Дэвид Картер: Раскрытие правды о COVID
Дэвид К. М. Картер , соучредитель The Truth Contract , присоединился к Джеймсу Рогуски, чтобы поделиться своим опытом открытия правды о COVID-19, вакцинах и технологии мРНК.
Он считает, что информированное согласие, независимость регулирования и политическое мужество имеют решающее значение, и что граждане должны знать о конфликтах интересов между правительствами, средствами массовой информации и биофармацевтической промышленностью.
«Клянетесь ли вы говорить правду?»
По контракту правды
«Я всю жизнь помогал руководителям компаний разобраться в сути проблемы. С появлением COVID-19, вакцин и мРНК я пришёл к выводу, что мы ищем не там, где надо».
Когда Джеймс Рогуски сел брать интервью у Дэвида CM Картера (« DCMC »), соучредителя The Truth Contract , он начал так, словно давал показания в зале суда: «Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог?»
Дэвид не колебался: «Да».
За этим последовали не технические дебаты о белках-спайках или нормативных положениях. Это была история о том, как 66-летний бывший наставник глобальных генеральных директоров основал The Truth Contract , и почему он теперь считает, что информированное согласие, независимость регулирования и политическое мужество являются одними из определяющих вопросов нашего времени.
Это его путешествие, изложенное его собственными словами и с его точки зрения.
Оглавление
- От серийного предпринимателя до наставника генерального директора
- Плановый медицинский осмотр, который изменил вопросы
- Падение в кроличьи норы
- Контракт правды: когда официальная правда и реальная жизнь расходятся
- «Факты не меняют глубоко укоренившиеся убеждения»
- Частный разговор с бывшим премьер-министром
- Что, по мнению Дэвида, должно произойти сейчас?
- «Я не ожидаю, что все будут делать то, что сделал я»
- Пробуждение, а не охота на ведьм
- Куда мы пойдем отсюда
- Дополнительные ресурсы
От серийного предпринимателя до наставника генерального директора
Дэвид бросил школу в 18 лет. Следующие несколько десятилетий он создавал и управлял компаниями как серийный предприниматель. Затем, более 30 лет, он занимался чем-то необычным: наставничеством генеральных директоров.
В конечном итоге он создал то, что, по его словам, стало «ведущей в мире компанией по наставничеству для руководителей высшего звена» с офисами и клиентами по всему миру. Суть работы всегда была одинаковой: «Проблема, с которой обращался клиент, почти никогда не была настоящей проблемой. Нашей первой задачей было выявить реальную проблему. Только тогда мы могли её решить».
Такой образ мышления — подвергать сомнению изложенную историю, заглядывать глубже, находить структурную проблему — стал той линзой, через которую он позднее рассматривал COVID-19, вакцины и развитие технологии мРНК.
Плановый медицинский осмотр, который изменил вопросы
Когда Дэвиду исполнилось 60, друг посоветовал ему пройти полный техосмотр — так в Великобритании называют всестороннюю проверку здоровья: анализы крови, кала, мочи и всего остального.
«Единственное, что бросилось в глаза, было следующее: в моем организме было на 3900% больше рекомендуемого максимального количества ртути и алюминия», — сказал он.
Побочные эффекты были не такими уж серьёзными, но количество пациентов было впечатляющим. Ему посоветовали пройти годичную детоксикацию от тяжёлых металлов, что он и сделал. К январю 2020 года он успешно прошёл её и наконец смог «снова есть вкусную еду».
А потом случился ковид.
Как и многие представители его поколения, Дэвид большую часть жизни доверял системе: «За свою жизнь я перенёс около 30 прививок — в школе, во время путешествий и так далее. В то же время я целый год восстанавливался после отравления ртутью и алюминием, которые, вероятно, накопились в организме именно из-за этих прививок».
Поэтому, когда заговорили о новой вакцине от COVID, ему в голову пришёл простой и практичный вопрос: «Если они выпустят вакцину, будет ли в ней ртуть и алюминий? Потому что если да, то я больше целый год не буду сидеть на этой отвратительной диете».
Этот вопрос, основанный больше на жизненном опыте, чем на идеологии, был острым концом клина.
Падение в кроличьи норы
Друг из Австралии посоветовал Дэвиду посмотреть The HighWire — онлайн-шоу Деля Бигтри , в котором участвовало множество критиков традиционной политики в отношении COVID. «С января 2020 года я подключаюсь к нему каждый четверг в 19:00 по британскому времени», — сказал он.
После этого он начал следить за интервью с врачами, эпидемиологами, вирусологами и другими медицинскими специалистами со всего мира, особенно с теми, кто высказывал обеспокоенность по поводу выбора политики и технологий.
«Последние шесть, почти семь лет я был кроликом, который нырял во множество разных кроличьих нор. COVID, прививка, мРНК, а также психологические операции, системы управления и контроля, комплексы наблюдения и финансов, энергетика, все что угодно».
Независимо от того, разделяют ли читатели его выводы, очевидно, что он сделал то, что большинство граждан в действительности сделать не могут: тысячи часов поисков информации, чтения, просмотра и перекрестных ссылок в различных областях.
Для него постоянно проявлялась одна и та же закономерность:
- правительства и основные средства массовой информации, представляющие одну «устоявшуюся» версию правды, и
- большое количество независимых ученых, врачей и аналитиков данных, представляющих другую.
И оба варианта не могут быть правильными.
Контракт правды: когда официальная правда и реальная жизнь расходятся
Год назад Дэвид стал соучредителем The Truth Contract — проекта и платформы, направленных, по его словам, на «рассмотрение ситуаций, когда правительство или СМИ говорят: «Это правда», но многие авторитетные эксперты говорят: «Нет, то правда»».
«Они не могут быть одновременно правдой. „Контракт правды“ — это наша попытка вынести это напряжение на свет и спросить: что же здесь происходит на самом деле?» — сказал он.
Сегодня он ведет подкаст под тем же названием, публикуется на Substack и принимает участие в таких проектах, как SpermEggGeddon , в котором принимал участие Джеймс Рогуски.
В центре внимания часто оказывается здоровье, поскольку именно здесь политика, прибыль и личная уязвимость сталкиваются наиболее остро. Но основные вопросы всегда носят гражданский характер:
- Кто определяет «истину»?
- Насколько независимы наши регулирующие органы?
- Что на самом деле означает информированное согласие в эпоху сложных технологий и централизованных повествований?
«Факты не меняют глубоко укоренившиеся убеждения»
Одна из повторяющихся тем Дэвида — насколько сложно достучаться до людей, которые по-прежнему полностью доверяют окружающим их институтам.
«Большинство людей с детства приучены доверять учителям, полиции, правительству, премьер-министру, BBC, врачу, Национальной службе здравоохранения. Даже предположить, что они могут усомниться в чём-либо из этого, — значит подорвать основы их мировоззрения».
Он цитирует свою любимую фразу: «Единственное, на что нельзя положиться, чтобы изменить чьи-то глубоко укоренившиеся убеждения, — это факты».
Поэтому со своими детьми, а теперь и внуками, он выбрал более доверительный подход. Вместо того чтобы читать им лекции, он рассылает им материалы и просит их обдумать их, прежде чем дать согласие на дальнейшие инъекции для своих внуков.
Он приводит в пример недавний документальный фильм под названием « Неудобное исследование» , в котором представлен анализ результатов лечения вакцинированных и невакцинированных детей на основе определённого набора данных. Дэвид счёл этот фильм «шокирующим» и просто попросил свою семью посмотреть его и высказать своё мнение.
«Если бы я тогда знал то, что знаю сейчас, я бы не разрешил своим детям делать прививки. Но я не могу вернуться в прошлое. Я могу лишь сказать: прежде чем вы позволите кому-либо воткнуть ещё одну иглу в руку моего внука, пожалуйста, посмотрите это, прочтите это и потом примите решение».
Его основной принцип — не «Делай, что я говорю», а «Делай свой выбор с открытыми глазами».
Частный разговор с бывшим премьер-министром
В интервью Дэвид описывает недавнюю неофициальную встречу с бывшим премьер-министром Великобритании. Он не называет имени, но чётко определяет тон беседы.
Он начал не с обвинений, а с сочувствия к перегруженности политической должности: «Вы совершенно ничего не знали о медико-промышленном комплексе, демографии, обо всех технических областях, которые внезапно стали ключевыми. Поэтому вы полагались на своего главного научного советника, своего главного врача и старших государственных служащих».
Он отмечает, что подобное почтение к «экспертам» вполне объяснимо, особенно в условиях кризиса, но затем добавляет ещё один нюанс: «Вы, вероятно, не знали, что Агентство по регулированию оборота лекарственных средств и изделий медицинского назначения Великобритании (MHRA) получает большую часть своего финансирования от биофармацевтической промышленности. Это создаёт целую сеть потенциальных конфликтов интересов».
Его вопрос к бывшему премьер-министру был простым и человечным: «Оглядываясь назад, чему вы научились, чего бы вам хотелось знать раньше? И если бы вы знали, что бы вы сделали иначе?»
По его словам, тот же вопрос можно было бы задать лидерам других стран — от Дональда Трампа до глав государств-членов ЕС, — которые в значительной степени полагались на узкий круг научных консультантов, некоторые из которых с тех пор подвергались постоянной критике и пристальному вниманию.
Дэвид призывает их не строить из себя экспертов, а продемонстрировать скромность: «Если вы настоящий лидер, вам, возможно, придётся публично признать, что вас обманули или ввели в заблуждение, что вы доверяли системе и рассчитывали на честный совет, а она этого не сделала. Затем постарайтесь тщательно разобраться в том, что пошло не так, и исправить ситуацию, а не удваивать усилия».
С его точки зрения, такое признание — если за ним последуют реальные реформы — станет актом мужества, который может изменить ход истории.
Что, по мнению Дэвида, должно произойти сейчас?
На протяжении всего разговора Дэвид возвращается к одной важной идее: осознанное согласие как непреложный гражданский принцип.
Он утверждает, что большинство граждан:
- Не совсем понимаю, что такое технология мРНК.
- Не знаю, где и как она сейчас внедряется.
- Им не предоставляется на регулярной основе полная, сбалансированная картина преимуществ, неопределенностей и возможного вреда.
Он также выделяет (на основании источников, на которые он ссылается) врачей, которые, как сообщается, теперь сами отказываются от некоторых бустерных доз, а иногда и вовсе избегают смен, когда им пришлось бы их вводить.
С точки зрения Дэвида, важны три вещи:
1. Остановитесь и переосмыслите
Он считает, что масштабное и быстрое распространение технологии мРНК на широкий спектр терапевтических областей без долгосрочных данных о безопасности должно беспокоить нас всех — независимо от наших политических взглядов.
По его мнению, граждане должны настаивать на:
- прозрачной публикации и обзоре появляющихся данных о безопасности и эффективности;
- открытых дебатах между экспертами с разными точками зрения; и
- честном признании неопределенности там, где она существует.
2. Обновите информацию и сделайте ее читабельной.
Дэвид утверждает, что информация о продукте, предоставляемая пациентам (и краткая справка, предоставляемая врачам), должна обновляться с течением времени в соответствии с новыми данными и излагаться понятным языком.
«Каждая медсестра, врач или другой медицинский работник должен подписать заявление о том, что он прочитал и понял обновлённый вкладыш. А пациент должен подтвердить, что ему всё объяснили и он понял, прежде чем дать своё согласие», — сказал он.
Независимо от того, согласны ли мы с конкретным механизмом, который он предлагает, основной принцип прост: больше никаких «просто распишитесь здесь» в отношении сложной, развивающейся технологии.
3. Защитите врачей и дайте возможность гражданам
Дэвид прекрасно понимает, что многие врачи, работающие на передовой, ощущают себя зажатыми между институциональным давлением и собственной совестью. «Системы здравоохранения и регулирующие органы оказывают на них давление, требуя „отмахнуться“. Если они изучили новые данные и у них возникли опасения, они оказываются в затруднительном положении — профессиональном, этическом и даже эмоциональном».
По его мнению:
- Врачи должны иметь возможность открыто говорить о своих проблемах и клинических наблюдениях; и
- Пациенты должны чувствовать себя одинаково свободно, задавая трудные вопросы и, если они того пожелают, отказываясь от ответа, не испытывая при этом стыда или принуждения.
Короче говоря: больше никакого театра согласия. Решение о согласии или отказе от любого медицинского вмешательства должно основываться на честном разговоре, взаимном уважении и актуальной информации.
«Я не ожидаю, что все будут делать то, что сделал я»
Дэвид чётко даёт понять, что не ожидает, что среднестатистический человек повторит его глубокое погружение в исследовательские работы, сабстаки, специализированные институты и альтернативные медиа. «Я потратил на это тысячи часов. Большинство людей слишком заняты своей жизнью, чтобы заниматься таким объёмом домашней работы. Я их не виню».
Он просит просто: «Прежде чем позволить кому-то воткнуть иглу в вашу руку – или руку вашего ребёнка – хотя бы посмотрите один документальный фильм, прочитайте одну статью, выслушайте одного эксперта, не разделяющего ваше мнение. А затем сделайте свой выбор».
Он также отмечает более масштабное изменение общественных настроений:
- доверие к основным средствам массовой информации и политическим институтам рушится;
- Опросы общественного мнения показывают, что все больше людей в Великобритании, например, не доверяют депутатам, правительству или государственным служащим; и,
- Читательская и зрительская аудитория корпоративных СМИ продолжает падать.
Отчасти этот цинизм может перерасти в паралич. Но, по его мнению, он может стать началом более здоровой гражданской позиции: меньше наивного почтения, больше активного рассудительности.
Пробуждение, а не охота на ведьм
Цель «Контракта правды» — не заменить одну догму другой. Цель — создать условия, в которых у истины есть шанс на победу:
- Независимые расследования.
- Прозрачные данные.
- Честное признание ошибок.
- Культура, в которой умение менять свое мнение рассматривается как сила, а не слабость.
Последнее замечание Дэвида звучит прямолинейно и отражает его точку зрения, основанную на источниках, на которые он ссылается: «Я боюсь, что, если ее не остановить, эта технология мРНК может стать одной из величайших экзистенциальных угроз, когда-либо созданных человечеством».
Другие не согласны. Многие регулирующие органы и учреждения продолжают твёрдо поддерживать действующие программы. Именно это противоречие и объясняет, почему нам нужен открытый, зрелый и основанный на фактах гражданский диалог, а не цензура или клевета.
Куда мы пойдем отсюда
Если и можно вынести хоть один вывод из путешествия Дэвида, то он такой: настоящее поле битвы — не левые против правых, не прививки против антипрививочников. Это правда против непрозрачности, агентность против автоматизации, информированное согласие против управляемого согласия.
Необязательно соглашаться со всем, что он говорит, чтобы увидеть более глубокие вопросы, которые он поднимает:
- Кому мы доверяем и почему?
- Насколько захвачены наши регулирующие органы?
- Как гарантировать, что по мере развития технологий этика, гарантии и механизмы согласия будут идти в ногу со временем?
Это гражданские вопросы, а не узкоспециализированные.
Комментарии