Иконы, которым не молятся

Икона «Преображение» (2-я четверть XV века, Новгород). Из коллекции Михаила де Буара

Судебные приставы ищут произведения искусства, которые прячет бывшая жена  известного коллекционера

                       Если бы Михаил Елизаветин, более известный как де Буар, знал, что произойдёт после его внезапной кончины, он, человек весьма  щепетильный, наверняка составил бы завещание. И тогда не возникло бы споров, кому принадлежит знаменитая коллекция русских икон, которую он в течение 30 лет собирал по миру.
              Человек, что называется, был помешан на древних иконах. Кто-то коллекционирует дачи, автомобили, яхты, футбольные команды, а де Буар наслаждался плоскими ликами на потрескавшемся дереве. Ездил по деревням, ходил по избам, лазал по чердакам. Однажды в курятнике увидел странную дверь,  сколоченную  из… икон. Это были малозначительные работы, написанные в ХХ веке. Но обратная  сторона двери оказалась более интересной. Хозяйка без раздумий продала дверь. Когда доски очистили от поздних наслоений, обнаружилась икона ХVI века!
                       Но большинство икон де Буа приобрел на аукционах. Цель, которую он перед собой поставил,  весьма благородна – сохранить культурные ценности именно для России. Например, он не дал вывезти за рубеж новгородское «Преображение» ХV века. А иконы, купленные за рубежом, возвращал на Родину. Так, значительную часть его коллекции составляют работы из  Глезерского собрания, приобретённого в Германии. Де Буар всегда стоял на том, что коллекция его должна быть неделима, только в этом случае она имеет ценность.
                        Последнюю выставку коллекционер устроил в Государственном историко-архитектурном, художественном и ландшафтном музее-заповеднике «Царицыно». С неё и начались приключения, свидетелем которых мудрый де Буар, к счастью, не стал.
                        У знаменитого собирателя русских икон было любвиобильное сердце и непростая личная жизнь. У него осталось двое сыновей и дочь от разных жён. В последний раз он женился на молодой женщине Татьяне, которая взяла его фамилию.

Наследники первой очереди
                       Все четверо  по закону являются наследниками первой очереди. Нотариус, к которому они обратились, подготовил необходимые документы. Ждали истечения положенного срока, шести месяцев,  когда можно было бы вступить в наследство. Надо сказать, что наследники оказались интеллигентными, воспитанными людьми и никакого скандала вокруг дележа собственности не устраивали.  Господин де Буар был не бедным человеком и, помимо дорогой коллекции, оставил неплохую недвижимость. Когда истекли положенные шесть месяцев, собственность разделили без проблем и споров. Сложности возникли только с коллекцией икон. В течение шести месяцев никому и в голову не приходило, что что-то может вмешаться в рутинный процесс. Хотя первый тревожный звонок прозвенел, когда нотариус явился в «Царицыно», чтобы зафиксировать выставленную коллекцию. Это обычное нотариальное действие. Но его из музея фактически выдворили без каких-либо объяснений.
А вскоре, ещё до завершения выставки, коллекция из 191 иконы бесследно исчезла. Наследники – в милицию: дескать, кража! Выяснилось:  пропажа коллекции – дело рук  бывшей супруги Михаила де Буара Любови Владимировны Елизаветиной. Желая сохранить дорогие иконы у себя, она заявила, мол  перед смертью бывший супруг  устно завещал ей всю коллекцию.
Законные наследники опешили.
                      Любовь Владимировна решила сражаться  за своё недешёвое счастье, не только воспользовавшись тем, что  в её руках оказались иконы, но и стараясь привлечь на свою сторону общественное мнение. Бывшая супруга с горьким словом обратилась к гражданам России. Мол, она – единственная, кому завещано сохранить коллекцию! Она, и никто более, сумеет воспрепятствовать вывозу икон за рубеж и распродаже её частями! Лишь она способна исполнить волю умершего – передать коллекцию какому-нибудь российскому музею!
                   Обращения Елизаветиной были весьма пафосны и противопоставлялись «тёмным силам» – детям коллекционера и его последней жене, которые, разумеется, только спят и видят, как бы растащить  национальное достояние! Было даже сделано заявление о том, что они уже вывезли из страны часть икон. Но у приличного человека оказались очень приличные наследники. Они договорились: воля отца и мужа священна. Коллекция будет неделима и навсегда останется в России. Дети даже начали подыскивать особняк под частный музей, в котором можно было бы поместить коллекцию. Они пытались сделать то, что начал, но не довел до конца из-за смерти  отец.
                    Елизаветина сделала   сильный  ход: 75 икон передала в дар Государственному музею изобразительных искусств имени А.С.Пушкина.

Там  дар приняли. Это был эффектный, щедрый жест, видимо, рассчитанный на привлечение симпатий широкой общественности и ценителей искусства, с одной стороны, а, с другой, преследовал целью столкнуть наследников с государством: Министерство культуры  по-достоинству оценило поступок бывшей супруги коллекционера.
Об одном забыла Любовь Владимировна: передавая в дар музею  иконы, она тем самым нарушила одно из  главных завещаний Михаила де Буара – коллекция должна оставаться неделимой, только в этом случае она представляет особую ценность. Становилось очевидным: передача картин музею на Волхонке была не порывом сердца, а неким тактическим ходом в игре корыстной и нечистоплотной. Бывшая жена, клянясь исполнить завещание бывшего мужа, сама же и начала дробить коллекцию!

«Он хотел открыть свой музей»
                        Наследникам ничего не оставалось делать, кроме как обратиться в суд. Они потребовали признать дарение 75 икон Пушкинскому музею незаконным. Пресненский районный суд Москвы под председательством судьи Татьяны Печениной расследовал дело год. Лучше бы Любовь Владимировна и не пыталась доказать, что она достойнее всех наследников вместе взятых. Перед закрытыми глазами Фемиды столько вылезло наружу! И всё не в пользу претендентки на наследство.
Вот её позиция в суде: 75 икон, которые  передала в дар музею имени Пушкина, приобретены в годы, когда они вели совместное хозяйство, и являются совместно нажитым имуществом; брачные отношения с мужем сохранялись до конца 2008 года; в феврале 2008 года между ней и Михаилом де Буаром произведён раздел имущества в виде заключения устного договора дарения, по которому 191 икона была подарена ей; поскольку она заключала договор с Царицынским музеем об экспозиции икон, то именно она и является их собственником.
                         Всё здесь от лукавого.  Особенно тот факт, что Любовь Владимировна до конца 2008 года поддерживала с Михаилом де Буаром брачные отношения. В суде выяснилось: в ноябре 2008-го она родила ребёнка совсем от другого человека!
                         Суд выслушал свидетелей, которые помогли восстановить картину взаимоотношений бывших супругов. Брачных отношений между ними  не существовало  уже в 2006 году. В это время коллекционер налаживал жизнь с  другой женщиной,  с которой незадолго до смерти и заключил брак – Татьяной, взявшей фамилию мужа. Семейные фотографии, счета об оплате коммунальных услуг, договора о найме квартиры, в которой жил Михаил де Буар  и Татьяна, визы в загранпаспортах, свидетельствующие о зарубежных путешествиях пары, показания друзей коллекционера о том, как Татьяна выхаживала  мужа в Нью-Йорке после онкологической операции в период, когда, как утверждала Любовь Владимировна, они всё ещё поддерживали супружеские отношения – все скрупулезно исследовал суд. И пришёл к выводу: семейные отношения между бывшими супругами прекратились ещё в 2006 году. Сохранились отношения  лишь деловые: Любовь Владимировна  помогала Михаилу де Буару организовывать выставки.
                   Что же касается утверждения о совместно нажитых иконах, друзья и партнёры собирателя произведений искусства посвятили суд в подробности того, как формировалась бесценная коллекция, как совершались сделки, где и когда. Надо сказать, что этих людей с Михаилом де Буаром связывали десятилетия тесной дружбы, совместного увлечения собирательством древних произведений искусства. Они помогали ему в поиске икон, их оценке, приобретении.  Они и рассказали суду, например, об  обстоятельствах покупки в 2007 году в Берлине так называемой Глезеровской коллекции. Елизаветина к приобретению этих икон, вопреки её собственному утверждению,  никакого отношения не имела. А между тем почти все подаренные Пушкинскому музею иконы были именно из Глезеровской коллекции. Никогда, никому, утверждали свидетели, Михаил Де Буар не намеревался дарить то, что собирал почти половину своей жизни. Он хотел открыть собственный музей.

Игра в прятки
                      В итоге суд постановил: дар 75 икон музею имени Пушкина  признать незаконным, Елизаветина не имела права этого делать, поскольку не являлась их собственником. Судебные приставы арестовали все 75 икон. Ещё 52 иконы совсем недавно обнаружили и арестовали в Государственном  музейно-выставочном центре «РОСИЗО». Где остальные 64 иконы – неизвестно. В одном из интервью заместитель руководителя здравствовавшей тогда  Росохранкультуры Виктор  Петраков заявил, мол, мы знаем, где коллекция, мы спокойны за неё.
                    История с наследством Михаила де Буара ещё раз подтверждает:  в нашем Отечестве вынесенное судебное решение ещё не означает, что оно быстро и чётко будет исполнено. Мало того, что коллекцию укрывают от судебных приставов, предпринимаются попытки  дискредитировать само решение, мол, сами понимаете – в стране свирепствует коррупция. К борьбе за коллекцию общей стоимостью 70 млн долларов подключаются всё более  влиятельные персоны.
                   К сожалению, в России никогда не ценилась чужая собственность. Особенно государством. Именно государство с известных времен стремилось прибрать к рукам всё, что хорошо у кого-то лежит. Спасти от экспроприации не могло ничто. Вытравить эту разбойничью психологию не удается и сегодня, несмотря на то, что риторика о неприкосновенности чужой собственности звучит уже два десятилетия.