Борис Акунин побывал на Украине, но Украину не увидел

Сегодня наткнулся в ЖЖ на впечатления Бориса Акунина от Украины. Точнее от Галиции, в столице которой он недавно побывал.

Надо отдать должное острому уму российского писателя. Побродив по улицам немецко-польско-еврейского Лемберга, он с удивлением констатировал, что данный город не является украинским. Тренированная интуиция писателя уловила полнейшее несоответствие и диссонанс между духом сегодняшнего львовского населения и духом древнего города, нынешние жители которого в нём являются инородными телами.

«С самого начала мне привиделась в старом Львове какая-то трудно дефинируемая странность, - признался Акунин, - к тому же смутно знакомая. Побродив по улицам и поглазев на людей, я понял, в чем дело. Этот город построен не предками нынешних жителей. Его строили не для тех, кто там сегодня обитает. Львовяне, которых я видел, – дети и внуки западноукраинских крестьян из окрестных сел и приезжих с востока. А выстроили эту обветшалую, но прекрасную габсбургско-пилсудскую фантазию немцы, поляки и евреи. Их никого здесь больше нет. Одних убили, других выслали, кто-то сам уехал. Осталась только ностальгия по прошлому, которой Львов переполнен до краев – на мой вкус, даже слишком, во вред дню сегодняшнему».

Вот что я говорил по этому поводу в 2007 году в одной из бесед с главным редактором «Полярной правды»:

«Тот, кто утверждает, к примеру, что Львов это город украинский, мягко говоря, лукавит. После того как в 1356 году за ним было закреплено т.н. Магдебургское право, в него хлынул поток немецких колонистов, которые его перестроили в соответствии со своим представлением об архитектуре. «Город Льва» обрел свой готический стиль именно благодаря их усилиям, а уж никак не из-за культурных предпочтений «украинцев». Львов по своему архитектурному стилю изначально город немецко-польско-еврейский. По духу и культуре (еще в тридцатых годах 20 века) Львов оставался польско-еврейским. «Украинства» там и близко не было».

«Благодаря фюреру немецкой нации, в июне 1941-го, ворвавшийся во Львов спец-батальон Абвера «Нахтигаль», укомплектованный «украинскими войнами», устроил в городе резню. Убивали евреев и польскую интеллигенцию (как завещал великий вождь и учитель Стёпа Бандера). Потом, после войны, «клятый Сталин» отправил оставшихся поляков на историческую родину. И уже после этого город был заселен «вуйками» из галицийских сел. Но вы ж понимаете, что это не делает его «украинским». Не зря Львов сейчас пребывает в таком ужасном состоянии! Село есть – село, даже «вычуханное» и с университетским дипломом. Все эти современные деятели «украинской культуры» галицийского происхождения, получив высшее образование, не перестают радовать удивительным сочетание в своей натуре внешнего культурного лоска и гламурности, с внутренним, примитивным селянским жлобством и убогой провинциальностью. Поэтому меня всегда забавляли претензии львовян на какую-то «нереальную продвинутость» (прости Господи) в культурной сфере. Среди моих киевских друзей и знакомых, подобное позерство всегда было хорошим поводом для шуток».

Не менее чётко и точно Борис Акунин сформулировал также главную проблему проекта «Ukraina». Возможно сам того не понимая. ОН ПРОСТО НЕ СМОГ УВИДЕТЬ НА ТЕРРИТОРИИ СТРАНЫ ПОД НАЗВАНИЕМ «УКРАИНА» УКРАИНУ КАК ТАКОВУЮ. ТО ЕСТЬ ОН НЕ СМОГ ОБНАРУЖИТЬ «УКРАИНСКИЙ» НАРОД КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ ОТЛИЧНЫЙ ОТ НАРОДА «РУССКОГО».

«Три месяца назад я был в Севастополе и ее [Украину] там не увидел. Зато я слышал, что настоящую украинскость нужно искать именно во Львове.

Мне очень хотелось понять или хотя бы ощутить, что это такое.

Ни черта я не понял и мало что ощутил – слишком короток был срок. Мне показалось, что украинцы похожи на россиян, как однояйцевые близнецы: тот же культурный багаж, те же книжки в детстве читали, те же фильмы смотрели, даже телепередачи у нас (вздох) те же самые».

Не обнаружив «Украину» и «украинцев» ни в Севастополе, ни в Львове, российских писатель с удивлением был вынужден констатировать что «главная… проблема Украины, по-моему, состоит в том, что эта большая страна не объяснила ни миру, ни самой себе, чем она, собственно, является. Понимаете, к России можно относиться как угодно, но объяснять, что такое Россия и русскость, никому не нужно; набор клише и легко опознаваемых символов отлично известен. А вот что такое «украинскость», что объединяет людей, живущих на этой территории, и куда они все вместе хотят двигаться, внешнему миру пока неясно».

С момента появления первых «украинцев» в австрийской Галиции прошло сто лет, уже двадцать лет существует «нэзалэжна Украйина», но даже «свидоми украйинци» до сих пор не могут сказать ЧТО ТАКОЕ «УКРАИНА» и КТО ТАКИЕ «УКРАИНЦЫ».

Прочитав размышления Акунина я сразу же вспомнил свой, десятилетней давности, разговор по данному проблеме со своим знакомым «свидомым украйинцэм», который по возрасту годится мне в отцы. Тогда, за бутылкой коньяка я задал ему вопрос, который мне не давал покоя не первый год: «що такэ Украйина»? «У чому йийи нэповторна особлывисть»? Я исходил из того, что как человек, который стоял у истоков создания «Народного Руха» и как человек, который отдал большую часть своей жизни делу «видновлэння нэзалэжности» и «видроджэння украйинськойи дэржавности», он не может не знать, что такое «Украина».

Однако услышав мой вопрос, он грустно на меня посмотрел, ответил: «нэ знаю» и залпом опрокинул в себя рюмку коньяка. А ведь он человек весьма начитанный, да ещё по образованию психолог.

Данный ответ тогда стал для меня откровением. Если он, тот, кто отдал «Украине» большую часть своей жизни, не знает что такое эта «Украина», то кто же тогда может знать? А главное, какой смысл во всех этих «национально-вызвольных змаганнях», если неизвестно за что, собственно говоря, идёт борьба.

Акунин пошёл примерно тем же путём. Он обратился с вопросом «что такое Украина?» к «очень симпатичной львовской профессуре, которая… слывёт раскадником украинского национализма». И он, как когда-то я, «был удивлен, когда убедился, что вопрос о национальной украинской идее погружает их в задумчивость. А ведь новой, только зарождающейся стране без ясности в государственной и культурной самоидентификации обойтись невозможно. Подумав, один из львовян сказал: мы – страна, возникшая на перекрестке культур и стыке империй, поэтому наш лозунг должен быть «мультикультурализм и терпимость».

Подобный ответ галицийского профессора может вызвать лишь улыбку, зная с какой ненавистью к «мультикультурализму» и «толерастам» относятся политические вожди Галиции. И это понятно, ведь терпимое отношение к «неукраинским» культурам, к «неукраинским» языкам просто не позволит галицийцам родить то, о чём все говорят, но то, что никто ещё не видел – «украйинську нацию» и «Украйину» как таковую.

Андрей Ваджра,
специально для постоянных читателей andreyvadjra.livejournal.com/