Маргарита Симоньян: «Никакой объективности никогда не было»

– Минфин США ввел против вас санкции за вмешательство в выборы. Признавайтесь: вмешивались в выборы?

– Вот скажите, пожалуйста, ваша газета вмешивается в выборы?
– Нет.

– Формулировка «вмешательство в выборы» звучит так, будто бы мы наняли бригаду хакеров, которые взломали систему подсчета голосов или провели какие-нибудь манипуляции с бюллетенями. Понятно же, что ничем подобным мы не занимались. Мы просто осуществляли нормальную журналистскую деятельность, которая может повлиять на чье-то мнение, – как и любая журналистская деятельность. Ведь если она не влияет ни на чье мнение, то это хреновая журналистская деятельность, правда? Мы не желтая пресса, не рассказываем о жизни Бритни Спирс или фильме «Барби». Мы рассказываем о политике. Любая заметка про политику может повлиять на чье-то мнение, и люди могут проголосовать определенным образом...

«Американская система – это же вообще иллюзия демократии»

– У вас есть понимание, как и за кого голосует аудитория RT в США?

– Аудитория RT в США голосовала бы за кого-то третьего, если бы его когда-нибудь допускали хотя бы до дебатов. Почему дебаты могут проводиться только между республиканцами и демократами? Все уже так привыкли, что кажется, как будто это нормально. Такая устоявшаяся система. Но это вообще ненормально, и к истинной демократии, к выражению своего мнения она имеет очень малое отношение.

Американская система – это же вообще иллюзия демократии. Есть республиканцы, и есть демократы, которые почти ничем друг от друга не отличаются. Дональд Трамп отличается, но в личном качестве – он такой, как наш Жириновский (царство небесное). Конечно, республиканцы и демократы заявляют о каких-то отличиях, но потом в середине срока могут резко менять мнение по ключевым вопросам. Есть силы, которые действительно отличаются, например социалисты. Они в свое время, в конце XIX в., были популярны не меньше, чем в царской России. И в конце XIX в. в Америке были те же самые забастовки, жестокие их разгоны и проч. Просто они удержали свою революцию, а мы нет. Сейчас таким силам в США просто никуда не дают пробиться.

– Как вы оцениваете историю с американскими СМИ, которые отказались высказаться в поддержку одного из кандидатов? Вообще удивительна постановка вопроса, что они обязательно должны поддерживать того или другого кандидата.

– Если вы им предъявите удивление о том, как может свободная и независимая пресса поддерживать одного из кандидатов, они, поверьте мне, даже не поймут, о чем вы говорите. У нас есть воспитанное Голливудом и либеральными педагогами на журфаках совершенно неверное представление о том, что собой представляет Америка. И в первую очередь свобода слова и свобода СМИ. У меня было точно такое представление, пока я не уехала в Америку учиться. Оказалось, что нам все это время пудрили мозги.

– А может, просто настали такие времена, когда нужно забыть об объективности и придерживаться определенной позиции?

– Никакой объективности никогда не было. Объективность – это то, о чем они рассказывают российским журналистам на своих курсах и во время практики в организациях, так или иначе связанных с западными фондами. Это экспортная упаковка, понимаете? Что-то вроде бус, которые привозили испанские завоеватели туземцам, а те бежали за ними и отдавали взамен кукурузу и все остальное.
У британцев все то же самое. Они говорят, что BBC – это такое объективное СМИ, ведь за этим следит Ofcom – аналог нашего Роскомнадзора. Но если посмотреть, как они освещают нынешние события в России и на Украине, то не найдешь там даже подделки под объективность. Когда мы еще вещали в Великобритании, у нас были постоянные замечания от Ofcom, приходили штрафы. Были и судебные дела. Например, вот такая абсолютно типичная история. У нас вышел сюжет о том, как на западе Украины в детских садах и в школах преподают нацистскую идеологию как правильную. Ofcom присылает нам документ. В нем английским языком написано, что этот сюжет нарушает их правила беспристрастности и обязательного цитирования двух мнений, потому что – внимание – в этом сюжете недостаточно представлено мнение нацистов.

– То есть RT в Америке и в других странах не занимался и не занимается объективной журналистикой?

– А что такое «объективная журналистика»? Каждая страна отстаивает свои интересы в государственных медиа, а негосударственные медиа учитывают определенные ценности владельца. Объективность невозможна – ведь то, что ты видишь, зависит от того, где ты стоишь. Автор материала пропускает информацию через себя, и в каждом его материале видно и слышно его отношение. При этом необязательно же прямо писать: «Я считаю, что...» Есть интонация, мелочи и детали, по которым понятна позиция автора.

– Двум вашим сотрудникам предъявлены обвинения в сговоре с целью отмывания денег и нарушении закона о регистрации иностранных агентов. Что сейчас с ними происходит?

– Мы помогаем, всем, чем можем. Каждый раз, когда наши ребята попадают под санкции, под такой жесткий прессинг, все, что я могу сделать, – это поднять им зарплату. Я даже публично это писала: чем больше будут «мочить» наших сотрудников, тем лучше они будут жить. У одной нашей сотрудницы Даши были обыски, допросы с рукоприкладством и с залезанием, как это было сформулировано, в пазухи тела – утром ее подняли и не давали одеться. У них был ордер на обыск, но еще не было ордера на арест. Мы воспользовались этим и успели ее эвакуировать из Америки. Я хочу поблагодарить МИД РФ за помощь в ситуации с Дашей, а также сказать огромное спасибо лично Марии Захаровой, консульству в Нью-Йорке и вообще всему миру.

– Когда RT только запускался, американские власти не воспринимали вас как угрозу своему электорату?

– Это классика жанра: сначала тебя игнорируют, потом над тобой смеются, затем с тобой сражаются и, наконец, ты побеждаешь... 
В итоге госдеп заявляет: «Одна из причин, по которой большая часть мира не так полностью поддерживает Украину, как вы могли бы подумать, учитывая, что Россия вторглась на Украину, заключается в широком масштабе и охвате RT». Мы, конечно, люди, привыкшие к такой похвале от госдепов и ЦРУ, но тут даже мы замерли от удовольствия. Это главное, ради чего я и большинство наших ребят работали все эти годы: они признали, что именно благодаря RT Украина лишилась той международной поддержки, на которую рассчитывала.

– Как ваша семья воспринимает такую всемирную известность?

– С юмором. А как еще?

– А санкции?

– А что нам санкции? В Европу мы и так не ездили лет восемь уже, в Америку – и подавно. Мы вот проехали по земле в этом году до Благовещенска, через всю страну почти – и еще хотим.
А по миру я так наездилась в свое время. Училась в Америке еще в школе по программе обмена, потом работала в кремлевском пуле – как раз в тот период, когда наш президент пытался с ними наладить отношения, это было примерно в первые его два срока. Он тогда все время куда-то летал – ну и мы с ним, конечно. В общем, наелась... И никакой недвижимости на Западе ни у меня, ни у мужа, ни у наших родителей тоже нет. Мы из другого мира люди.
А вот если говорить про физические угрозы в мой адрес, то это другая история. Это серьезно. Сейчас я вынуждена ходить с охраной, чего не было никогда в жизни. До первого покушения мне такое в голову вообще не приходило. А когда это все случилось, государство сказало: давай-ка теперь вот так. Я очень благодарна, конечно.

«Я предлагаю обезопасить наше информационное пространство»

– На ваш взгляд, со стороны российских властей требуется какой-то симметричный или асимметричный ответ на санкции против RT в отношении западных СМИ?

– Давайте определим понятия и согласимся, что СМИ сейчас – это любая организация, которая занимается информированием общественности со всеми вытекающими из этого последствиями в виде формирования мнения той самой общественности. С этой точки зрения западными средствами массовой информации в России давным-давно являются никакие не CNN, которые в России никто не смотрит, – они же не вещают на русском.

Что действительно имеет колоссальное влияние на российскую аудиторию, так это те структуры, которые не было принято называть СМИ, хотя на самом деле это, конечно, именно СМИ. Я имею в виду YouTube и вообще Google как таковой, «Википедию» и проч. Это их оружие, причем мощнейшее. Я говорю об этом лет 15 – во всех эфирах, во всех кабинетах. Вроде уже нет таких, кто этого не понимал бы. Но получается, что мы сделать с ними толком ничего не можем. Они с нами могут – просто в один день берут и блокируют сотни наших каналов, и так регулярно. А мы – нет.

– То есть вы предлагаете закрыть YouTube, заблокировать «Википедию»?

– Я предлагаю обезопасить наше информационное пространство. Причем предлагаю давным-давно и публично. Информационное пространство мало чем отличается от пространства безопасности с военной точки зрения. Мы когда-то, десятилетия уже назад, запустили сюда, по сути, их военные базы, много баз.
У нас всегда должны быть рычаги охраны, обороны нашего информационного пространства от вредоносной информации. Допустим, на YouTube есть какой-нибудь канал, который пропагандирует детские самоубийства. Мы считаем, что это вредно для нашей страны. У нас должна быть возможность такой канал отключить, но ее нет. Это же ненормально! То есть, по сути, в нашу сторону могут запустить любую «бомбу», а у нас нет возможности ее «сбить». Сегодня мы с какой-то страной дружим, завтра – не дружим, а послезавтра – вообще война. Взять к примеру ту же Украину: мы же не всегда с ней воевали. Поэтому у нас должна быть возможность в зависимости от геополитической ситуации ограничивать прием вредоносных сообщений, исходящих из этой страны, из какой-то другой страны или, как в данном случае, – от всего коллективного Запада, который сейчас весь воюет с нами.
А мы еще и позволяем им воспитывать наших детей. Сколько у нас детей растет, воспитанных YouTube. Разве нет?

– И альтернативы условному YouTube по большому счету тоже нет.

– Над созданием альтернативы идет громадная работа. И «ВК-видео», и Rutube, и другие есть проекты. Шлю им всем лучи самой отчаянной поддержки и жду не дождусь, когда они полноценно смогут заменить вражеские, так сказать, голоса.
У Китая, например, больше технических возможностей по ограничению, а еще свои собственные ресурсы – причем такие крутые, что никому не надо больше ничего. Например, WeChat, который покрывает все потребности пользователя, от оплаты каких-то доставок и перевода денег до заказа такси. Очень мощная штука, без которой вообще невозможно существовать в Китае. Я давным-давно предлагала нам пойти по такому же пути. Но у нас «наверху» лет 20 назад сначала очень многие поддерживали мнение, что «мы свободная страна и не хотим, как в Китае, мы развиваемся и двигаемся по европейскому типу». Наивными были. Можно подумать, Европа не контролирует свое информационное пространство. Вы посмотрите, что сейчас происходит с тем же Дуровым. Все то же самое, что произошло там с нами: пока его Telegram был маленьким – никому был не нужен, а как только стал заметным – сразу к нему пришла полиция. Что они делают? Они защищают свое информационное пространство. Мы тоже предпринимаем определенные действия, чтобы его защищать. Но слишком много было ошибок сделано изначально, много лет назад. Или, может, не ошибок, может, сознательно какие-то люди сливали наше информационное пространство – я не следователь. Теперь вот другим людям с большим трудом приходится это разгребать.

– А LinkedIn почему-то заблокирован.

– Он-то как раз вообще никому не нужен. Вы знаете хоть одного живого человека, который пользовался LinkedIn?

«Я не коммерсант и не специалист в финансах»

– В стране сейчас идет процесс утверждения бюджета на 2025–2027 гг. Мы обратили внимание, что бюджет на RT подрос – с 28,6 млрд руб. в 2024 г. до 33,1 млрд в 2025-м. С чем это связано?

– Курсовая разница, и больше ничего. Мы получаем деньги из бюджета в рублях, а большая часть трат – в валюте. Вы, как представители делового издания, лучше меня знаете, что, как правило, прогноз по курсам валют один, а итог – другой. Например, на 2024 г. бюджет верстали по официальному прогнозному курсу Минэкономразвития России – 90,1 руб./$, в реальности же в начале года курс был 88 руб., а сейчас, к концу года, стал 98 руб.
Все эти колебания приводят к курсовым потерям. А мы некоммерческая организация и денег не зарабатываем, нам эти деньги надо где-то взять. Вот почему приходится запрашивать корректировку бюджета на курсовую разницу.

– RT задумывался как сеть, которая вещает за рубежом. Получается, что сейчас она несколько сократилась?

– Как раз наоборот! Там, где нам запретили работать как RТ и Sputnik, т. е. под этими брендами, мы запустили тысячи (в буквальном смысле слова!) партизанских проектов не под брендом, и аудитория только выросла! Причем в некоторых странах выросла кратно. При этом мир не ограничивается странами, введшими санкции. В конце года мы открываем телеканал в Сербии – большой, полноценный, на сербском языке. Мы многократно увеличили свое присутствие в Африке и в целом на Глобальном Юге. Колоссально увеличили распространение в Индии. Раньше до нее просто не доходили бюджеты, потому что очень много шло на Америку и Европу. А теперь мы перераспределили эти бюджеты туда. И такие решения об открытии новых проектов по мере закрытия предыдущих мы принимаем практически в ежедневном режиме. Раньше вообще не было бюджетов на проекты в Малайзии, Индонезии или, скажем, Мали, а теперь туда направляется часть того, что было определено изначально на Америку. В Латинской Америке вообще счастье. Там у нас, помимо прочего, процветает классическое телевидение под брендом RТ. В некоторых странах там вещаем на эфирной кнопке, т. е. как в России «Первый канал» или НТВ. Поэтому если в целом говорить про нашу сеть и влияние, то они кратно выросли...

Последние 2,5 года наша главная рабочая проблема – это поиск возможностей перевода денег: на оплату труда людей, аренду студий, покупку камер и т. д. Это затрагивает и дружественные страны. Мы были бы счастливы, если бы наши проблемы ограничивались географией, чтобы мы понимали: в Америке и Европе все плохо с переводами, а на Глобальном Юге, например, все нормально. Но нет. На Глобальном Юге все с нами готовы сотрудничать – от заявок на проведение образовательных курсов до обмена сюжетами и организации полноценного вещания. Но когда дело доходит до денег, например на оплату частоты, которую нам разрешили арендовать, возникают проблемы на уровне банков – они не могут принять платеж из-за санкций. Я не коммерсант и не специалист в финансах, но приходится становиться специалистом и в этом, что, конечно, не украшает нашу жизнь. Если бы мне было интересно заниматься деньгами и проводками, я стала бы банкиром и, наверное, сильно больше зарабатывала бы...

– У СМИ есть регулирование, лицензирование и Роскомнадзор.

– Тут я с вами согласна, это несправедливо. СМИ и блогеры по сути своей ничем не различаются: и те и другие информируют общество, и те и другие на этом зарабатывают деньги. Поэтому нужно либо с нас снять ограничения, либо распространить их на всех. Иначе ситуация складывается совершенно несправедливая. Решение Роскомнадзора о том, что блогер с аудиторией 10 000 человек и больше должен зарегистрироваться, насколько я понимаю, направлено на то, чтобы поставить всех в равные условия. Жизнеспособная ли это история? Посмотрим. Технологически интернет очень сильно вышел из-под контроля. Честные и послушные Telegram-каналы зарегистрируются. Но есть огромное количество каналов, которые изначально созданы для шантажа и вымогательства, – мы все знаем их названия. Их владельцы давно за рубежом. А при этом у них аудитории, сопоставимые с вашей и нашей. И регистрироваться они не будут. Тут как быть? Вот если бы государство имело в своих руках технологические инструменты для того, чтобы выключить их, то это было бы совсем другое дело. Очень надеюсь, что наша страна, богатая умниками и умницами, как можно скорее придумает, как нам обезопасить себя.