По следам Жар-птицы.(Камчатка)
Оригинал взят у в По следам Жар-птицы

"А еще, если взять на веру
То, о чем говорят в народе,
Полюбился Жар-птице север —
Днем и ночью по тундре бродит"
Э. Куни
Сказ об Иване Елагине и Жар-птице
Был обычай у предков наших —
На восток на заре креститься.
И в беде от сохи и пашни
Их манила крылом Жар-птица
. С голодухи — потуже пояс,
Запахнув армячишко рваный,
Уходили на дальний поиск
От господ — на восход Иваны
За мечтой. И хмельнее браги
Кровь бродягам вздувала вены,
Уводя за Урал ватаги,
На Амур, Колыму и Лену.
Тропы в топях костьми устлали,
Потом волоки оросили
Открыватели дальних далей —
Ходоки на восток России
А проведав, хранили строго Тайну —
те, кто цингой заморен,
Кто рубил на пути остроги..
. А Жар-птица жила за морем,

В бирюзовой прозрачной бухте,
В той, что в споре однажды выдал
Им, отважным, могучий Кутха,
Косоглазый камчатский идол.
А Жар-птица сверкнет зарницей,
Ясным днем полыхнет по странам,
Но на ночь запирает птицу
Жадный Кутха в шатер вулкана.
И, от сглаза пришельцев пряча,
В бубен лупит шаман горбатый.
День и ночь сторожат Авачу
В океане три камня-брата..
.

Но однажды привел ватагу
На погибель шаману Кутхе
Русский штурман Иван Елагин —
Срубы ставить в подкове бухты.
И нашли корабли фарватер
Меж камней в голубой лазури.
А шаман провалился в кратер
И столетия трубку курит.
Не поверил бы я в поверье,
В каждом домысле есть граница,
Да, видать, обронила перья
В бухте той и моя Жар-птица.
В чудо-городе, у причалов
Ярче, чище не знал красы я.
И отсюда берет начало
В безграничность моя Россия...
А еще, если взять на веру
То, о чем говорят в народе,
Полюбился Жар-птице север
— Днем и ночью по тундре бродит.
Комментарии
К.Савельев
(получено от И.А.Ткаченко в августе 2003г.)
Весной красив Агайваям.
По лужам жидкого мазута
К каким-то радостным чертям
Кого-то близкого везут там.
Там жил еще один старик
У моря, возле океана.
Едва заслышав чаек крик
Мне речь его была желанна:
«Я шел неторною тропой,
Я шел дорогой пониманья,
И этот временный запой –
Лишь импликация сознанья
Вневременному бытию,
Квазиистории рассудка,
Ведь я постфактум сознаю,
Что наша жизнь – всего лишь шутка
Взбесившихся нейронных тел
В миазмах близкого распада.
О, как бы страстно я хотел,
Крутя рогами, влиться в стадо!»
Старик надолго замолчал,
Сломленный огненной водою,
И страшен был его оскал
Пред первой утренней звездою.
И я сказал ему: «Ну что ж…»,
А про себя подумал матом.
Весна, зима, поселок тож,
Какие-то везут дрова там…