"ТЫ - ВАРВАР!"... Воспоминания пленного бойца РККА

"В Ельне в лагере я свои сапоги обменял на пайку хлеба. 

Голод был страшнее смерти. 

Когда поживешь два месяца на траве и коре да на горсти пшеницы, то кусок хлеба покажется дороже всего на свете. 

В лагере было много партизан. У них была припасена еда. Им и приносили — они же местные. Прошло несколько дней. 

Нас собрали, повели на Починок. Ночью прошел дождь. Раны мои сковало. 

Утром надо вставать, идти, а я не могу подняться. 

Подбежал немец из конвоя, поднял меня за воротник рубахи и ударил сапогом. 

Я ему и говорю: «Ты, варвар!.. Попался бы ты мне месяца два назад!..» 

Я-то думал, он ничего не поймет. А рядом оказался переводчик, перевел, что я сказал. 

Эх, как он обозлился! Побледнел, покраснел, опять подлетает ко мне и кричит: 

«Ты — варвар! Ты — варвар! Ваша Россия — варварская страна!» 

Я засмеялся. 

И они меня наказали таким образом: всех раненых усадили на телеги, а меня поставили в колонну. 

Я шел пешком. Ребята меня поддерживали, не бросали. 

Мне один: «Ты, комиссар, с ними не спорь. А поставят к березке, и вся недолга…» 

— «Да я, — говорю, — не комиссар. Я такой же, как и ты». 

Тут мне подали палку. Я пошел опираясь на палку. Другой рукой держусь за телегу. А немец, тот самый, подлетел — и по руке мне прикладом. В телеге сидит бывший повар из партизанского отряда. Нога у него забинтована. Раненый. Я с ним в лагере познакомился, сдружился.

 Он мне и подал руку в дороге. Ладно, думаю, ковыляю себе дальше. И чуть погодя Вася опять мне руку подал.

Так, держась за телегу, мне идти все же значительно легче. Немец заметил и опять подбежал.

 Вырвал у меня из рук палку и стал той палкой лупить и меня, и партизана. 

И тут кто-то из ребят и говорит: «Вась, дай ты ему! За что он тебя бьет?!» 

И Вася махнул ему разок. Парень был крепкий. В партизанском отряде всегда возле котла. 

Силенку еще не растерял. Немец так и сиганул в кювет. Даже винтовка в сторону отлетела. 

Немцы закричали. Вася бросился в гущу колонны. Где его там найдешь? Колонну остановили. 

Вышел переводчик, объявил: 

«Если не выдадите того, кто ударил германского солдата, каждый десятый будет расстрелян».

Никто Васю не выдал. Немцы бегают, высматривают. А мы стоим молчим. 

Постояли-постояли да и пошли дальше. 

Это был уже не сорок первый год, когда они с нашими пленными делали что хотели. 

Немцы к тому времени тоже уже в плен стали попадать. И побаивались, что и их будут истреблять. 

Я без палки иду кое-как. Ослаб совсем, повалился. Подходит немец. Не тот, другой. 

Подошел, кольнул в бок штыком: «Штейт!» Лежу я на обочине, ни встать, ни идти уже сил нет. 

Я уже и смирился: пускай убивают, чем так мучиться. Все равно не дойду. 

Немец кляпал-кляпал надо мной затвором и штык к виску прикладывал, а выстрелить все же не выстрелил. 

Остановил подводу. Меня бросили в ту подводу и повезли. 

Лежу я в подводе и думаю, как во сне: «Это ж что, я опять живой остался…»