Почему я не пойду на выборы

На модерации Отложенный

 

Я - беспартийный, и не в каких партиях, союзах и общественных организациях не состоял, кроме октябрятской звездочки, носил значок с «Володей, с курчавой головой» и то по малолетству.
 
В пионеры не вступил из солидарности с детьми местного попа, с которыми дружил. Их кстати, не взяли в пионеры по указанию горкома партии, а дети хотели, стать Валей Котиком и Лизой Чайкиной, а я не хотел, исповедовал отъявленный индивидуализм.
 
Я ненавидел коллективы, когда даже срать надо ходить строем.
 
Я помогал на выборах разным партиям от Демвыбора России до краха СПС, был в штабах коммунистов, аграриев и даже в «Наш дом - Россия» заходил в кассу. Все выборы я проиграл, ни одной осечки.
 
Нет, я честно работал на успех заказчика, но фарта им не было, последний раз я послал руководство СПС в небо на белокрылом джете и они пролетели, как фанера, сами знаете где.
 
Я изучал этот феномен, и оказалось, что дело во мне.
 
Я, как оказалось, анархо-синдикалист, они отвергают государство, я не так радикален, но стараюсь держаться от него подальше.
 
Меня даже пытать не надо о государственной тайне, если мне позвонит участковый, я как принтер все сдам и признаюсь, что рыл тоннель в Бомбей и подсыпал рубленые гвозди в макароны.
 
С выборами у меня давние счеты, первый раз я в них участвовал в 1966 году, моя мама была партийная и сама за меня отдала голос, за нерушимый блок коммунистов и беспартийных, а я не пошел, не смог, у меня была ангина.
 
А уж потом я много лет был агитатором и ходил по домам и рассказывал бабушкам про кандидатов, а они поили меня чаем с баранками и говорили:
 
- Ты, милок, скажи им (Хрущеву и Брежневу), что у нас все хорошо, лишь бы не было войны.
 
В день выборов  я ходил по квартирам, и они отдавали через меня свои голоса, пока все не проголосуют. Домой меня не отпускали, явка была у меня, как теперь в Ингушетии, но были и казусы.
 
В одной коммуналке мне не открывали в одной комнате до обеда и когда я туда в конце концов пробился, то увидел, как в постели лежат мои избиратели в окружении разноцветной стеклотары.
 
Хозяин кровати  твердо сказал мне, что пока он не исполнит супружеский долг, никуда не пойдет, и я сидел и ждал, когда это кончится. Я знал, что стоит мне выйти из деликатности, он запрется до понедельника; и я все видел, хотя сам еще по малости лет мечтал о высоких отношениях.
 
Избиратель закончил, взял паспорта семьи, и мы пошли отдавать его священный долг, мы шли по улице, гремела музыка, он проголосовал, купил мне два бутерброда и лимонад и ушел, покачиваясь от полноты чувств.
 
И до сих пор, как только я слышу про выборы, мне кажется, что при мне опять кого-то трахнут, а я не хочу этого видеть.