Цунтинский район Дагестана: силовики воспроизводят опыт зачисток по «чеченскому» сценарию

С 23 по 30 сентября 2011 года в с. Хутрах Цунтинского района Республики Дагесатан, где живут около 340 человек, проходила зачистка, заставляющая вспомнить события Второй чеченской войны.

Правозащитникам стали известны обстоятельства произошедшего лишь в первой половине октября, когда они с трудом сумели добраться до этого отдаленного высокогорного села.

В связи с тем, что представители государственной власти в ходе спецоперации в с. Хутрах систематически и массово нарушали нормы российского законодательства, проявляли по отношению к местным жителям жестокость, унижали их достоинство, Правозащитный центр «Мемориал» требует тщательного расследования произошедшего и наказания виновных. Мы направим собранные материалы, в том числе заявления потерпевших (см. ниже), в Следственный комитет РФ.

Очевидно, что многодневная зачистка села носила характер карательной операции, мести за предшествующие нападения боевиков. Исходя из трагического опыта как двух чеченских войн, так и всей новейшей истории вооруженного противостояния на Северном Кавказе, мы можем утверждать, что подобные действия неизбежно приведут лишь к раскручиванию маховика насилия, к дальнейшей дестабилизации ситуации в Дагестане.

Высокогорный Цунтинский район (административный центр – с. Кидеро) располагается в западной части Дагестана на границе с Грузией. Его площадь - 856 кв. км.

Путь от г. Махачкала до райцентра занимает 9-10 часов. Это объясняется не столько отдаленностью района и извилистостью горных дорог, сколько ужасным их состоянием, - часто грунтовых, в ямах, кочках и глубоких лужах (общая протяженность автомобильных дорог в районе - 151 км).

В районе остро ощущается недостаток медицинской и образовательной инфраструктур. Кроме того, здесь часто случаются перебои с поступлением электроэнергии. Села не газифицированы. Основным занятием жителей при отсутствии промышленности является скотоводство.

Уже не первый год ситуация в Цунтинском районе остается напряженной. Леса, покрывающие примерно четверть площади района, служат прибежищем для боевиков, которые нападают на сотрудников милиции (полиции), совершают диверсии на дорогах, когда по ним следуют колонны военных и пограничников.

Вот некоторые примеры из хроники вооруженного противостояния в Цунтинском районе за последние полгода.

В результате боестолкновения с боевиками вблизи с. Кидеро 11 апреля сотрудники МВД уничтожили троих участников незаконных вооруженных формирований (НВФ). При этом пятеро сотрудников милиции погибли, семеро получили ранения.

На следующий день, когда колонна сотрудников силовых ведомств возвращалась со спецоперации в Цунтинском районе, она подверглась нападению в соседнем, Цумадинском районе республики. В результате два милиционера погибли, трое получили ранения.

Вечером 16 июля, как сообщил журналистам представитель МВД Дагестана, жители с. Гарбутль заметили на окраине села группу боевиков и вызвали сотрудников силовых структур. Прибывшие на место силовики вступили в бой, в результате которого один боевик был убит, один местный житель получил ранение.

В ходе последующих розыскных мероприятий в 2,5 километрах от села были обнаружены два тайника, в которых находились 60 патронов к автомату Калашникова калибра 7,62 миллиметра, 32 гильзы калибра 7,6 миллиметра, спальный мешок со следами крови, бинокль, карманный фонарь, старая камуфляжная форма, продукты питания и гражданская одежда.

18 июля вечером на границе Цунтинского и Тляратинского районов Дагестана был убит боевик.

Вечером 19 июля в с. Шапих неизвестные напали на двоих братьев Рамазановых - жителей этого села. Один из них скончался, другой получил ранения. Источник в правоохранительных органах района сообщил «РИА Новости», что Рамазановы «были противниками экстремизма».

21 июля на дороге, ведущей из с. Шапих, когда там проезжала машина со следственной группой, прогремел взрыв. Никто не пострадал.

28 июля МВД Дагестана обнародовало фотографию предполагаемого террориста. «Исаев Магомед Таюбович, 1983 года рождения, уроженец селения Хутрах Цунтинского района, разыскивается за совершение посягательств на сотрудников милиции, по имеющейся информации, планирует совершить террористический акт», - говорится в подписи к фотографии, размещенной на сайте министерства.

По сообщению пресс-службы главного управления (ГУ) по противодействию экстремизму МВД России, с 6 августа в с. Вициятль начата спецоперация.

8 августа на дороге вблизи с. Хебеакли были подорваны два самодельных взрывных устройства. Бомбы сработали, когда мимо села на погранзаставу следовала автоколонна с военнослужащими 136-й бригады Минобороны.

11 августа пресс-служба ГУ по противодействию экстремизму МВД РФ сообщила, что в с. Вициятль в одном из домовладений была обнаружена группа боевиков. Они открыли огонь по сотрудникам Центра по противодействию экстремизму МВД по РД и патрульно-постовой службы ОВД по Ботлихскому району, проводившим в селе оперативно-розыскные мероприятия. В ходе боя трое членов НВФ были уничтожены, один милиционер погиб, двое ранены.

8 сентября неизвестные обстреляли из автоматов и гранатомета погранзаставу. Двое пограничников ранены.

17 сентября в результате подрыва военной автоколонны один пограничник погиб и двое ранены. В тот же день, когда полицейские попытались остановить для проверки машину "Нива", находившийся в ней человек открыл по ним огонь, в результате один сотрудник полиции с ранениями доставлен в больницу.

22 сентября сотрудники силовых ведомств в ходе проведения поисковых мероприятий обнаружили на обочине дороги Хупри-Междуречье два самодельных взрывных устройства, которые были уничтожены на месте.

В начале октября в правозащитные организации поступила информация о том, что в с. Хутрах Цунтинского района была проведена многодневная зачистка, сопровождавшаяся насилием, пытками, грабежами. Это село – одно из самых труднодоступных сел в Цунтинском районе, расположенное почти у самой границы с Грузией.

8 октября сотрудники Правозащитного центра «Мемориал» и организации «Матери Дагестана» посетили с. Хутрах, где опросили местных жителей, побеседовали с главой администрации села, приняли заявления от пострадавших в результате зачистки. Жители села еще были в шоке от произошедшего; они были одновременно напуганы и возмущены (фото из села см. в конце статьи).

На единственной дороге при въезде в село расположен контрольно-пропускной пункт (КПП) - большая палатка и несколько военных грузовиков. По словам местных жителей, этот КПП появился 23 сентября 2011 года, в день начала зачистки. Тогда здесь поставили целый палаточный городок, в котором располагались силовики, осуществляющие спецоперацию в селе, и тут же разместили фильтрационный пункт, куда доставляли задержанных жителей, допрашивали и пытали их.

На этом КПП правозащитникам пришлось пообщаться с пограничниками. Последние спрашивали о том, зачем активисты едут в село, кто они такие, с кем собираются разговаривать. На обратном пути правозащитники также вынуждены были довольно долго беседовать с не представившимися людьми в штатском на пограничном КПП в селе Бежта. Силовики не отрицали факта проведения спецоперации в с. Хутрах, но объясняли ее необходимость сложностью оперативной обстановки в районе, тем, что в районе села действует небольшая группа боевиков, родственники которых живут в селе.

В результате проделанной работы сложилась следующая картина зачистки села Хутрах.

23 сентября к селу подъехала колонна машин марки «УРАЛ» и УАЗ, в которых находились сотрудники силовых структур. Их ведомственная принадлежность не известна, тем не менее, можно предположить, что среди них находились сотрудники МВД, ФСБ и военнослужащие пограничных войск ФСБ РФ.

Большая часть техники осталась за пределами села. Находившиеся в них силовики блокировали окрестности села и начали возводить палаточный городок у дороги, при въезде в Хутрах.

Одновременно в село въехали около 30-ти автомашин, преимущественно марки УАЗ. Вышедшие из них вооруженные сотрудники силовых ведомств (более ста человек) в масках и камуфляжной форме приступили к досмотру домов. Говорили они на русском и аварском языках.

Силовики досматривали дом за домом независимо от того, есть в нем хозяева или нет. Входя в дом, они никогда не представлялись, не предъявляли документов, не объясняли причину своих действий, вели себя крайне грубо. Досмотр домов часто сопровождался открытым грабежом: на глазах у хозяев силовики забирали себе не только ценные вещи и деньги, но подчас даже лекарства, электрические лампочки, дрова и т.п., - все, что может пригодиться для обустройства быта в палатке или на заставе (в горном отдаленном районе дефицитом являются самые простые вещи). Они не только забирали продукты питания, включая консервные заготовки на зиму, но и открывали банки с компотами, выпивая их при хозяевах.

Были случаи откровенного вандализма – военные намеренно ломали мебель, портили имущество. Если хозяева пытались возмущаться и остановить произвол, следовало избиение.

В этот день многие сельчане находились на работе или в отъезде. Но, несмотря на просьбы местных жителей не врываться во временно пустующие дома, силовики выбивали входные двери, вырывали замки и входили в помещения.

Покидая дом, силовики не оставляли хозяевам каких-либо документов, где был бы зафиксирован результат проведенного обыска.

Как отмечает в своем заявлении глава администрации села Расул Курбанов, «из-за того, что в нашем селе у многих сыновья находятся в лесу, пытают и допрашивают тех, кто остался в селе».

В первый же день зачистки силовики начали задерживать и увозить из села местных жителей, как мужчин, так и женщин. По-видимому, в первую очередь задерживали родственников тех, кто ушел «в лес» к боевикам или подозревается в связи с ними.

Задержанных доставляли вначале в палаточный городок, где был организован фильтрационный пункт. Некоторых оставляли там, допрашивали и пытали. Других отвозили в районный ОВД или на ближайшую Хупринскую пограничную заставу. Некоторых везли зачем-то дальше – в село Хебда. Где именно в этом селе проводились допросы, задержанные не знают, так как на головах у них были надеты пластиковые пакеты.

Чем была вызвана подобная «сортировка», мы не знаем. Может быть, количество задержанных превышало пропускную способность каждого из этих мест, может быть, это было вызвано другими соображениями руководителей зачистки.

Пытки и избиения происходили в каждом из этих мест. Впрочем, так поступали не со всеми доставленными туда: задержанных женщин оскорбляли, запугивали, но не били и не пытали. В некоторых случаях на допросах корректно обращались и с мужчинами – например, с задержанными учителями местной школы.

Однако большинство из задержанных мужчин подверглись жестокому обращению: избиениям, пыткам током, имитации расстрела. От людей требовали информации о боевиках, о спрятанном оружии, доноса на соседей.

Обычно задержанных освобождали в тот же день, иногда – на следующий.

Зачистка села продолжилась и в последующие дни. Подчас на протяжении недели в один и тот же дом силовики могли заходить по три-четыре раза. И каждый раз хозяева дома переживали кошмар: грубость, ругань, увоз в неизвестность членов семьи, грабежи.

Наиболее массовое задержание в селе произошло в последний день зачистки, 30 сентября, на выходе из мечети. После пятничной молитвы силовики задерживали мужчин и доставляли в палаточный городок, на Хупринскую пограничную заставу, затем — в ОВД Цунтинского района. В том числе был задержан несовершеннолетний житель села. Еще один подросток стал живым щитом для силовиков во время досмотра домов сельчан. Как и в предыдущие дни зачистки, задержанные жители села, преимущественно мужчины, подвергались унижению, избиению, пыткам. Задержанных также освобождали в этот день или на следующий.

По словам Патимат Курбановны Магомедовой, 1945 г.р., из ее дома забрали 20 тыс. руб. – все деньги, что она собрала со своей пенсии внукам на учебу. У Кайсарат Магомедовой, 1940 г.р., военные забрали зарядное устройство для телефона, электрические лампочки, лекарства, деньги. Сакинат Омаровна Курбанова, 1952 г.р., пожаловалась, что из дома забрали все лампочки, лекарства для детей. В доме невестки Сакинат сломали пол, диваны. Когда Сакинат пыталась помешать, силовики избили ее. «Когда я спросила, зачем они это делают, то услышала ответ: «Мы имеем право это делать каждый день. Мы действуем от имени президента», - сообщает женщина.

К Айшат Койниевой, 1940 г.р., силовики пришли, когда не было дома ее супруга. Они приказали ей открыть сейф, надеясь найти там оружие. Ничего не обнаружив, они забрали вяленое мясо. «А если кто не отдавал продукты, то приставляли оружие к голове. Многих молодых женщин забирали на заставу, фотографировали, допрашивали и отпускали. Забирали по два раза в день - утром и вечером», - отмечает Айшат.

23 сентября сына Хати Газимагомедовой Ахмеда Камиловича Гусейнова, 1990 г.р., инвалида 2-ой группы, прикладом автомата вытолкали из дома и увезли в палаточный городок при въезде в село, где находился фильтрпункт. Там Ахмеда избивали и пытали электрическим током. Затем ему надели пакет на голову, закопали в землю по горло, приставили к уху автомат, спрашивали, кого он знает из тех, кто помогает боевикам. «Я пришла туда (к палаточному городку. – ПЦ «Мемориал»), плакала, просила отпустить его, но никто меня не слышал. Они просто издевались над моим сыном. Я умоляла их, говорила, что он инвалид детства, психически больной человек, отсталый... Чтобы не было слышно его криков, они включили музыку, но все равно я слышала его крики», - сообщает Хати.

Ахмед вернулся домой в 20:00, грязный, с ожогами от сигарет на шее. Он рассказал родным, что силовики положили его на живот и прыгали на нем. Ремень от брюк они разорвали на куски и выбросили. «Они говорили: «Если он инвалид ходячий, то будет неходячим». У меня все в горле пересохло, я их просила, чтобы они отпустили моего ребенка, не издевались над инвалидом», - жалуется Хати.

Шамсудин Шамсудинов рассказал, что его забрали из дома 23 сентября трое силовиков в масках и отвели в палаточный городок, где он увидел около ста единиц военной техники. Его посадили в УАЗ и стали допрашивать. Силовиков интересовала возможная связь Шамсудина с боевиками, знает ли он кого-либо из пособников боевиков. У него забрали паспорт и мобильный телефон, которые вернули через несколько дней. К вечеру этого дня Шамсудина затащили в закрытый кузов «УРАЛа», надели пластиковый пакет на голову, замотали вокруг шеи скотчем и стали пытать электрическим током. По словам Шамсудина, пытки продолжались с 14:00 до 18:00. «После меня вывели из машины, закопали в землю по горло, дали рядом автоматную очередь, пригрозили убить ножом. Оказывали психологическое давление: «Мы уже женщину и мужчину похоронили, будешь рядом с ними лежать». Все это длилось 20 минут», - рассказывает Шамсудинов. После этого снова завели в «УРАЛ», приковали наручниками и продолжили допрос. Утром отпустили.

Житель села Магомед Расулов, учитель, рассказал, что 24 сентября во время последнего урока в класс ворвались десять военных в масках, с автоматами. Дети очень испугались, кто-то спрятался под стол, кто-то убежал. От Магомеда потребовали сказать, где находятся учителя начальных классов Рамазан Курбанов и Гусейн Койниев. «Потом меня под дулом автомата вывели: «Вперед, покажи, где они живут». И так под дулом автомата повели меня по селу к дому Курбанова и Койниева. По дороге встретили Койниева, они его забрали на допрос, а меня отпустили. Его допросили и через полчаса отпустили», - рассказывает Расулов.

24 сентября военные забрали из дома Магомеда Кадырова, 1932 г.р., две машины дров, которые он запас на зиму. «Я заплатил по восемь тысяч за каждую. Мои дрова просто забрали, не стали слушать объяснения. Я им говорил, что я - пенсионер, старый, купил на зиму две машины дров. Я получаю пенсию четыре тысячи рублей. Сколько я еще должен собрать и когда соберу, если впереди уже зима?! У нас уже заморозки», - жалуется пенсионер.

Как мы писали выше, 30 сентября произошло наиболее массовое задержание местных жителей. По свидетельству Магомеда Убейдулаевича Магомедова, 1987 г.р., его задержали после пятничного намаза при выходе из мечети якобы для проверки документов, привезли в палаточный городок, который находится за селом. Там затолкали в автомашину «УРАЛ» и пытали током. Военные интересовались, знает ли он тех, кто помогает боевикам, требовали указать на кого-нибудь. Утром отпустили.

Магомеда Магомедова, 1981 г.р., забрали на Хупринскую заставу, когда он выходил из мечети. Там избивали, допрашивали, интересовались его сводным братом, который находится в лесу у боевиков. После отправили в ОВД Цунтинского района, где снова избивали. «Потом из отдела меня в наручниках вместе с Магомедом Исаевым отправили в с. Хебда. При выходе из машины на голову одели черный пакет и замотали скотчем. Стали потом плевать на нас, спрашивать, знаем ли мы, кто помогает боевикам. Можно было любого назвать из села. Положили лицом на землю и где-то полчаса пытали током. По дороге угрожали, что отвезут в Чечню на Ханкалу, где нам будет еще хуже», - пишет Магомедов.

Его и Магомеда Исаева оставили в машине на ночь без верхней одежды, с пакетами на голове. Под утро их сняли и отвезли в Цунтинский РОВД, там покормили и в 19:00 отпустили.

30 сентября 13-летний Тагир Магомедов шел домой за паспортом своего отца Сиражудина. Военные задержали мальчика и отвезли в Цунтинский РОВД, продержали там в ИВС. Когда отец пошел за сыном, ему заявили, что Тагир состоит в списках (каких — непонятно; предположительно — в «списках неблагонадежных»). Продержали его до 23:00, потом отпустили.

Далгата Юсупова военные забрали на Хупринскую пограничную заставу, где допрашивали, избивали, надев ему на голову пластиковый пакет. Военные интересовались, к какому религиозному течению относится Далгат. Затем его отвезли в ОВД Цунтинского района, где избили так сильно, что его стошнило прямо в пакет, который с него не снимали.

Магомед Исаев, сын Хадижат Алиевой, после избиения силовиками на Хупринской пограничной заставе и в ОВД Цунтинского района передвигается только на костылях, военные не выпускают его из села на лечение. 1 октября, когда Хадижат ждала его домой, силовики задержали ее младшего сына Шейхульислама. Он шел мимо палаточного городка за коровами. Военные завели его в палатку, надели на голову пакет, били по голове, требовали признать, что его сводный брат находится «в лесу». На следующий день силовики в масках под дулом автомата заставили 17-летнего сына Шейхульисламазаходить в дома и ломать замки. Так они проводили обыск.

P.S.

Формально спецоперация в селе Хутрах Цунтинского района ничем не закончилась. Никто из сельчан не был арестован, ничего противозаконного в ходе обысков и досмотров в домах найдено не было. Во всяком случае, об этом не сказано в официальных сообщениях. Слава Богу, что, в отличие от самых жестоких по своему исполнению чеченских зачисток, в селении Хутрах никто не исчез бесследно и не был убит. Однако подобный исход не делает действия силовиков законными и никак их не оправдывает. Более того, всякие насильственные акции силовых структур на руку только пропагандистам-идеологам боевиков, которые уже поместили на своих сайтах информацию о зачистке в Цунтинском районе, описывая беззакония «неверных, с которыми можно бороться только с помощью оружия».

В связи с этим встает вопрос: этого хотели добиться организаторы зачистки в селе Хутрах Цунтинского района Дагестана?

Заявления жителей села Хутрах (записаны правозащитниками со слов заявителей и подписаны заявителями):

Фото: