Заводы и фабрики

Я любил задавать вопросы, которые ставили преподавателей в затруднительное положение. А кто не любил? Я их задавал в рамках изучаемой темы,  придраться ко мне было сложно. Вредности мне было не занимать. Такие нагло-вредные курсанты обязательно присутствуют в каждой группе.

Третий курс училища, 1988-89 год. Обществоведение  вел начальник училища Низов. Здоровенный мужик, тяжелая поступь, рубленая речь. Был чемпионом Украины по боксу 79-го года (если я правильно помню), сломанный нос. Хороший дядька и интересный человек. У курсантов кличка  «чиф».

Как-то увидел его стоящим с внучкой. Было странно видеть этого шкафообразного  человека рядом с ребенком. Ведь это говорило о том, что он – не машина, которой он нам, курсантам, представлялся; о том, что у него есть дети, семья. Крошечная внучка, лет 4-х, потянула его за руку и сказала: «Смотри, деда, вон какая большая собака идет!» Неподалеку шел водолаз, действительно большой. Огромный чиф в черном форменном плаще со всеми положенными нашивками посмотрел в сторону водолаза и задумчиво произнес: «А ты знаешь, сколько она мяса жрет?» Присутствующие рядом курсанты переглянулись. Чиф себя со стороны не видел, он тоже был большим, и ел наверняка не меньше.

В тот день мы изучали на обществоведении основной закон страны, Конституцию. После вводных объяснений чиф спросил, есть ли у нас вопросы, и если есть – пожалуйста. Все молчали, поскольку подкалывать начальника училища было опасно. Игра с огнем. А не подкалывать – так зачем тогда вообще спрашивать? Ведь все понятно из объяснений. Не то, чтобы он был злобным ненормальным человеком, отнюдь. Просто играть с ним позволялось не каждому. Но у меня были исключительно отличные оценки по всем без исключения предметам, не было залетов, я был на хорошем счету. Я не усидел.

-- Анатолий Сергеевич, Конституция является основным законом страны, и на базе его строятся все остальные?

-- Да.

-- Анатолий Сергеевич, этот основной закон обязателен для исполнения всеми без исключения гражданами страны?

-- Да. – У чифа теплело лицо с каждым вопросом.

-- Анатолий Сергеевич, а в статье 55-й  (номер по памяти, могу наврать) говорится о неприкосновенности жилища. То есть, никто не имеет права войти в мое жилище без моего согласия или ордера, выданного прокуратурой?

-- Да. – Он  смотрел на меня и думал, что я спрошу что-нибудь правильное. Не свезло.  

-- А почему тогда начальник организационно-строевого отдела заходит к нам в кубрики и обыскивает наши рундуки в поисках гражданской формы одежды? Ведь он это делает без нашего согласия, иногда даже наперекор ему. Правомочно ли его вторжение в наши жилища? – Чиф внимательно посмотрел на меня. На дворе стоял 1988 год, пахло весной и перестройкой. Но всего два года назад у нас выгоняли курсантов за то, что у них в кубрике были обнаружены кассетные записи «Голоса Америки».

 Все заулыбались. Я стоял с лицом Белоснежки, когда она впервые встретила своих гномов. Чиф пожевал губами.

Начальник ОРСО был нехорошим человеком, любившим ходить поутру с резиновой дубиной и с ее помощью поднимать безмолвных курсантов. Не третий и четвертый курс, эти могли и в ответ дать. А вот те, кто поменьше да безмолвнее – запросто.  А старшему курсу он просто колотил дубиной по двери, приятный звук. До того у нас был добродушный танкист Хандриков, Герой Советского Союза, смеявшийся от души над курсантскими попытками спрятаться от утренней морозной зарядки в рундуке или под койкой.

Но этот, теперешний,  был козлом. И еще он шмонал лично, своими начальственными руками выкидывая вещи из рундука (даже если ничего не находил) и получая от этого зримое удовольствие. Чиф:

-- Понимаешь,  дело в том, что кубрики, в которых вы проживаете, не являются вашим жилищем, то есть, они вам не принадлежат. Это общежитие и принадлежит оно государству. НачОРСО осматривает кубрики для обеспечения надлежащего порядка в общежитии-экипаже,  в соответствии с уставом училища и моими указаниями, как прямого руководителя. Поэтому статья о неприкосновенности жилища в данном случае не может быть применена.  Но вопрос хороший, по делу.

Охота на медведя прошла отлично, поскольку никто не пострадал, и это само по себе  – хороший результат. Медведь был в хорошем расположении духа. Я не смог сдержаться и поднял руку еще раз.  

-- Мы на первом курсе давали клятву курсанта, в которой была фраза «Обязуюсь выполнять устав училища». И вы вот только что упомянули устав. Я прошу прощения, но можно ли мне ознакомиться с уставом? Я пытался его найти, но  у меня не получилось. Хотелось бы ознакомиться с этим основополагающем документом, суть которого мне понятна, но букву которого я до сих пор не видел.  

Лицо чифа омрачилось. И действительно, все вокруг, не задумываясь, произносили словосочетание «устав училища» и только, похоже, мне одному пришла в голову мысль ознакомиться с ним. Я его нигде не видел – его просто не было. Училище было не военным.

Я сказал «спасибо» и сел. Все заулыбались, ожидая, когда на мою голову падет развязка. Тут в аудиторию слегка приоткрылась дверь, и в нее заглянул начальник нашей специальности, Краев Владимир Сергеевич. Высокий, подтянутый,  каперанг, острое умное лицо, очки, 25 лет  на атомном подводном флоте. Прекрасный человек. Чиф поманил его рукой, заходи. Краев подошел к столу начальника и склонился поближе.

-- Понимаешь, тут у тебя есть курсанты. Вот этот, например. Он задал вопрос о том, почему нач ОРСО обыскивает кубрики, имеет ли он на это право  – в соответствии со статьей Конституции СССР о неприкосновенности жилища. – Тут интеллигентный Краев посмотрел в мою сторону. Мне же было интересно, как они из этого выкрутятся и не потеряют лицо. Или все-таки нахамят мне и потеряют. Чиф продолжал:  – Потом   он поинтересовался, где устав нашего училища.  – Краев посмотрел на меня еще раз. – Да. Ты бы объяснил ему, что к чему. Где он может прочитать устав, например.

Краев покивал головой, объяснит, конечно. А чего откладывать в долгий ящик? Он был отпущен чифом, и, уходя из аудитории, остановился у моей парты. Наклонился ко мне.

-- Ты знаешь,  – я, конечно же, внутри себя уже знал все. Мне не следовало навлекать на себя гнев начальства, ох, не следовало. – Ты ведь еще мал и глуп, – медленно произнес вежливый Краев и я с ним согласился. Он говорил так, словно пытался мне передать некий внутренний смысл этих простых слов. А что он скажет дальше, как закончит знаменитую фразу? – И ты не видал больших за- (пауза)… водов и фабрик. – Все вздохнули.  Я опять же согласился, покивал головой. Мне стало ясно, что больше шутить не нужно. По крайней мере, не с таким высоким начальством.

Источник