"После каждого суда я плачу". Убившие Рассела Бентли ржут и ведут себя высокомерно

В Донецке продолжается закрытый судебный процесс над четырьмя военнослужащими 5-й мотострелковой бригады ДНР. 

Трое из них обвиняются в убийстве по неосторожности американца, ставшего гражданином России, а четвертый — в укрывательстве этого преступления. 

И этот четвертый находится не за решёткой, а на подписке о невыезде — отпущен на поруки командования.

Для вдовы Людмилы Бентли этот суд — не меньшая пытка, чем поиски внезапно пропавшего Рассела год назад, в апреле.

Тогда, в 2024-м году, Рассел Бентли, воюющей на Донбассе с 2014-го, работал уже на новостное информационное агентство России "Спутник". 

Летом должен был ехать в Катар на премьеру документального фильма о нём, снятого телеканалом "Аль Джазира". 

У МИД России были большие планы на Рассела как на популярного блогера, вещающего на западную аудиторию. 

Но весной его средь бела дня схватили, пытали и убили.

Свои.

По всплывшей позже информации, его, закованного в наручники, избивали, пытали — например, надевали на голову полиэтиленовый пакет и заматывали его на шее скотчем, чтобы нельзя было дышать. 

Ну и в итоге "случайно" убили (и поэтому троим подсудимым вменяется убийство по неосторожности). 

А потом, чтобы уничтожить следы преступления, тело Рассела взорвали, а его останки для верности ещё собрали и сожгли.

И как раз тот военнослужащий, который взят на поруки командованием, по сведениям Людмилы, своими руками сгребал эти останки и пытался их уничтожить. 

Эти подробности она рассказывала ещё до суда, потому что сейчас ей ничего важного говорить нельзя!

Среди подсудимых - командир танкового батальона 5-го бригады. 

В апреле прошлого года, когда Людмила Бентли разыскивала мужа, ещё не зная, что с ним случилось, но уже была информация, что его задерживали какие-то дислоцирующиеся поблизости военные, она звонила этому командиру. 

Естественно, не догадывалась, что разговаривает с возможным убийцей.

Тот во время телефонного разговора сказал, что ничего не знает ни о каком Бентли и ему некогда разговаривать из-за боевых действий. 

Теперь Людмила на каждом заседании суда лицезреет этого командира за решёткой. 

А аргумент "боевых действий" и сейчас в суде стоит в полный рост.

По ходатайству прокуратуры слушания объявлены закрытыми — якобы в материалах дела есть секретные сведения.

Адвокаты Людмилы считают это решение необоснованным. 

На "секретность" и боевые действия можно много чего списать. 

Например, невозможность явиться в суд допрошенным на предварительном следствии свидетелям из воинской части, в которой числятся подсудимые.

С Людмилы Бентли перед началом суда в декабре взяли подписку о неразглашении материалов дела. 

Но поделиться чисто человеческими впечатлениями о процессе она может. 

Этот суд отнимает у неё много нервов и сил.

Людмила:

"Адвокаты подсудимых строчат на меня жалобы о том, что я "пишу в интернете", что пользовалась на заседании телефоном (это когда я не успела до заседания распечатать и смотрела на телефоне свои записанные вопросы). 

Сами подсудимые идут с высоко поднятой головой. 

Позволяют себе из клетки во время заседаний отпускать язвительные колкости по поводу того, что говорю я и некоторые свидетели. 

Например, когда свидетели рассказывали, что довольно часто к Расселу на улице подходили незнакомые люди и жали руку, благодарили за то, что он все эти годы делает для Донбасса, подсудимые в клетке на эти слова прыснули смехом!"

Интересно, почему им стало так смешно.

Ведь дружбой с Расселом гордились многие наши военкоры, начиная со Слакова и Поддубного. 

Владимир Соловьев места себе не находил, когда Рассел пропал, но не было еще информации, что он убит.

Сторона защиты, пытаясь оправдать подсудимых, старается дискредитировать Рассела Бентли тем, что у него в США был период, когда он занимался контрабандой каннабиса и сидел за это в тюрьме.

Да, Рассел был активистом легализации конопли в медицинских и промышленных целях — в производстве масел, тканей, бумаги, топлива.

 И никогда не скрывал этого. Он был даже членом легальной политической партии, существовавшей в США в 1990-е годы и поставившей себе цель реабилитировать каннабис.

Людмила:

"Когда сторона защиты пытается опорочить Рассела этим фактом, я спрашиваю, уж не от самого ли Рассела вы о нём знаете? 

Потому что он много раз в своей жизни об этом сам говорил в интервью. 

А также говорил, что он освободился за много лет до приезда в Донбасс, что есть все соответствующие официальные документы, которые ему выдали.

 И ещё в них, между прочим, указано, что в его действиях никогда не было никакого насилия: это юридическая формулировка в документах".

Она добавила ещё один краснорнечивый штрих, характеризующий противоположную сторону судебного процесса.  

Однажды объявили короткий перерыв и спросили, нет ли у кого-нибудь таблеток от головной боли. 

Ни у кого не нашлось, а у Людмилы были. 

И в тот момент, когда она уже достала пластину с таблетками и собралась её передать, поняла, что их просит адвокат одного из подсудимых для своего подзащитного.

Людмила:

"В это мгновение у меня пронеслась мысль: "Этот человек убил моего мужа. 

Они, как стая шакалов, избивая его, наносили ему удары по голове, а я буду помогать им избавиться от головной боли?!".  

Но потом подумала: "Нет, я как христианка должна проявлять человечность". 

И всё-таки передала таблетки. И что вы думаете? Какую благодарность я получила? 

Тут же, когда заседание возобновилось, на Рассела полилась грязь о том, что он сидел в тюрьме, и это плохо его характеризует. 

Я просто в шоке от этих людей".

Родственники подсудимых постоянно приходят в суд. 

На закрытых заседаниях они присутствовать не могут, но когда подсудимых выводят на улицу, им разрешают подолгу разговаривать с близкими (притом что по закону положены лишь два свидания в месяц, да и те через перегородку и переговорное устройство). 

Эта сцена тоже выбивает Людмилу из колеи — в голову лезет мысль, что она уже  больше никогда не сможет поговорить с мужем.

Людмила:

"Сказать, что я очень скучаю по Расселу, это ничего не сказать. У меня насильно в одно мгновение отобрали самого близкого человека.

 Настроение у меня боевое: мне терять больше нечего. Но всё равно после каждого заседания суда я не могу сдержать слёз".