"Академическое дело" ‒ разгром дореволюционной гуманитарной науки в СССР

8.8.1931. ‒ Коллегия ОГПУ вынесла внесудебное постановлением о заключении и ссылке большой группы ученых Академии наук, впоследствии часть из них была расстреляна.

Академическое дело (дело академиков, Дело Академии наук или Дело Платонова‒Тарле) ‒ уголовное дело, сфабрикованное ОГПУ против группы учёных Академии наук и краеведов в 1929‒1931 годах в Ленинграде, где до 1934 года находилась Академия наук СССР.

Формирование дела проводилось в два этапа. Первый был связан с провалом на выборах в члены Академии в январе 1929 года трёх кандидатов-коммунистов, избиравшихся в числе 42 новых академиков: не набрали необходимых 2/3 голосов А.М. Деборин (наст. имя: Абрам Моисеевич Иоффе, ответственный редактор журнала "Под знаменем марксизм", по инициативе Ленина возглавлял большинство философских учреждений СССР), Н.М. Лукин (двоюродный брат Бухарина, впоследствии директор Института истории Коммунистической академии, затем Института истории АН СССР, в 1938 г. арестован, умер в заключении) и В.М. Фриче (член "Комиссия Ротштейна" по коренному пересмотру преподавания общественных наук в вузах, зав. литературным отделением Института красной профессуры). В газетах появились требования реорганизовать Академию наук и политические характеристики академиков, указывавшие на их "контрреволюционное прошлое". Однако эта кампания приостановилась после избрания академиками трёх ранее проваленных коммунистов.

Следующая атака на Академию наук началась в августе 1929 года — для её чистки в Ленинград была направлена правительственная комиссия во главе с Ю.П. Фигатнером (член Президиума и начальник главной инспекции ВСНХ, в 1937 г. расстрелян). В июне ‒ декабре 1929 года по решению этой комиссии были уволены 128 штатных сотрудников (из 960) и 520 сверхштатных (из 830). Основной удар был направлен на учреждения, возглавлявшиеся историком С.Ф. Платоновым: Библиотеку Академии наук и Пушкинский дом.

Сергей Фёдорович Платонов (1860‒1933) был одним из самых ярких и запоминающихся профессоров Санкт-Петербургского Императорского университета. В 1895—1902 годах был приглашён как один из наиболее талантливых университетских профессоров преподавателем русской истории к Великим князьям Михаилу Александровичу, Дмитрию Павловичу, Андрею Владимировичу и Великой княгине Ольге Александровне. С 1900 по 1905 год был деканом историко-филологического факультета. Стал известным историком, членом-корреспондентом С.-Петербургской Императорской академии наук (с 5 декабря 1909 года).

К революции 1917 года С.Ф. Платонов отнёсся отрицательно, тем более к власти большевиков, однако уже через несколько месяцев был вынужден пойти на сотрудничество с большевиками, помогая Д.Б. Рязанову налаживать работу по спасению петроградских архивов и библиотек. За большой вклад в развитие русской исторической науки 3 апреля 1920 года Общим собранием Российской академии наук был избран её действительным членом (что могло произойти и гораздо раньше, если бы не отрицательное отношение к его кандидатуре со стороны ряда влиятельных академиков кадетского толка, в частности А. С. Лаппо-Данилевского).

На рубеже 1920-х годов Платонов задумывал большую работу о начале Русского государства, однако этим планам не было суждено осуществиться. В 1922 году был назначен (после смерти А. С. Лаппо-Данилевского) руководить работой Постоянной исторической комиссии Академии наук. С августа 1925 года стал (после смерти академика Н.А. Котляревского) директором Пушкинского Дома, также был избран директором Библиотеки АН СССР.

Итак, в сентябре 1929 года начались аресты сотрудников Академии наук СССР, в основном историков-архивистов. В Москве в это время шла активная подготовка к будущим показательным процессам «вредителей» ("Промпартии" и другие). ЛенОГПУ начало создавать из арестованных учёных «монархическую контрреволюционную организацию».

В январе 1930 года в Ленинграде были арестованы С.Ф. Платонов, его дочь Мария и все его ближайшие сотрудники. Допросы вёл чекист А.А. Мосевич по подозрению «в активной антисоветской деятельности и участии в контрреволюционной организации». На квартире Платонова были обнаружены револьвер иностранного производства, а также письма на его имя от великого князя Константина Константиновича и П.Н. Милюкова.

В результате интенсивного "воздействия" А.А. Мосевича (тот указывал, что правдивые показания нужны не следователю, которому всё и так ясно, а истории) Платонов стал давать требуемые показания. В частности, он заявил: «Касаясь своих политических убеждений, должен сознаться, что я монархист. Признавал династию и болел душой, когда придворная клика способствовала падению б. царствующего Дома Романовых». Он признал, что видел во главе конституционной монархии великого князя Андрея Владимировича; самому Платонову, по утверждениям следователей, заговорщики предназначили пост председателя Совета министров России.

На рубеже января/февраля в Ленинграде состоялся суд над Платоновым, на котором оставшиеся на свободе его младшие коллеги и ученики отреклись от негоо из опасений за свою судьбу. Он был приговорён к трём годам ссылки в Самару. 10 января 1933 года скончался в больнице от острой сердечной недостаточности. Похоронен на городском кладбище. Кладбище впоследствии снесено, а могила утрачена.

По тому же делу проходил Евгений Викторович Тарле (первоначальное имя: Григорий Вигдерович Тарле, 1874‒1955). Видимо, его предреволюционная биография помогла ему прожить дольше.

Как и многие еврейские сверстники-студенты, он участвовал в марксистскиех кружках, 1 мая 1900 года был арестован вместе с другими членами кружка на студенческой квартире во время доклада Луначарского и выслан под гласный надзор полиции по месту жительства своих родителей в Херсон. Как «политически неблагонадёжному», ему запрещалось преподавать в императорских университетах и в казённых гимназиях. В 1903 году после прошений, поддержанных видными профессорами, полиция разрешила Тарле преподавание на почасовой основе приват-доцентом в С.-Петербургском университете, но в феврале 1905 года он был вновь арестован за участие в студенческой сходке и снова отстранён от преподавания. После царского Манифеста о гражданских свободах от 17 октября 1905 года наступила амнистия всех неблагонадёжных, и Тарле вернулся в Петербургский университет. В 1911 году защитил докторскую диссертацию на основе двухтомного исследования "Рабочий класс во Франции в эпоху Революции". В 1913—1918 годах он был также профессором университета в Юрьеве.

После Февральской революции 1917 года Тарле сразу пошел служить «молодой демократии». Его (как и поэта А. Блока) включают в число членов "Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства по преступлениям царского режима". С 1918 года Тарле — один из трёх руководителей Петроградского отделения Центрархива РСФСР. В октябре 1918 года избран ординарным профессором Петроградского университета (а потом Ленинградского), затем стал профессором Московского университета и жил в Москве (до ареста). В декабре 1921 года был избран членом-корреспондентом Российской академии наук по отделению исторических наук и филологии, а в мае 1927 года — действительным членом Академии наук СССР.

Следствие прочило Тарле в министры иностранных дел сначала "Промпартии", затем "Трудовой крестьянской партии", затем "Правительства Платонова". Полностью придуманный следователями ОГПУ "Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России" Платонова якобы координировал контререволюционный заговор в Академии наук, организацию военных ячеек и складов оружия, связь работников Академии с агентами иностранных разведок, в том числе путём организации зарубежных поездок ученых и конспиративных встреч в Париже, Берлине, Ватикане. Целью "Всенародного союза" было свержение советской власти и восстановление монархии. Решением Коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 года Тарле был сослан в Алма-Ату, где провёл около двух лет.

В конце 1932 года вернулся в Ленинград и был восстановлен в должности профессора ЛГУ. В марте 1937 года Президиум ЦИК СССР снял с него судимость. Тарле был прощён, предположительно, по личной инициативе Сталина. В апреле 1938 года Политбюро приняло решение о возможности включения Тарле в состав членов Академии наук, в сентябре 1938 года общее собрание АН СССР восстановило его в правах академика.

Первоначально по "Академическому делу" были намечены к аресту также А.Е. Ферсман и С.Ф. Ольденбург, но в последний момент их фамилии были вычеркнуты из списка.

Всего в декабре 1929 — декабре 1930 годов по "Академическому делу" были арестованы свыше 100 человек, главным образом специалисты в области гуманитарных наук. К делу были привлечены также уже находившиеся в ссылке или в заключении бывшие сотрудники Академии наук (Г.С. Габаев, А.А. Арнольди, Н.П. Анциферов и др.).

Для придания большего веса организации в неё включили в качестве филиалов провинциальные отделения Центрального бюро краеведения: в феврале ‒ марте 1930 года были проведены дополнительные аресты краеведов по всей стране, а в ленинградскую тюрьму на Шпалерная привезли из ссылок и лагерей осуждённых ранее гуманитариев. Общее число привлечённых по делу составило 115 человек.

Открытый процесс по делу так и не состоялся. Судьбу арестованных решила во внесудебном порядке коллегия ОГПУ своим постановлением от 8 августа 1931 года. К различным срокам заключения и ссылки были приговорены 29 человек, в том числе С.Ф. Платонов, Е.В. Тарле, Н.П. Лихачёв, М.К. Любавский (умер в ссылке в 1936 году), старший учёный хранитель Пушкинского дома Н.В. Измайлов, востоковед А.М. Мерварт, С.В. Рождественский (умер в ссылке в 1934 году), филолог А.А. Петров (расстрелян в 1938 году), Ю.В. Готье, С.В. Бахрушин, Д.Н. Егоров (умер в ссылке в 1931 году), В.Н. Бенешевич (расстрелян в 1938 году) и другие.

В феврале ‒ августе 1931 года постановлениями ОГПУ группа бывших офицеров гвардии, работавших в различных учреждениях Академии наук (А.А. Кованько, Ю.А. Вержбицкий и др.), была приговорена к расстрелу; к заключению и ссылке были приговорены:

‒ группа научных сотрудников учреждений Академии наук, Русского музея, Центрархива и др. (в их числе А.С. Путилов, С.В. Сигрист, Н.С. Платонова, Ф.Ф. Скрибанович, Б.М. Энгельгардт, А.А. Достоевский (племянник писателя Ф.М. Достоевского), А.А. Бялыницкий-Бируля, М.Д. Присёлков, С.И. Тхоржевский, А.И. Заозерский и др.),

‒ группа сотрудников Академии наук, связанных с экспедиционной работой (Н.В. Раевский, П.В. Виттенбург, Д.Н. Халтурин и др.),

‒ так называемая «церковная группа» (священники А.В. Митроцкий, М.В. Митроцкий, бывший профессор Петроградской духовной академии А.И. Бриллиантов, учёный хранитель Азиатского музея М.М. Гирс и др.),

‒ так называемая "немецкая группа" (профессор Э.Б. Фурман, пастор А.Ф. Фришфельд и др.),

‒ группа издательских работников (Ф.И. Витязев-Седенко, С.С. и Е.Г. Барановы-Гальперсон).

"Академическое дело" стало сильнейшим ударом по исторической науке и краеведению в СССР. Репрессиям подверглись квалифицированные учёные дореволюционной классической формации, оборвалась преемственность в подготовке кадров, на несколько лет остановилась исследовательская работа, под запретом оказались исследования народничества, истории церкви, дворянства.

Советские историки стали послушным орудием советской пропагандистской машины.

Реабилитация репрессированных затянулась до 1967 года.