Мой первый ребёнок.

 Я думала, что никогда до этого «не дозрею». Мне казалось, что едва я начну говорить или писать об этом  от начала до конца, случится разрыв сердца . Теперь чувствую—не случится, я сильнее, я крепче.

Когда хочешь ребёнка и никак не можешь забеременеть—это что-то страшное. Чем меньше шансов родить, тем сильнее хочется, это превращается в манию, в ненасытимое желание почувствовать., как в тебе зашевелится новая жизнь, как ударит изнутри мягкой лапкой… Очень долгими были эти несколько лет.  Я изъездила полстраны, лечилась, лечилась и лечилась. Организм будто издевался. Две недели задержки, три недели… В таком состоянии обычные женщины идут к гинекологу, совершенно не сомневаясь в результате. Я покупала пачками ненавистные тесты, остервенело совала по две и даже по три штуки(чтоб наверняка) в стаканчик с мочой, тупо смотрела на одинокую сиротливую полосочку и уходила в спальню плакать. Самое страшное предательство—это когда твой организм предаёт тебя. Даёт надежду, даёт возможность почувствовать крылья, а потом их ломает.

Но капля точит даже камень. Я , наконец, забеременела, о чём уверенно сообщали тесты и УЗИ. Прошло две недели, и я оказалась в больнице «на сохранении». Было очень страшно, что я могу потерять эту маленькую жизнь, которая ещё выглядит, как фасолина, но я ведь уже её люблю! Потом выяснилось, что иногда потерять  даже лучше. Я терпела лежачий режим, уколы «магнезии», ужасно болезненные, после которых вся, простите, задняя часть моя стала цвета спелой сливы. Но синяки сошли, из больницы меня выписали. И я со всяческим бережением пошла по жизни дальше.

Мои 9 месяцев не были ужасными. Ни разу я не пережила ничего , даже отдалённо похожего на токсикоз. Я ходила на работу вплоть до установленных 7 месяцев. Я ела и пила всё, что хотела, но не килограммами и не литрами, особых желаний не было. Я поправилась совсем немного, не отекала и не страдала от болей… Счастливая беременность!

В моей районной больнице каждые две недели пожилая докторша взвешивала меня, измеряла живот, что-то слушала в деревянную трубку, записывала в журнал и отправляла меня домой с миром. Да, два раза за беременность меня попросили сдать кровь на инфекции, на определение группы и резуса, на сахар . Анализы были отличные, хоть в космонавты иди. Группа третья, резус отрицательный. Поскольку ни абортов, ни выкидышей я не перенесла, мой резус никого особо не взволновал. Как правило, при первых родах даже при отрицательном резусе всё проходит нормально.

 Да и я не волновалась: меня наблюдают врачи, самочувствие отличное, чего ж ещё?

Март выдался в тот год холодным . Ещё лежал снег, иногда становившийся кашей, если чуть теплело. По этой каше на последних неделях беременности я ходила 2 раза в неделю на осмотр. Для меня, молодой—25 лет-- здоровой, весёлой женщины этот поход в полтора  км не был трудным, я даже получала удовольствие от прогулок.

 На 8 марта выпадали сразу три выходных дня. В эти три дня в животе моём шло оживлённое движение, как я думала, ребёнок перекатывался со стороны в сторону, скоро рожать, вот ему и неймётся.

После выходных я пришла на осмотр , уверенная, что уж теперь отправят рожать, вон ведь как всё. Однако на лице у слушавшей мой живот докторицы я не увидела оптимизма. Она круглыми глазами посмотрела на меня и попросила подождать.

Через 10 минут вокруг меня собрались все гинекологи нашей больницы. Он по очереди слушали живот и через деревянную трубку,  и через металлические штучки…Наконец, на УЗИ выяснилось, что сердце ребёнка не бъётся.

-Но он же шевелился! Вот только что!-кричала я, не веря никаким УЗИ.

-Деточка,-ласково причитала старшая акушерка,-это матка сокращается, хочет вытолкнуть его…

Моя судьба решалась полчаса. Решение было жёстким, но необходимым: я должна родить этого мёртвого ребёнка, родить сама, чтобы не пришлось удалять его вместе с маткой при кесаревом. Это будет несложно, если мне поставят капельницу, ускоряющую процесс.

Это действительно не было сложным. Схватки, вызванные лекарствами, продолжались 5 часов, сами роды—всего 45 минут. Мне давили на живот, из меня тащили ребёнка, не жалея его косточек , так что вывернули ему…ей руки, только чтобы я осталась жива и не умерла от заражения крови. Эту девочку я никогда не видела, мне её не показали.

В больнице я провела ещё неделю. Казалось, что я на особом положении: ко мне приходили родные и друзья, совершенно беспрепятственно, ни одна санитарка или медсестра не решалась их выгнать из моей палаты, потому что они, как могли, отвлекали меня…

До сих пор я считаю, что моему мужу пришлось перенести нечто более страшное. Ребёнка отправляли на экспертизу в областной центр. Мужу выдали его…её, всё же это была девочка, в картонной коробке. Эту коробку он держал всю дорогу, все два часа,

 на коленях, не смея заглянуть, пока водитель пытался его разговорить. Он ночевал на вокзале, ожидая результатов экспертизы, которые ничего и никому не объяснили. Девочка была совершенно здорова, соответствовала развитию. «Вероятнее всего, это резус-конфликт, но на 100% я не могу сказать»,-объяснил ему врач. Зачем-то дал свою визитку. Может быть при личной встрече он что-то добавил бы, но мы не перезвонили. Пока я лежала в больнице, муж устроил похороны, которых я не видела. Мне сказали, что он выл на заднем дворе, словно  зверь, в ярости и горе, зная, что ничего не может изменить…

Теперь многие спрашивают, почему мы не писали заявление в суд на врачей, «проворонивших» этот резус-конфликт, не объяснивших нам, наивным дуракам, что это такое…

Для чего этот суд? Мне не вернут моего первого ребёнка даже тридцать три судебных заседания. И я всегда буду это помнить, всё, от начала до конца в самых маленьких подробностях. Конечно, мы были глупы и наивны, но при чём здесь ребёнок, за что он наказан?

Теперь у меня и мужа двое детей, рождённых благодаря смерти нашей первой девочки: ведь мы стали мудрее, мы следили за всем сами, мы выбирали врача придирчиво и настойчиво, я отлежала на сохранении почти полсрока, сама каждый месяц ездила в областной центр сдавать кровь на резус-конфликт…

 

Один урок я точно извлекла: жизнь несправедлива изначально. Тем, кто не хочет детей, она даёт миллионы шансов, десятки беременностей, исчезающих  в мусорной корзине, детей, которые совсем не нужны.

Тем же, кто сходит с ума, желая родить, жизнь расставляет капканы. Жаль, что в них погибают не только надежды, но и дети, которые могли бы жить…