Не "исполняя" приказы Вождей!

 

Ранняя весна 94-го года. Да, кажется, это была весна. Пришел приказ о передаче танков на соседнюю российскую базу. Мне долго рассказывали, как командиру части, в/ч 22447, о всяких перипетиях и хитросплетениях, в кои я не хочу посвящать читающих, но суть проста: господа принимающие должны быть довольны. В противном случае конфликт мог бы быть чуть ли не международного масштаба. Ну, теперь все мы знаем, что Армения – независимое государство. Не понятно? Но тут, как говорится, без комментариев. Что-то мне подсказывает, даже сейчас, о многом умолчать.

Мы подготовили танки, по указанному списку, прибыл сводный отряд из Армении, осмотрели технику и были приятно удивлены ее боевой готовностью. В принципе, офицеры и другие военнослужащие уже той, независимой армии, которая полностью опиралась на вооруженные силы РФ, оставили приятное впечатление, кроме нескольких «но».

Первое «но» - это было их пожелание заменить некоторые танки. Нет уж, ребята, берите, что Вам дают! Почему-то для меня это было принципиально. Помню, как орал на меня начальник штаба дивизии, обвиняя в непонимании международной политики, о дружбе народов, об исполнении  приказов, о том, что меня могут снять с командованием частью, а  именно 115-м отдельным танковым батальоном. Ну, кто читал мои предыдущие рассказы о боевом братстве, тот понимает, о чем еще мог кричать тот боевой полковник с фамилией Малбиев, которую многие офицеры интерпретировали как «Малбиян». В итоге ничего мы не поменяли, оставили, как есть. Как в басне у Крылова – а Васька слушает, да делает все по-своему.

А второе «но» - что офицеры с дружественной армии (что я и подтверждаю, так и становилось), понимая, что с меня ничего не возьмут и меня не купят, решили купить моих офицеров, попросив их передать секретную литературу на объект 184-1. Не за просто так, конечно, а за маленькое поощрение в сто баксов. Или триста, точно не помню. О сем мне и поведал командир первого танкового взвода первой танковой роты Игорек Соколов. У Игорька не всегда были твердые моральные принципы, но предыдущие события подтолкнули его на правильный шаг. Он послал их на ветер: «Да пошли Вы, русские офицеры не продаются!»

К вечеру ко мне зашел армянский офицер. Мы долго с ним разговаривали о том, кто есть кто и какие глупости были совершены различными народами. И что сейчас мы в принципе игроки одной команды. В конце разговора в кабинете было уже много моих офицеров. Вот так сообща мы и решили передать ему несекретную техническую литературу, которую и так обязаны были отдать, и это было сделано не за деньги, не за бабки, а за дружбу, и даже не под стаканчик.

Ну что же, труды принесли свои плоды. А ведь недавно тут торговали всем, чем можно. Отметил я и поведение своих прапорщиков. В эти смутные времена прапорщики-армяне, кои у меня были все, исполняли свои служебные обязанности на «отлично» и не искушали себя лишними соблазнами. Да, тогда мы уже считали себя военнослужащими русской армии. Понятие «российская армия» было еще впереди. И старшины рот, первой танковой роты – Роберт Езоян, второй ТР – Агас Пагасян, третей ТР – Ервант Согбатян и техники рот и тд и тп – все добросовестно выполняли свои обязанности:

Хочу отметить классную профессиональную подготовку и технические знания представителей армянской армии. А еще я обратил внимание на их средства связи. Тогда это было мобильный телефон, как бы мы его сейчас назвали – радиотелефоны. Для нас это было нечто, и даже фантастическое. Но за каждый звонок платили баксами.

 

Следующая передача техники была грузинской армии. И тоже на базе парка моего отдельного батальона. С грузинами сразу что-то не задалось.

Ну, во-первых, вели они себя нагло и разнузданно. Высокомерие так и пёрло, а знаний, технической подготовки, было ровно на ноль. Такое несоответствие знаний и борзоты резко бросалось в глаза. Второе – мне никак не передавали выписку из приказа, подписанного и утвержденного Премьер-министром РФ о передаче техники. А коль приказа не было – письменного – я быстро всю эту борзоту спровадил с парка. Вау, конфликт! Кажется, прибежал начальник бронетанковой службы и сунул мне ксерокопию того приказа. Но даже после этого мне хватило мозгов – хотя ксерокс я видел, кажется, впервые, - затребовать на этом ксероксе синюю печать с росписью «копия верна». Просто капитан, коим был тогда я, ну никак не верил тогда в то, что эта дружественная армия Грузии не применит оружие против нас же. И почему-то почти все, кто служил там, не испытывали горячих братских чувств, наверное, уже тогда нахлебались интернационализма, любви и ненависти. Нет, мы не против грузин и Грузии, но что-то не забывались слова Вахтанга Кикабидзе: «Что б у них под ногами горела кровь их детей!» А ведь это деятель культуры, воспитанный человек. Но технику пришлось передавать. Господа грузины стали вести себя культурнее, воспитаннее, и пытались изобразить нечто подобное воинскому порядку. Как Вы догадываетесь, в моем батальоне техника была исправна и боеготовна вся. Но в лучше можно найти не только еще лучшее, но и менее лучшее. Вот это «менее лучшее» мы и выставили на прием. Официально то, что было списано с танков, и не проходило по учету, но на самом деле присутствовало, было снято и запрятано в закрома. Я был честен и чист, как белый лист, невинен, как капля березового сока, гладя в глаза седому бригадному генералу грузинской армии, отвечая на вопрос, почему а танках нету солярок:

– Списан!

– А что вы сливали?

– Не понимаю, о чем Вы.

Бригадный генерал явно нервничал. Он понимал, что ему тут не рады и что мы понимаем, кому передаем эту технику, но он был добросовестный, сразу было видно, что он – кадровый офицер советской армии. И так мы всучили, втюхнули почти «раздетые» танки доблестным гвардейцам, но исправные. Ну мы же не виноваты, что они были тупые и подписывали все документы, и немного вошли в раж, порою даже излишний. И контрактники, и армяне-прапорщики, и наши молодые пацаны, но офицеры. Мне порою было тяжело сдерживать смех и хохот, изображая серьезную «моську», и проводя по ходу технические лекции по состоянию танков. Акты были подписаны, техника передана, через день эта гвардия, которая в моменты отдыха не забывала чачвариться, должна была уехать, а мы им – помахать ручкой.

И вот тут у нас состоялся тет-а-тет разговор с бригадным генералом грузинской армии.

– Капитан, Вы знаете, что решение о передаче техники было принято на уровне Москвы и Тбилиси?

– Может быть. Наверное. Скорее всего, так.

– А Вы знаете, что за эту технику мы заплатили в Тбилиси?

От этого намека мне стало тоскливо, но меня это не касалось.

– Грузии это обошлось по 500 баксов за танков

Читатель, Вы же понимаете, что на самом деле танки должны были передавать бесплатно, но меня это тоже не касалось, это было знакомо, но не интересно. Не скрою, что я об этом догадывался

Бригадный генерал предложил мне за каждый замененный танк из моего хранилища по триста баксов:

– Тебе или кому другому мы их все равно отдадим, так что соглашайся. Да и твоим офицерам лишним не будет

– Я сейчас возьму деньги, а потом эти танки будет стрелять в нас, да? И как я буду смотреть товарищам в глаза? Нет уж, избавьте. – Я повернулся и стал уходить.

– Товарищ капитан, как Вы отходите от старшего офицера?

И вот тут я проявил все свое достоинство русского офицера, которое позволил мне Устав российской армии:

– Русский военнослужащий воинскую честь военнослужащим других армий не отдает

– Я – полковник советской армии!

– Были, – ответил я, – А сейчас вы мне предлагаете торг.

Я повернулся и ушел.

Примерно минут через сорок в парк вбежал разъяренный исполняющий обязанности командира дивизии полковник Малбиев. Между строк  «пи… пи… ё-мое…» я усвоил, первое: за срыв межгосударственных договоренностей, за раздувание межнациональной розни, за блин-еще-чего-то, но не баксы, меня отстраняют от исполнения служебных обязанностей, и т.д. и т.п.

Исполнение обязанностей командира батальона возлагаются на капитана Чекарева, начальника штаба батальона, коему вменяется замена всех десяти танков ОТБ, переданных грузинам, на десять новеньких красавец-ласточек, стоящих в военном хранилище. А меня отправили под домашний арест, кажется. Понятное дело, что я наплевал на это все, и сел в расстроенных чувствах у себя в кабинете. Честно говоря, я захлебывался от негодования и возмущения: как они не понимают, что это оружие будет стрелять в нас, ведь было такое…

В парке гудели танки, загоняемы и выгоняемые из хранилищ. Утром бронеколонна из тридцати переданных танков, и, кажется, тридцати БМП ушла на станцию погрузки в город Ахалцихе. И только там грузины поняли, протрезвев, как их жестоко на… на… на…

А поняв, открыли стрельбу по одному из наших офицеров, по-моему, его звали старший лейтенант Бочкарев из танкового батальона 412-го мотострелкового полка, который посмел им сказать: а вы что думали, мы тут все продажные? Правда, старлею, к сожалению, пришлось потанцевать, когда ему стреляли в ноги, но оно того стоило.

Что же произошло в ту ночь? Я могу гордиться: это произошло без меня и без моего участия, и я узнал об этом утром, когда танки покинули территорию части, а все акты были переданы нам. Загнав десять переданных танков и выгнав десять новых красавиц, мои солдаты и офицеры передали их господам-биджо. И те, с чувством выполненного долга, ощущая огромное количество удовольствия, удалились из парка пить свое вино и чачу. Парк замер в тишине. А когда стемнело, машины, которые находились в хранилище, вдруг поменялись местами с машинами, которые оказались на улице. В эту ночь были перебиты все бортовые номера на башнях танков. Правда, пришлось пожертвовать навесным оборудованием и еще кое-чем, а некоторые танки еще и покрасить, отмыть и натереть солярой, как говорится, чтобы блестели, как у кота яйца. Так что грузинские вояки не заметили подмены, и, выстроив утром колонну, ушли.

Мне досталось еще раз – ведь понятно, что если и не организовал это я, то точно принял участие в воспитании столь замечательного коллектива, верного Отечеству и не продажного солдата-контрактника, прапорщика, офицера, объединенных одной целью. Наше без боя мы просто так не отдадим, и плевать нам на  то, что порешали там, в верхах, хоть за баксы, хоть за что.

Очередная волна гонения на меня закончилась, когда приехал наш комдив, Коваленко Юрий Федорович:

– Комбат, ты опять хулиганишь? Ну да ладно, иди, служи. И какой дурак тебя поставил командиром части?

«Да вы и поставили, товарищ генерал-майор» – с уважением подумал я.

Вот и все. А продолжение этой истории вы и сами знаете. Намекну на события 2008 года.