал конвейер - одну приглашает, вторая на подходе.

В женских домах города Берлина мы прожили четыре года. Но вечно жить там мы не могли, надо было где-то устраиваться, определяться, нужна была стабильность. Девчонки из администрации дома устроили мне встречу с одной дамой, которая «знала все». Она мне сказала: «Немцы наелись иностранцами по самое горло. Где еще можно попытаться получить вид на жительство - это в Скандинавии, в Норвегии».

Нас три или четыре раза возвращали с датско-немецкой границы. Это было еще до вступления Скандинавии в Шенген. Контроль сильнейший, причем двухсторонний.

Без удостоверения личности и думать нечего прорваться через границу. Нужен аусвайс (удостоверение. - Авт). Одна русская немка согласилась дать свой - не за просто так, конечно. Фотография на аусвайсе и близко к моей морде лица не подходила. Глаза зеленые, нос картошкой. Ну с глазами проще (хвала развитому рынку) - покупаем зеленые линзы. С волосами тоже - я стригусь, крашусь. А вот нос. Как изменить нос? Выход один: набить его ватой.

В день отъезда мой сын был белым как стена. И чем ближе приближался вечер, тем белее становился он. Поезд Берлин - Осло отходил в 11 вечера. И вот мы стоим на платформе, еще пока пустынной. Понемногу подтягивается отъезжающий народ. У меня в носу шмат ваты, нечем дышать. Дышу ртом. Без десяти одиннадцать подходит поезд, народ загружается.

Поехали. Я - так было задумано, срежиссировано, так сказать, - выставляю на столик перед собой банки пива, бутылку коньяка. Едем, едем - вроде все спокойно, паника улеглась. Никита сидит рядом, занимается своей электронной игрушкой. За окном ночь. И вот поезд останавливается. Платформа. Фонари. Полицаи. Много. Я быстренько откидываюсь к окну, создаю позу спящего человека. Со стороны это должно было выглядеть так: ну, приняла немка на грудь энное количество алкоголя (дело обычное), ее теперь хрен добудишься. А еще они во хмелю буйные бывают. Никита мне шепчет:

- Мама, у тебя вата из носа торчит.

Поправляю мизинцем, пока еще до нас не дошли проверять документы (сейчас смешно вспоминать, но тогда было не до смеха). Подходят к нам. И мой сын на чистом немецком заявляет полицаю:

- Пожалуйста, маму не будите.

Она устала. Вот ее аусвайс.

У меня сердце в горле бултыхается. Слышу, полицай шепчет: «О'кей». Потом спрашивает:

- Куда едете?

- В Осло, к маминой подруге на пару дней.

Пошуршали. Кнопочки Никитиной игрушки запикали. И пошли дальше.

В Норвегии мы получили отказ...

Как я стала зечкой

2008 год я почти весь провела в тюрьме. Сначала в немецкой, где мне довелось походить в кандалах (да, да! - в наше время - и кандалы...), а потом в шведской. Так что я - европейская зечка со стажем.

О тюрьмах - чуть подробнее. Возвратилась я в Берлин из Скандинавии и отправилась в Ауслендербехерде - немецкое миграционное ведомство. Там меня благополучно и арестовали. Погрузили в автозак, надели на руки «браслеты» и долго возили по городу по разным каталажкам и «обезьянникам», пока наконец вечером не привезли в «пенал» без окон и дверей. Выдали армейское одеяло, подушку и простыню.

Утром я встала, вся обкусанная клопами.Опять повезли. В тюрьму Кепеник, где я провела 2,5 месяца своей многогранной жизни. Чтоб ей пусто было! Тюрьма была строгая. В толстенных дверях - глазки, строгий распорядок дня, на прогулки под конвоем - особо не забалуешь. Кормили два раза в день, завтрак в 9 утра, в 12 обед, и все. Ужина не было. Не положено. Контингент женской тюрьмы самый пестрый: вьетнамки, югославки, цыганки, монголки, китаянка, африканки. Из наших - Украина-мать. Из русских была одна я - советская.

Жизнь била ключом. Жизнерадостные хохлушки попадали после облав в зареванном состоянии, но уже через день смот-ришь - она хохочет:

- Та Хосподи! Нехай депортируют, я через месяц опять здеся нарисуюся.

Два самых страшных момента, которые мне довелось пережить в немецкой тюрьме, это кандалы спецназ. Меня и югославку Валиду повезли на прием к врачу. И перед тем как погрузить в автозак, к ногам привинтили кандалы. Машина остановилась на другой стороне улицы, и мы переходили дорогу в сопровождении конвоя, гремя кандалами и вводя в ступор прохожих. Помню изумленные глаза какого-то обалдевшего дядьки. Завели в подъезд. Дом старый, ступеньки высокие, приходилось выворачивать ноги, опираясь на перила, чтобы поставить ногу на следующую ступеньку. Зашли в холл. Ожидающие приема немки враз заткнулись, и в комнате воцарилась оглушающая тишина. Деликатная Валида убрала свои ноги подальше под стул. Вредная я, наоборот, выставила их вперед да еще подобрала повыше брюки - нате любуйтесь. Мне не стыдно. Я ничего дурного не сделала. Пусть будет стыдно вам. Полицаям из конвоя я пообещала, что когда-нибудь напишу об этом в книге.

Теперь про спецназ. Эти бравые ребята шерстили и трясли женское отделение тюрьмы Кепеник воодушевленно, с огоньком. С собаками, с дубинками и автоматами, от них было черно в коридоре. По стенкам метались красные точки. Ор, грохот, плач. Одну старую вьетнамку, постоянно лежавшую от недомоганий на постели, сдернули и так приложили к косяку, что она обмякла и скатилась по стенке. Перевернули все. Обыскали до трусов всех. А виной тому были петарды, которыми какие-то шутники или дети баловались в соседних жилых домах...

Наталия Грачева.

Послесловие Наталии Грачевой:

- Невероятная история, но, похоже, правдивая. Причина того, что случилось с Полиной, - очень жесткие законы и в неменьшей степени и халатность европейской бюрократии.

Пересечения границ без документов, конечно, были главной ее ошибкой: в глазах закона она уже была рецидивисткой. Но что ей было делать? Сколько она должна была ждать окончательного решения властей, когда жила в женском доме? В Казахстан она возвращаться не хотела, и ее можно понять. Да и не могла уже к тому времени: у нее не было никаких действительных документов.

Возможно, просидев еще пару лет без работы и собственного жилья в заведении для попавших в беду матерей с детьми, она в конце концов и получила бы вид на жительство. Но она наивно поверила в то что в Северной Европе законы мягче и разрешение можно получить быстрее. Если бы...