Пауза для отвода глаз: Запад готовится к выполнению главной задачи в Иране
С учетом того, что ни одна из сторон не добилась поставленных задач, в скором времени можно ожидать новой эскалации. Хотя вероятно также, что противники Ирана перейдут к новому этапу и сосредоточат свои усилия на подрывной деятельности внутри страны, чтобы привести к смене власти и демонтажу Исламской Республики.
Новые методы свержения
В случае установления долгосрочного перемирия в Вашингтоне и Тель-Авиве рассчитывают на запуск в Иране югославского сценария. Тогда удары по стране привели к существенному ущербу и, пусть и не сразу, подготовили почву для «цветной революции» и смены власти.
Трамп, скорее всего, в целом принял точку зрения Израиля на необходимость демонтажа политической системы Исламской Республики. При этом спектр возможных действий для достижения цели весьма широк, вплоть до убийства верховного лидера Ирана, которое может стать триггером революционных событий.
Поэтому происходящее — серьезный вызов и для России. На Иране идет отработка элементов будущей подрывной деятельности как против нас, так и против Китая — главного противника Дональда Трампа.
Прежде всего тестируется создание и запуск не только эффективных террористических и диверсионных сетей, но и ячеек, занимающихся подрывной деятельностью через распространение выгодных США и Израилю нарративов и организующих протесты в иранском обществе.
Возможно, прежние принципы и методы «цветных революций», которые работали в отношении слабых политических режимов, как, например, на Украине, в Грузии, Киргизии и т.д., уже были пересмотрены. Они оказались неэффективны против таких стран, как Россия или тот же Иран.
Также стоит напомнить, что подрывные действия США и Израиля в Иране случились сразу после операции «Паутина», когда атакам диверсионных террористических групп, использовавших беспилотники с территории России, подверглись базы стратегической авиации. А ранее были совершены подрывы транспортной инфраструктуры, убийства российских генералов и общественных деятелей.
Обе операции — действия ячеек как в Иране, так и в России — проходили по схожим алгоритмам, поэтому у них, скорее всего, единый зарубежный центр координации и принятия решений.
Если рассматривать геополитические последствия, то, продолжая подрывную деятельность против Исламской Республики, США и Израиль также намерены разрушить выстраиваемую систему транспортных коридоров «Один пояс — один путь» и «Север — Юг».
Поэтому действия американо-израильского блока — это общая угроза, и было бы хорошо, если бы она привела к укреплению сотрудничества в треугольнике Москва — Тегеран —Пекин с возможным вовлечением Пакистана настолько, насколько это не будет стоить разрыва стратегического партнерства с Индией.
Либеральная витрина с радикальным наполнением
Естественно, если враги Исламской Республики ставят целью смену власти в стране, то для этого у них должен быть подготовлен лидер, который будет олицетворять новый Иран «без мулл, хиджабов и шариата».
В качестве наиболее приемлемой кандидатуры был выбран шахзаде, то есть принц, сын последнего шаха Мухаммада Пехлеви, который, как и его дед, основатель династии, носит имя Реза.
Еще в феврале 2025 года Пехлеви был выбран различными маргинальными фракциями иранской оппозиции в качестве лидера, а также руководителя будущего переходного правительства «до формирования первой национальной ассамблеи и начала демократического правления путем свободных выборов».
Однако в реальности его сторонники не обладают каким-либо реальным влиянием внутри страны. Реза, как и его отец, шах Мухаммад Реза Пехлеви, никогда не был популярным лидером.
Реза Пехлеви — дед, первый шах из этой династии, по сути узурпировал власть после военного переворота и провозгласил себя новым монархом в 1925 году, вместо того, чтобы создать в Иране республику. В этом смысле оба шаха напоминают отца и сына из семьи Асадов в Сирии, которые привели страну к краху и революции.
Поэтому и легитимность самих Пехлеви весьма условная — пришли к власти через переворот и по историческим меркам вскоре потеряли власть через революцию. Сравнивать их с Романовыми в России или иными династиями — свергнутыми, но имевшими глубокие основы для легитимности, — не приходится.
В то же время в Иране есть более серьезные оппозиционные силы, которые в отличие от фриков-монархистов имеют свои сети влияния и реально могут претендовать на власть в случае гипотетического коллапса.
Речь идет, например, об «Организации моджахедов иранского народа» (ОМИН), революционной лево-исламистской организации, которая длительное время вела вооруженную борьбу против Исламской Республики, находясь в лагере Саддама Хуссейна. Идеология этой организации представляет собой смесь марксистских, ленинских и исламистских положений.
ОМИН участвовала в Исламской революции в Иране, но затем проиграла борьбу за власть «хомейнистам», а ее сторонники подверглись репрессиям. На это моджахеды ответили волной террора и массовых убийств сторонников новых властей.
ОМИН имела собственную Национальную армию освобождения Ирана (НАО), расквартированную в Ираке и насчитывавшую 7000 бойцов. В 1988 году, через шесть дней после того, как аятолла Хомейни объявил о своем согласии с резолюцией о прекращении огня, достигнутой при посредничестве ООН, НАО двинулась вперед под мощным иракским воздушным прикрытием, пересекла границу и захватила город Исламабад-и-Гарб. Но затем была отброшена с большими потерями.
В 2003 году ОМИН и НАО, по-прежнему размещавшиеся в Ираке, сражались на стороне Саддама против США и их союзников, напавших на Ирак, но затем было достигнуто соглашение о прекращении огня.
Однако с 2009 года новое иракское правительство, близкое к Исламской Республике, потребовало от ОМИН покинуть Ирак. Тогда проиранский премьер-министр Нури аль-Малики объявил, что этой группировке будет запрещено базироваться на иракской территории. Заявления он подкрепил репрессиями и арестами ее членов.
После этого США начали вывозить боевиков организации из Ирака. Тогда же ОМИН была исключена из террористических списков, а США смогли убедить Албанию принять оставшихся 2700 членов НАО, которые были доставлены в Тирану в период с 2014 по 2016 г. Очевидно, что ЦРУ, проявляя такую опеку над ОМИН, рассчитывали использовать ее ресурсы в будущем.
В отчете 2008 года Центра разведки армии США говорилось, что ОМИН управляет большой сетью своих сторонников в Иране. Это вызвало дебаты среди экспертов по разведке о том, должны ли западные державы использовать эту возможность для лучшего составления своей собственной разведывательной картины о целях и намерениях иранского режима.
Иран также проводил операции по выявлению сетей ОМИН. Так, например, в 2010 и 2011 годах за сотрудничество с этой организацией были казнены Али Сареми, Мохаммад Али Хадж Агаи и Джафар Каземи.
Дональд Трамп еще в первое свое президентство хотел использовать ОМИН против Исламской Республики. В частности, в январе 2018 года президент Ирана Хасан Рухани позвонил президенту Франции Эммануэлю Макрону и попросил его отдать приказ изгнать ОМИН с ее французской базы в Овер-сюр-Уаз, утверждая, что организация спровоцировала иранские протесты 2017–2018 годов.
Главной же базой ОМИН оставалась Албания, где находилось более 4000 ее членов.
Там во время конференции «Свободный Иран 2019» бывший мэр Нью-Йорка и личный адвокат Трампа Руди Джулиани охарактеризовал группировку как «правительство в изгнании», заявив, что это готовая альтернатива для руководства страной в случае падения иранского правительства.
Кроме того, администрация Трампа тогда заявила, что не исключает ОМИН в качестве жизнеспособной замены нынешнему иранскому режиму.
В свою очередь, сети ОМИН в Албании в 2022 году подверглись кибератакам, в которых албанские власти обвинили Иран, что привело к разрыву дипломатических отношений между странами.
Таким образом, если шах и является неким «лицом» прозападной оппозиции, то в реальности смена власти в Исламской Республике будет осуществляться сетями таких радикальных организаций, как ОМИН.
Конечно, теперь она позиционирует себя как респектабельную структуру, разделяющую западные ценности, но в реальности эта группировка вряд ли далеко отошла от своих прежних установок.
Поэтому, даже если предположить, что Западу удастся демонтировать текущий государственный строй Ирана, это еще не значит, что им удастся привести к власти собственных сторонников, не являющихся организованной силой.
Стражи революции
В то же время для подобных планов смены власти в Иране существуют серьезные препятствия. Так, несмотря на раскол в иранском обществе, его проправительственная часть сплотилась вокруг верховного лидера.
Это тот фундамент, который способен выдержать любой напор, пусть даже большинства самих иранцев, которые не в состоянии его расколоть, пока он сам не даст трещину. Однако его основа по-прежнему кажется монолитом, даже несмотря на попытки вбить клинья через военные акции США и Израиля.
В основе этого фундамента находится сама идеология Исламской Республики, стражниками и цементом которой является Корпус стражей исламской революции (КСИР).
В отличие от КПСС и комсомола времен позднего СССР КСИР — это не только партия сторонников исламского режима или спецслужбы, которые там тоже есть. КСИР — это многомиллионная армия, вооруженная сила сторонников Исламской Республики и идей исламской революции, щупальца которой присутствуют во всех сферах общества, сдерживая его от распада.
И оппозиции, даже такой организованной, как ОМИН, пока противопоставить этому «монстру» нечего.
Искать полные аналоги КСИР бессмысленно: это сугубо иранская специфика. Формирование Корпуса происходило без оглядки на какие-то западные примеры. И то, во что сейчас он превратился — со своей промышленностью, авиацией, флотом и спецслужбами, — явно не предусматривалось в момент его создания.
КСИР появился прежде всего как военная структура, своеобразная гвардия во время войны с Ираком. Тогда из наиболее ревностных мусульман-сторонников исламской революции были созданы штурмовые батальоны, которые затем были объединены в дивизии «Пророка Мохаммада», «Имама Хуссейна», «Ашура» и «Наджаф», ставших одними из самых боеспособных во время ирано-иракской войны.
Изначально это были формирования, призванные сражаться с Ираком на поле боя, но набранные из мотивированных добровольцев, которым в дальнейшем нашлось более широкое применение.
Таким образом, КСИР, скорее, отражает именно ближневосточную, исламскую специфику, а более всего на него похожа, наверное, Национальная гвардия Саудовской Аравии. Она возникла из религиозного ополчения ревностных ваххабитов «ихванов» (не стоит путать с другими «ихванами», «братьями-мусульманами»).
Наверное, саудовские ихваны могли бы также обеспечить себе столь же широкие полномочия, как и КСИР в Иране, если бы не их конфликт с королём, неудачное восстание в 1929 году и превращение в Национальную гвардию тех из них, кто сохранил верность монарху вопреки своему же пониманию религии. Вместо стражников религии они превратились в стражников нефтяных месторождений и границ Дома Саудов.
То есть, как саудовские ихваны, так и КСИР, — это прежде всего защитники, стражи религии и государства, основанного на религиозных принципах. И охранять они должны религию от врагов как внешних, как и внутренних.
В этом и есть главное отличие КСИР от иранской армии. Если армия должна защищать государство как территорию, то КСИР стоит на страже именно исламской революции, её целей и идеалов. Поэтому они призваны действовать как внутри страны, так и далеко за пределами Ирана. Оттого и спектр задач у КСИР значительно шире.
Например, для «экспорта исламской революции» существует командование «Аль-Кудс» — организация с собственной структурой. Она предназначена для зарубежных операций, поддержки союзных движений и стран.
То есть если представить КСИР как матрёшку, как государство в государстве, то «Аль-Кудс» — это тоже государство, «матрешка», но уже в «государстве КСИР». Со своими отдельными структурами разведки, спецназа, сухопутных сил. И, кажется, подходящий аналог этому будет сложно подобрать.
В КСИР есть своя разведка и контрразведка, но и в командовании «Аль-Кудс» они тоже есть. При этом и у собственно Исламской Республики как государства есть также свои разведка и контрразведка, не связанные с КСИР.
Но вот функции, аналогичные функциям, например, нашей Федеральной службы охраны, сосредоточены именно в КСИР. Для защиты высших должностных лиц и религиозных центров действует подразделение «Ансар-аль-Махди», а непосредственно Верховного лидера — «Вали-е Амр».
В КСИР есть и дублирующие армейский спецназ силы быстрого реагирования и силы специальных операций, куда входит бригада «Саберин Такавор», 110-я бригада специальных операций «Салман Фарси», 33-я воздушно-десантная бригада «Аль-Махди» и отдельные батальоны в провинциальных корпусах. В то время как в Армии СпН представлены 55-й и 65-й бригадами.
Сухопутные войска КСИР сведены в 32 пехотных территориальных корпусах, которые были развернуты из регулярных дивизий времен ирано-иракской войны, объединенных с кадровыми батальонами и ополченцами из командования «Басидж».
В отличие от дивизий армии дивизии КСИР в основном пехотные. Хотя в них есть танковые подразделения, но их значительно меньше, чем в армии. Вероятно, в мирное время постоянно развернуты 8 «оперативных» дивизий КСИР, а вот в военное время их может быть более 40.
Основой сухопутного компонента в провинциях являются «Батальоны Хуссейна», входящие в «Басидж» и служащие основой для резервных пехотных дивизий военного времени, которые будут развернуты из ополченцев. Эти батальоны могут также применяться и в качестве экспедиционных сил. Они, например, участвовали в боевых действиях в Сирии.
Поэтому «Басидж» — это не только ополчение и резерв КСИР, но и кадровые части. Сюда входит резерв первой очереди и т. н. «армия 20 миллионов» — более широкое, массовое ополчение, которое может быть созвано и для подавления внутренних угроз.
Если «Батальоны Хуссейна» — это основа сухопутных войск КСИР, аналог территориальной армии в провинциях, то «Батальоны Али» командования «Басидж» — это аналог жандармерии, нацеленной на подавление беспорядков и контрреволюционных мятежей. Они тесно сотрудничают с полицией и структурами безопасности.
КСИР создал многоуровневое присутствие в иранском обществе и вовлек в свою деятельность в той или иной форме миллионы человек, которые готовы по первому приказу выступить в защиту исламской революции. По крайней мере, от них этого ожидают.
Это и есть тот фундамент, та основа, на которую опирается иранский режим. И даже если его сторонники окажутся в меньшинстве, их сплоченность и организация, скорее всего, позволит противостоять вызовам и угрозам внутренней дестабилизации.
ИА Регнум
Сегодня
Комментарии