Девочка, блондинка, одноклассница

- …но хорошенькая – глаз не отвести», - бабушка Левы была не столько возмущена, сколько взбудоражена.

Внук вляпался в историю. И все из-за нее, Вики - девочки, блондинки, одноклассницы.

- Он влюблен, может? – спросил я.

- Дурень он просто, а она – нахалка.

Девочке Вике - десять, но все про нее уже ясно – она вертит людьми, как хочет, а если этого не происходит, то готова на что угодно, лишь бы все было любезным ей порядком.

На классных фотографиях у Вики вид отличницы – ладошки положены одна на другую, и сама, эдак, аккуратненьким бочком уселась в своем строгом коричневом платье. Голова гладкая, волосы заплетены не то в косу, не то в бублики. По совести говоря, я не знаю, как выглядят настоящие отличницы, но поглядев однажды на фотографию этой девочки, сообразил, что она – особой породы; отличница, вероятно.

Но учится Вика плохо. Совсем почти не учится. Девочка вертится на уроках, отвечает невпопад, говорит буквально что попало, а если учительница, глядя на это благообразие – белокурое, синеглазое, ангельское - все же не соглашается, то может и слезами залиться и выбежать из класса.

- Наверное, у нее хорошие актерские способности, - предположил я в ответ на бурные возражения Левиной бабушки, которая приходится мне матерью.

- Да, и артистка-то она – погорелая, - сказала та, готовая почему-то признавать лишь внешнюю привлекательность девочки, из-за которой внук ее совершает некрасивые поступки.

А мне интересно слушать про Вику, дорисовывая то, что осталось без внимания бабушки Левы. У нас с его бабушкой разные цели: я додумываю чужую жизнь, а она образованием внука озабочена.

В этот день, еще с утра, после первого урока, Вика покормила Леву шоколадкой. Ей вместо завтрака мать дала.

- На, - кинула та впопыхах, как всегда, не успевая, - И учись хорошо!

- На, - сказала Вика Леве совсем по-матерински, будто тоже собираясь когда-нибудь стать архитектором нарасхват, - Горькая только, - предупредила.

Лева съел свою долю, а расплата наступила сразу после уроков.

Вначале завыла. Уроки прошли скучно, всего-то по английскому трояк. И вот, едва пришло время идти домой, взялась Вика за мобильник.

- Пап-па! - с выражением заговорила она в трубку, - Он меня стукнул, пап-па!

Отец велел утереть сопли и пойти к классному руководителю, пускай приструнит хулигана Степку.

- Пойдем со мной, скажешь, что он меня ударил. Будешь свидетелем, - потребовала она от Левы.

Тот проблеял слабо. Степа и правда стукнул Вику, можно бы и подтвердить. Но было это на прошлой неделе, чувствовал мальчик-сладкоежка, что предлагает ему блондинистый ангел дело не совсем правое.

Вика – хорошенькая врунья – вырастет в красавицу, пройдет всего немного лет, она вытянется, как полагается, и округлится, где надо, кожа ее станет еще белей, глаже, появится тонкая изысканность, унаследованная от матери. Вруньей-авантюристкой Вика, конечно, останется. Только называться это будет иначе – лукавством, например.

Пошли. Со своего первого этажа на второй, где учительская.

- Он на лестнице застрял, и ни туда, и ни сюда, - рассказывала мне бабушка, - Но ведь утянула, паршивка.

Поплелся мальчик Лева вслед за лукавой Викой к классной, что-то там пробубнил. Степана вызвали, отругали сильно, грозили нажаловаться родителям.

Вика торжествовала – не впустую время прошло. А Леве стыдно, пришел домой, бабушке повинился.

- Авантюристка страшная, - сказала мне та по телефону, волнуясь изо всех сил.

- Надо же, десять лет, а уже готовый человек, - удивился я вслух.

Истории о Вике я слушаю по телефону довольно часто, и всякий раз с одинаковым рефреном – хорошенькая она, но авантюристка стр-рашная.

- Вруша она, - снова стала кипятиться бабушка, - Вруша и нахалка.