Структурные «ножницы» отраслей обрабатывающей промышленности национальной экономики России

Все-таки чертовски интересно проводить структурно-отраслевой анализ национальной экономики. Это вполне профессиональное занятие в рамках безбрежной экономической науки и практики. Занимаешься реальными статистическими данными (пусть кто угодно, и как угодно, ругает Росстат, но он у нас один), охватываешь всю структуру экономики и сразу видишь ее полное состояние на основе динамики и различных статистических коэффициентов.

Поэтому продолжим наши опыты в этом направлении, уже освещенные на страницах «Капитала страны» и получившие большое читательское внимание. На этот раз поделюсь результатами анализа, который выполнили мои замечательные студенты-магистры факультета международных экономических отношений Финансового университета в рамках дисциплины «Национальная экономика», за что выражаю им глубокую благодарность, помимо заслуженных высоких оценок. Кстати, возвращение данного предмета в учебные планы программ подготовки экономистов следует признать весьма отрадным фактом и в плане профессиональной подготовки, и в плане патриотического воспитания молодежи. Последняя фраза произнесена без шуток и пафоса, поскольку каждый экономист должен знать реальное положение дел в экономике страны в целом.

Вначале разберем вертикальный анализ обрабатывающих отраслей промышленности на основе Формы статистической отчетности Росстата «Структура валовой добавленной стоимости по отраслям экономики (в текущих основных ценах; в процентах к итогу)». Все отрасли в данном разделе ОКВЭД сгруппированы нами по степени технологичности в соответствие с методическими указаниями самого Росстата, в частности на основе Приказа от 15.12.2017 N 832 (ред. от 17.01.2019) "Об утверждении Методики расчета показателей "Доля продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей в валовом внутреннем продукте"(см. Таблицу 1).

Таблица 1. Классификация отраслей обрабатывающей промышленности по уровню технологичности и принадлежности к технологическим укладам (ТУ)

Для удобства обозначения данных отраслей с некоторой долей условностью отнесем низкотехнологичные отрасли к 1-2 технологическим укладам академика С.Ю. Глазьева, среднетехнологичные низкого уровня к третьему ТУ, среднетехнологичные высокого уровня – 4, высокотехнологичные – 5 ТУ.

Для анализа была использована форма Росстата "Структура валовой добавленной стоимости по отраслям экономики (в текущих основных ценах; в процентах к итогу)". Выбранный пятилетний период 2019-2023 гг. базируется на данной форме и охватывает интересный период «до и после» судьбоносных событий начала 2022 года не могших не повлиять на структурные перемены в экономике. Результаты представлены на Рисунке 1.

Рисунок 1. Динамика структурных изменений отраслей обрабатывающей промышленности России, в %, 2019-2024 гг.

Полученные результаты не назовешь парадоксальными и сенсационными, хотя они и вселяют умеренный оптимизм. Прежде всего, порадуемся хоть небольшому, но все-таки росту пятого ТУ, особенно заметному в 2023 году. Наша фарма, компьютеры, электроника и самолеты (хотя последние, видимо в наименьшей степени) получили импульс роста после начала СВО. Но, к сожалению, удручает провал четвертого ТУ, по сути, расширенного машиностроительного комплекса. Видимо, приостановка деятельности машиностроительных производств западных инвесторов еще не компенсирована импортозамещающими технологическим проектами иных системных интеграторов этого важнейшего комплекса национальной экономики. Особенно обидно видеть «ножницы» расхождения «высоких» и низких» среднетехов к 2023 году, учитывая, что в 2019 году они были очень близки.

Заметный подъем комплекса отраслей условного третьего ТУ, выпускающих широкий круг продукции и конечного потребительского и промежуточного производственного назначения, наоборот, свидетельствует о явных успехах импортозамещения. Народ стал резко больше потреблять отечественные резино-пластмассовые изделия и мебель. А заводы и стройки стали больше потреблять свой отечественный «хлеб» промышленности виде металлов и металлоизделий. О конкретных причинах роста спроса на последние не будем особо распространяться, кому надо – тот знает. В целом, базовый промышленный комплекс России (металлургия+кокс и не показанные здесь угледобыча и электроэнергетика) отреагировал весьма бодро на изменившиеся условия, хотя основной прирост пришелся еще на период до известных событий. Т.е. этот комплекс знал, что ему надо и куда нужно двигаться.

И, наконец, незаслуженно обиженный комплекс потребительских отраслей первого-второго ТУ, имеющий оскорбительное наименование «низкотехнологичные», немного и неуверенно приподнялся по сравнению с исходным 2019 годом, но и чуть снизился относительно пикового 2021 года. Даже такой небольшой прирост можно считать успешным на фоне общей низкой доли этих отраслей в экономике. Для них каждый 0,1 процентный пункт прироста означает не меньше, чем целый процентный пункт прироста отраслей третьего и четвертого ТУ.

Для более надежного статистического подкрепления выявленных структурных тенденций обратимся к профессиональным индексам структурных различий – индексам Казинца и Рябцева.

Оба этих квадратических индекса измеряют интенсивность структурных сдвигов любых объектов наблюдения.

Индекс Казинца (рис.2) применительно к нашему объекту покажет среднеквадратическое отклонение суммарной доли каждой группы вышеозначенных отраслей обрабатывающей промышленности в 2023 году (Di1) по сравнению с 2019 годом (Di0).

Рис.2 Индекс Казинца.

При отсутствии структурных сдвигов квадратический коэффициент Казинца стремится к нулю. Малые структурные сдвиги соответствуют значениям коэффициента менее 2%; существенные структурные сдвиги - от 2 до 10%; большие структурные сдвиги - более 10%.

Результаты расчетов представлены на рисунке 3.

Рис.3. Индекс Казинца: результаты расчетов

Индекс Рябцева (Рисунок 4) представляет собой отношение фактической меры расхождения значений компонентов двух структур к максимально возможной величине расхождений.

Рисунок 4. Индекс Рябцева

Индекс Рябцева является более предпочтительным в статистическом анализе, поскольку он имеет шкалу оценки меры существенности различия структур (таблица 2), не зависящий от числа элементов структуры и не завышающий структурные изменения. Знаменатель данного индекса означает максимально возможную величину расхождения между компонентами двух структур. Таким образом, смысл индекса Рябцева сводится к отношению фактической меры расхождения значений компонентов двух структур с их максимально возможным значением.

Таблица 2. Шкала оценки меры существенности структурных различий по индексу Рябцева

Весьма отдаленно различия между индексами Казинца и Рябцева напоминают различия между точечным и дуговым коэффициентами эластичности спроса в микроэкономике. Дуговой коэффициент эластичности в знаменателе использует среднеарифметическое значение двух значений вместо начального значения в коэффициенте точечной эластичности, поэтому знаменатель дугового коэффициента всегда больше, и итоговое значение эластичности всегда меньше, чем у коэффициента точечной эластичности.

Результаты расчетов по индексу Рябцева представлены на Рисунке 5.

Рис.5. Индекс Рябцева: результаты расчетов.

Итак, оба коэффициента, каждый по своему, подтверждают весьма разный уровень структурных изменений, выявленных на рисунке 1. «Среднетехи» наиболее интенсивно изменились за пять лет. Отрасли третьего уклада -единственная группа, достигшая существенного уровня изменения структур по шкале Рябцева. Остальные группы отраслей остаются в рамках этой градации в рамках низких уровнях изменений, хотя «высокие среднетехи» претендуют на повышение своего статуса структурных сдвигов.

Думается, данные результаты являются одновременно и закономерными и неожиданными. Закономерность в том, что могучий российский промышленный сектор 3-4 ТУ обладает гигантском маятниковым потенциалом, проявившемся на данном историческом отрезке. Более высокое значение «низких среднетехов», увы, также закономерно подтверждает огромный «якорный» потенциал этого сектора и отсутствие ярковыраженной тенденции прогрессивных структурных сдвигов. «Высокотехи» сдвинулись всего на 7,7%, что соответствует низкому уровню различия структур.

Неожиданными данные результаты являются потому, что показатель структурных сдвигов высокотехов по индексу Рябцева заметно опережает данный показатель низкотехов. Возможно это странно, т.к. передовые отрасли 5-го ТУ требуют гораздо больше капиталовложений для положительного прироста своей добавленной стоимости, по сравнению с низкотехами, которые не столь капиталоемки, работают в сфере с гораздо более быстрой оборачиваемостью капитала и потому меньше зависят от заемных кредитных средств. Тем не менее, почему-то производители расхожей потребительской продукции длительного и короткого использования не сумели более существенно нарастить свою скромную долю в общей добавленной стоимости экономики. Возможно, по причине общей депрессивности этих отраслей, заработанной за три десятилетия технологической деградации без особой государственной поддержки.

Общий итог также будет не особенно радостным. Для повсеместного освоения технологий следующего ТУ необходимо, чтобы отрасли предшествующего уклада достигли пределов своего поступательного развития, но не стали бы деградировать. Это важно для поддержания преемственного переключения наиболее передовых ресурсов из отраслей устаревающих укладов в формирующиеся отрасли нового уклада. Для России именно отрасли пятого ТУ остаются пока передовым рубежом технологического прогресса. Но, увы, наши отрасли четвертого ТУ, некогда могучий советский машиностроительный комплекс, пережил тяжелейшие лишения за годы рыночных реформ, несколько имитировал свое возрождение за время наплыва иностранных сборочных («отверточных») производств, и резко провалился за последние 5 нелегких лет. Тем самым, показано отсутствие технологической преемственности между 4 и 5 ТУ, необходимой для уверенного развития последнего.

Сергей Толкачёв д.э.н., профессор Кафедры экономической теории Финансового университета при Правительстве Российской Федерации.