Александр Росляков. Почему цензура, в Конституции запрещенная, в жизни цветет как никогда?

И что это если не самая махровая цензура, в Конституции нашей запрещенная, но на деле разгулявшаяся донельзя:

«Телеграм-канал ВЧК-ОГПУ (признан иноагентом), имевший более 1 млн подписчиков заблокирован. Его обвиняли в публикации разведданных и непроверенного компромата за деньги. Коллектив канала, как и его основатель, проживают в одной из стран Европы».

Я занимался журналистикой всю жизнь и могу сказать, что такой цензуры, как сегодня, не было даже в «тоталитарном» СССР. Самая крамола – Высоцкий, Галич, Окуджава, Солженицын, Булгаков, Зощенко и так далее – гремела там на всю страну, вовсю пелась и читалась. Собственно цензура, сидевшая в каждой газете, занималась только запретом разных цифр, адресов и прочих данных оборонного значения. Да, в «Правде» свободно было не покритиковать даже «отдельные недостатки», но я, сроду бывший эдаким критиканом, тискал свои заметки в «Комсомолке», «Литгазете» и других местах. И главное – на заработок со своих писаний жил, что сейчас стало исключено для любого пишущего не в струю российского журналиста.

Ну и апофеоз этой цензуры, самой, возможно, за всю историю России лютой, при которой Пушкин, Гоголь, Щедрин, Лев Толстой были бы наглухо запрещены – гигант Роскомнадзор. В чей офис близ Кремля, где трудятся, по слухам, больше 5 тысяч держиморд, меня охрана даже не пустила – словно чует эта кошка, что за мясо жрет, с чего и скрытничает боязливо...

Но я хотел сказать чуть о другом. Цензура, запрещенная все еще светской Конституцией РФ, от которой мы все пуще отлетаем взад – это признак дремучего тоталитаризма. Возврат куда влечет не только научно-техническую отсталость, но и сокращение населения, не терпящего этого «обратного развития», а вместе все – замещение нас мигрантами уже даже из Африки. Но и полной свободы в прессе и Сети быть не должно, это – уже обратный перегиб в строну недопустимых ложных наветов, оскорблений, криминальных наводок и выдач всяких гостайн. И до каких-то пор заслоном тому у нас служил закон о печати, самый, на мой взгляд, совершенный. Я по нему не раз судился, предоставляя все подтверждения своих обвинений и доказывая юридическую корректность обидевших кого-то слов.

Но вот пришла пора полной по сути смены бумажных носителей информации на электронные с интернационализацией Сети. Когда не только пишущий на русском может сидеть в любой точке мира, но и текст с любого языка свободно переводится на наш. И тут просто раздолье всякой пакости: адреса наркоточек и детской проституции, схемы мошенничества, лживые поклепы и так далее... Но закон о печати тут уже не тянет. Найти и засудить сидящий где-то у нас источник такой дряни – еще нетрудно при желании. Но как быть с теми, кто сидят за рубежом? Кто вообще не наши и пишут не по-нашему, но нейро-переводчик тут как тут?

Выход цивилизованный, современный этим информ-технологиям тогда один: международное сотрудничество. И это практикуется все шире во всем мире через договора о поимке и выдаче или осуждении беззаконящих в Сети. Как например повязали во Франции Павла Дурова, основателя соцсети Telegram, за присутствие там криминальной рекламы, доступной в любой точке планеты.

Дуров принял меры по удалению ее – и с этим был отпущен.

Но вот беда: наша страна повздорила со многими другими, обвинив их в нападении на нас на Украине, куда де только мы вольны входить с оружием в руках. Стали рваться полит-контакты с теми, с кем сетевые еще целы – в итоге цивилизованным путем, через зарубежный суд бороться с интернет-криминалом со стороны мы уже не можем. И остается или допустить недопустимое в Сети – или гасить его путем Роскомнадзора, архаичной цензуры через блокировку сеющих недоброе каналов. Ну а под это – и всех прочих, просто неугодных власти, как например мой «Публицист», закрытый без суда и даже намека на предмет претензий, с такой формулировкой:

«Доступ к publizist.ru ограничен на основании требования Генеральной прокуратуры по постоянному ограничению доступа... Снятие ограничения доступа к таким ресурсам не допускается».

Или в том же духе прецедент в ЖЖ, ставший самым расхожим:

«В записи по адресу ... размещены материалы, содержащие явное неуважение к обществу, государству или официальным государственным символам Российской Федерации, распространение которых нарушает законодательство... Доступ к ним прекращен... Просим внимательнее следить за содержимым публикуемого контента, т.к. повторные инциденты могут повлечь полную блокировку Вашего аккаунта».

Это кто-то кинул на меня очередной донос, ставший любимым делом патриотов, на него отреагировали внесудебным, чисто цензурным, то есть запрещенным в Основном законе образом. И я сам, затравленный вконец этой цензурой, на всякий случай удалил совсем эту статью. Там не было ни оскорблений, ни разведданных, ничего из запрещенного законом, была только моя критика властной политики. Это – неуважение к обществу или еще к чему? Нет, это самая уже закоренелая у нас цензура...

Удалил – и спохватился: а не накажут ли теперь меня за поход на поводу сей запрещенной в Конституции цензуры? То есть опять нарушил, уже саму Конституцию – мать честная, до чего все это окунание в было отжившие и вновь ожившие дремучие запреты довело!

Короче говоря. Избранный путь на обострение с посмевшим защищать нашу соседку миром – влечет нас неумолимо, в силу распаутиневшейся на весь мир Сети, к уже обещанному прежде Чебурнету. Если, конечно не переступим на предлагаемый сегодня самим Трампом путь от войны к миру со всем миром. Но насчет этого у меня сомнения, честно сказать, самые большие. А вот в том, что нас впрямь ждет этот сетевой занавес – их почти нет. И следом – воцарение взамен всех законов о печати, больно хлопотных для тугих цензоров, еще и отдающих, как все законы, этой либеральщиной – более скрепного: «любо – не любо». И дело с концом, без всяких там судов.

А не нравится, как пишут мне сегодня патриоты-кремлеботы – вон из родной страны, обретшей наконец свой уникальный путь, тащащий во времена Грозного и словно впрямь Золотой для нас Орды. И чуть перефразируя Володина: пока есть Путин – и Россия будет именно такой. Другой до смерти нашего бессменного, я думаю, она уже не будет.