Иван Охлобыстин открыл новую эпоху

В начале лета 2011 года на рекламных площадях многих российских городов особое место заняла информация о том, что 10 сентября на Большой арене «Лужники» И. Охлобыстин представит некую «Доктрину 77». Само название проекта, отсылающее к «Русской доктрине», а также имперские цвета плакатов – как, собственно, и небезызвестные взгляды медиа-звезды — не оставляли сомнений в том, что зрителям будет предложена поп-версия ранее разработанной русской национальной идеи

В начале лета 2011 года на рекламных площадях многих российских городов особое место заняла информация о том, что 10 сентября на Большой арене «Лужники» И. Охлобыстин (по легенде, священник Иоанн, он же наркоман из «Мама не горюй», он же юродивый из «Царя», он же доктор Быков из «Интернов») представит некую «Доктрину 77». Само название проекта, отсылающее к «Русской доктрине» (эту связь озвучит потом и сам автор), а также имперские цвета плакатов – как, собственно, и небезызвестные взгляды медиа-звезды — не оставляли сомнений в том, что зрителям будет предложена поп-версия ранее разработанной русской национальной идеи.

Сегодня в блогосфере активно обсуждаются основные положения «идеологии Охлобыстина» и изложенного в Лужниках «его личного взгляда на общество». Между тем, мы имеем дело не с авторской идеологией, но с репрезентацией – и именно этим было интересно описываемое событие.

Действительно, за последние пять-семь лет не было недостатка в патриотических идеологических концептах – в той же «Русской доктрине» они были отшлифованы практически до совершенства. Однако проблема возникала именно на уровне публичной репрезентации этих идей. За минувшие годы не нашлось никого, кто взялся бы выступить лицом этой идеологии, понятным и интересным массовому сознанию. Несколько известных попыток сложно признать удачными.

И вот, наконец, это свершилось.

В этом смысле мы не ставим задачу солидаризоваться с- или же дистанцироваться от «Доктрины 77», поскольку в идеологической плоскости никакого события не случилось. Событие произошло именно в плоскости представления доктрины, и именно так имеет смысл его оценивать.

Прежде всего, репрезентация – это профессиональная задача актера. В этом смысле представляются неадекватными предостережения некоторых консерваторов о том, что «шут» не может озвучивать серьезные политические программы. С другой стороны, наивно говорить и о «личной смелости» актора «Доктрины». Смелость выражения является показателем актерского мастерства.

Кроме того, в современной политической философии все чаще звучит мысль о том, что возрождение политического как такового, выход политии из режима симуляции, возможен лишь через поэтические формы, через работу с репрезентацией. Под поэтикой политики подразумевается то, что политическое всегда облечено в определенные эстетические формы. Эти формы и имеет смысл анализировать. Отчасти даже абстрагируясь от содержания.

Сделать это тем более необходимо, что содержательная часть политического месседжа Охлобыстина рассчитана на молодую аудиторию – условно говоря, двадцатилетних. Несомненно, с этим связан выбор места проведения мероприятия, и сам автор несколько раз подчеркнул, сто стадион — место, где объединяется русская молодежь. На мероприятии в самом деле было много молодых – многие из них имели узнаваемую "фанатскую" атрибутику и приехали непосредственно с двух футбольных матчей, состоявшихся в этот день в Москве (ЦСКА — Динамо и Локомотив — Зенит). Давно известно, что наиболее сильные имперские, националистические и монархические настроения распространены именно в среде футбольных фанатов. Эта аудитория, собственно говоря, по возрасту – дети Охлобыстина, и это также было обыграно им, поскольку Доктрина была им подана как «сказка на ночь», рассказываемая отцом своим детям. Кроме того, в первой части своего выступления он внушал аудитории мысль о том, что «все вы – учителя». Этот риторический прием направлен на то, чтобы подчеркнуть «парадокс»: вы пришли ко мне учиться, но вы сами все знаете. Собственно, себя Охлобыстин видит «всего лишь медиатором» уже существующего всем очевидного общественного мнения. С точки зрения репрезентации, это выгодный ход: всегда фальшиво звучит позиция идеолога, претендующего на открытие истины и при этом занятого категоризацией банальностей.

Что же касается формы послания, то протосценарием представления Ивана Охлобыстина, несомненно, послужила апокалиптическая голливудская матрица. Охлобыстин убежденно говорил об очень скором наступлении катастрофических событий. Амплитуда интерпретаций этого события колебалась от кризиса на валютно- фондовых биржах до полного Апокалипсиса, предсказанного Священным Писанием, апостолами и пророками. Перед лицом неминуемого уничтожения, в ситуации, когда правящие политики оказываются предателями своего народа и всего человечества, вся ответственность ложится на хрупкие плечи неподготоленных подростков – юношей и девушек. От лица всей Русской нации Охлобыстин объявил тотальную войну – Западу и Востоку, утверждая, что «славянам не по пути со всем миром»: «Русский может быть только героем или святым. Посередине – ничего нет. А если есть – то это нерусское». Утверждая радикальную инаковость русского народа и всей славянской расы, Охлобыстин вместе с тем, прибегая к своему любимому парадоксу, провозглашал, что человечество едино и резьба по национальному признаку Богом не благословляется. При этом заносил над головой тесак. Варианты финала также рознились – от поражения и растворения в китайской оккупации до полной победы, за которой начинается переход в другой мир. Это напоминало правила некоей компьютерной игры, исход которой во многом будет зависеть от мастерства самих играющих.

Белая пирамида, выстроенная посреди футбольного поля, вызвавшая у многих нездоровые ассоциации с масонством, в действительности не несла в себе тайного смысла, но символизировала идеальное русское общество будущего во главе с Монархом. В настоящее же время на вершине пирамиды проповедовал священник Иоанн, напоминая одновременно и Иоанна Предтечу, и пресвитера Иоанна из известной средневековой легенды.

Похоже, что патриотическая имперская идея получила массовую, современную, умеренно авангардную и профессиональную интерпретацию из уст человека, к которому приковано внимание общественности. Впрочем, момент своевременности, как и ряд акцентов, привнесенных этой маркирующей свое преемство по отношению к патриотической традиции репрезентации, – вызывают сомнение.

Сложно смириться с пониманием, что наконец-то «дана отмашка» чему-то, что должно было получить подобную огласку значительно раньше.

Причем слепая радость обретения давно ожидаемого, равно как и принцип «лучше поздно чем никогда» здесь не вполне уместны – просто потому, что идеи и образы Империи – вопреки гипнотизирующему убеждению доктора Охлобыстина – существуют не в вечности – которой все равно когда и где, чьими устами и в каким словах и образах проявиться: лишь бы нашелся «тот, кто» вызовет эти вечные ценности к жизни. Доктрина представляет истину, как минимум, десятилетней давности – эпохи «Брата 2». Тогда, несомненно, идея войны за правду против мира денег была актуальна и жива – именно война – за своих. Образ русского хакера – антиглобалиста, описанный Охлобыстиным под видом ученика средней школы, умеющего управлять "космическим спутником по КПК из старой телефонной будки на перекрестке провинциального городка", — из того же времени (ср. с героем фильма «Война» А. Балабанова, 2001 г). Как и уверенность в том, что «социальные сети» представляют собой угрозу для системы – именно сегодня в это сложно поверить как никогда. Особенно если учесть, что та самая «система» в тесном контакте с американскими коллегами инициировала развитие социальных сетей и постоянно поддерживает миф об их автономности, «опасности» для власти, а также представление о том, что они являются воплощением «гражданского общества» и самосозидающейся социальной реальностью (т.н. «аутопойесис»). Десять лет назад, наверное, эта реальность еще могла быть потенциально непредсказуемой. Сегодня же романтическое убеждение Охлобыстина о гражданской силе и ответственности соцсетей выглядит скорее свидетельством об успешно проделанной работе.

Если 10 лет назад был уместен призыв к войне со всем миром – это и есть идеология фильма «Брат 2», — то сегодня, по нашему мнению, паролем должна быть не Война, но Революция. Слово, которого так боялись консерваторы «нулевых», поскольку оно намеренно было сращено с образом «цветных революций», враждебных России. Сегодняшнее время требует акцента на социальном – наравне с национальным; в отличие от эпохи 10-летней давности, когда еще воспроизводился по инерции советский космос. Отмахиваться от социальных проблем ссылкой на то, что русские, мол, не умеют жить в мире и не созданы для торговли, значит закрывать глаза на опыт тех самых «77 лет» вполне успешного и большей частью мирного развития Советского социального государства. Советский опыт, что вполне типично для поколения И. Охлобыстина, к сожалению, полностью отрицается. Таким образом, вместо терапевтического залечивания исторической травмы разрыва с прошлым, доктор Быков предлагает новый разрыв, новую травму, отталкивая от себя, кроме того, и социально настроенную левую молодежь, которую, при другом подходе, мог бы, наоборот, привлечь.

Ставка на войну в нынешних же обстоятельствах звучит слишком двусмысленно – если только в устах Охлобыстина это не метафора. 10 лет назад война еще была войной, армия была еще боеспособной и могла хотя бы совершить «бросок на Приштину». Не вызывало сомнений, против кого нужно воевать и как воевать. Сегодня же призыв к войне может иметь лишь два последствия: либо русские ребята по примеру украинских братьев станут «пушечным мясом» в одной из ближайших военных кампаний НАТО в Сирии или Иране, либо начнётся серия неравных боёв с многочисленными подразделениями внутренних войск, то есть, война гражданская. В любом случае, сегодня не лучший момент для того, чтобы давить на «генетическую любовь к военно-промышленному комплексу». Со всех точек зрения, более правильным и ответственным был бы призыв к восстановлению уже не функционирующего должным образом ВПК и созданию новых рабочих мест. Самоотверженный труд и достойное социальное обеспечение этого труда сегодня однозначно важнее войны. Но это идеалистически настроенному Ивану Охлобыстину (не знающему проблем с трудоустройством) «не интересно». Любому политику, выступающему с национал-патриотических позиций сегодня, важно понимать, что новая русская Империя (а лучше – Царство) может возникнуть только в результате тотального отрицания – а можно сказать и войны – с глобальным капитализмом и буржуазным устройством общества.

Впрочем, если под «войной» Иван Охлобыстин подразумевает «вечный бой», о котором писал еще Александр Блок в первом скифском цикле «На поле Куликовом», то пафос его понятен. Это война, которая идет уже не одно столетие и не начнется «в 2012-м». «Скифский» аспект послания Ивана Охлобыстина был достаточно отчётливым, хотя и не получил своего имени.

Впрочем, в нашу задачу, как мы уже сказали, не входит детальный анализ «идеологии» «Доктрины 77». Мы оцениваем событие в его форме, по возможности отвлекаясь от содержания «политического месседжа».

Подводя некоторые итоги, нужно сказать, что как событие репрезентации «Доктрина 77» удалась блестяще. Около 20-25 тысяч человек (точно подсчитать сложно, поскольку многие ушли довольно быстро, но многие и подтягивались в течение первых 77 минут выступления), заплатив за билеты, пришли в ненастный осенний вечер слушать местами странные, местами тривиальные, а моментами крайне спорные речи актёра, режиссёра и священника в белом плаще, и многие выслушали их до конца, наградив оратора не слишком бурными, но тёплыми, дружественными аплодисментами.

Иван Охлобыстин, несомненно, открывает новую страницу в политической истории РФ, поскольку, как отмечено уже многими комментаторами и очевидцами, честно, прямо, без обиняков на всю страну начал разговор о самом главном, о том, что действительно сегодня волнует русских людей. И теперь уже невозможно будет игнорировать поднятые им вопросы, невозможно будет не продолжать такого же прямого разговора – вплоть до выборов.

Но Иван Охлобыстин открыл новую эпоху и с точки зрения политического стиля. Подобно тому, как эсеры в начале XX века взрывали бомбами представителей власти, он пронёс на "самый большой стадион самой большой страны мира" информационную бомбу, резонанс от взрыва которой многократно усилит её непосредственное действие 10 сентября в Лужниках. Всё это ведёт нас к непредсказуемому, а значит, к исчезнувшей из нашей повседневности возможности политического. Что бы ни случилось дальше, мир уже не будет таким, каким он был до этого. А если и не весь мир, то, по крайней мире, Твиттер, где Иван Охлобыстин стал «первым русским человеком, который попал в общемировые тренды». Не будет прежней и компания "Билайн", где появился новый тариф "Доктрина 77", и чёрно-бело-золотая гамма логотипа теперь уже однозначно указывает на связь с Империей. А это на сегодняшний день уже немало.

Продолжение следует.

 Илья и Яна Бражниковы

http://pravaya.ru/look/21474