Двадцать лет без страны

«Как-как она сказала? Гэ-Ка-Че… Что? ГэКаЧеПэ? Бред какой-то…» - такой была первая реакция на услышанное по «ящику»…

            Спустя восемь лет тот же «ящик» предъявил лысоватого проходимца, рассуждавшего о влажных сортирах. Почему-то вспомнилось ГКЧП. Без танков, зато – с многочисленными жертвами. Теперь понятно, почему. Это был ползучий переворот. В умах людей он произошел давно: те, кто стоял у Белого Дома в августе 91-го, открыто плевались: «И что мы получили от этого алкоголика? Нищету и безнадегу? Дирижер хренов». – «А что вам даст этот лысый хмырь?» - спрашивал я, и получал в ответ: «Он хотя бы трезвый»…

            Пьяный Ельцин – символ нашей эйфории. Мы так хотели рвануть на Запад, манящий рекламным благолепием и сиянием витрин, что не заметили, как превратились в стадо алчных и беспринципных потребителей, суетливо хватающих и жадно пожирающих. Схватил – продал – купил – сожрал – выбросил. Мы брали от жизни все, бесконечно вливались и отоваривались, опережая собственные желания. И в один прекрасный день очнулись на руинах обманутых надежд. И, открыв глаза, увидели, что страна почти сожрана, а ее остатки доедает кучка мелких опарышей с двумя нелепыми карликами во главе.

            Кто сожрал нашу страну?

Мы и сожрали. Нас можно понять: мы, несчастные, так изголодались за годы бесконечных коллективизаций, репрессий, войн, оттепелей, застоев и перестроек, что нам просто было необходимо вдоволь наесться, одеться, накопить и потратить. Мы брали и тратили, тратили и снова брали, ничего не давая взамен. Мы не строили и не производили. Мы наслаждались тем, что было, полагая, что это и есть – свобода. Мы забыли об ответственности, которая влечет за собой суровое наказание, если ее презреть.

            Тогда, в 91-м, мы, не боясь, разговаривали с танкистами, убеждая их не стрелять в народ. Потом был октябрь 93-го, и кровавая мясорубка, устроенная Ельциным в центре Москвы, беспощадно вышибла из нас дух сопротивления бесам власти. Мы приняли сначала первую чеченскую бойню, потом – вторую. Мы приняли даже взрывы домов, Норд-Ост и Беслан. А чуть позже, принюхавшись к запаху сортира, поняли, что жить в нем не так уж и противно: нужно лишь слегка приоткрыть форточку и распылить синтетический освежитель.

            ГКЧП одержало убедительную победу. Не потому, что оно умнее и коварнее, а потому, что мы оказались недостойны той свободы, о которой сами же и мечтали. Баррикады надо выстраивать снова. Но не на площадях, а внутри себя. Чтобы вновь почувствовать тот пьянящий аромат, имя которому – человеческая свобода.