«Я говорю с армянскими камнями и реками на русском языке». О первой книге известного молодого автора

Станислав МИНАКОВ

Литературная деятельность двадцатичетырёхлетнего ереванца Константина Шакаряна, уроженца Москвы, известна уже довольно широко. Прежде всего стихами и эссеистикой о русской литературе XX в., опубликованными в толстых журналах. Переводы Шакаряна из армянской поэзии входили во многие сборники и антологии. В 2024 г. в московском издательстве «Книжный мир» вышла первая книга стихотворений Константина Шакаряна «Новый день».

Удивляет и радует — как знание автором русского языка, так и совершенством владения русским стихосложением. В сердце поэта не разделены, а соединены в единое духовное пространство, словно сведенные вместе ладони, две родины — Россия и Армения. Отсюда — и ментально острое ощущение войны:

Всё привычнее мало-помалу
И любовь, и война, и чума,
Что сводили с ума поначалу —
Перед тем как дойти до ума...

Автор сразу открывается читателю остроумием и афористичностью; это — восточная поэтическая особенность. Русский поэт, Шакарян не прошёл мимо Русской войны, десятилетие длящейся на Донбассе. В цикле стихотворений «Год 2022» он констатирует «горе — и тем, и другим»:

И вновь невозможно глядеть далеко,
И близко — не видно уже. 
Война поселяется в нас, глубоко
Окапывается в душе.

Обязательно надо сказать, что этот молодой литератор является незаурядным знатоком и поклонником советской поэзии, в том числе фронтовой. Взяв эпиграфом строку «Одной-единой страсти ради…» из знаменитого стихотворения А. Межирова, произнеся «тягостное слово “перемога”», Шакарян пишет:

А победа значит — по беде:
По прошествии беды-напасти.
Не о тягости, не о труде —
В память той одной-единой страсти. 
 
Видишь: двуединая беда 
Ширится кровавым бездорожьем.
Не придём к победе никогда,
Коль самих себя не переможем…

Этот молодой человек с глубоким восприятием действительности философски задаётся краеугольным вопросом: что есть победа? В частной переписке он прокомментирует: «…Иногда мне вспоминаются очень горькие стихи фронтовика Михаила Дудина 1990-х уже годов: “Была ли победа? Была да сплыла. / Осталось одно пораженье”». — И завершает цикл (кстати, довольно мелодично и с уникальной рифмой победе—пропети): 

Не писать о России стихов,
О войне, перемоге, победе.
И отходную сотням сынов
Двуединой беды — не пропети.
…………
Всё по кругу — ничто не впервой.
Всё едино — живой или мёртвый.
Кто на Третьей воскрес мировой,
А кому — ожидать до Четвёртой…

В глобальном времени сливаются мировые войны, их номера и числа, а в глобальном пространстве — страны света: 

Сойдутся времена
На роковом истоке...
На западе — война,
Блокада — на востоке. 
………………..
О мере правоты,
О жизненных пределах,
Где встарь — за красных ты,
Иль исстари — за белых. 
………………..
Продлятся времена,
Где в будничном потоке
На западе — война,
Блокада — на востоке.

И всё же интересно, откуда у парня советская грусть? 
………….

Это — тугая строка Смелякова
За Маяковского жгучей строкой.

Это — надежд раскалённая плазма,
Это — слова, начинённые впрок
Порохом нежного энтузиазма,
Взрывчатой смесью судеб и эпох. 

...Что остаётся? Руины, обломки,
Ветошь имён, послевкусье вины.
Неблагодарные горе-потомки
Неуследимо-далёкой страны. 

Время прошло. И пространство распалось.
Веры былой потревожена гладь...
Только поэзия нам и осталась —
Памяти дали, что дыры латать. 

Как псалом или молитва звучат «Стансы», неожиданно соединившие щемящую просьбу и горечь разочарования:

У столетия на примете,
Что́ шепчу я — поди пойми:
Дай пожить мне ещё на свете
Меж деревьями и людьми.
……………
Настоящего злую реку,
Содрогаясь, перехожу.
Ни себе, ни другим, ни веку
Оправданий не нахожу...

Вспоминая армянский цикл стихотворений Бориса Чичибабина и опираясь на собственную приязнь к советской Армении, привожу целиком два сущностных и выстраданных стихотворения Константина Шакаряна. Первое, «Две Родины», — поэма любви, второе — экзистенциальный надрыв, со спасительным выходом(?) в речь, русскую речь.

Россия и Армения... Две дали,
Две матери,
                       две жизни, две земли...
В Москве ли, в Ереване — я в печали:
На родине — от родины вдали.

В том чувствую судьбы первооснову,
Как двух народов равноправный сын,
Что русский я — по духу и по слову;
По крови, по рожденью — армянин.

В груди теснятся, к памяти взывая
И душу бередя скопленьем ран,
Страда России многовековая
И боль тысячелетняя армян.

Две родины сплелись во мне корнями,
Пространства заклубились вдалеке...
Я говорю с армянскими камнями
И реками на русском языке.

И посему навек во мне едины,
В один сойдясь магический простор, —
И тело нашей матери-равнины,
И головы седые наших гор…

* * *

Чувство родины — чувство разлуки,
Трёх от камня ведущих дорог.
До поры — опускаются руки 
И уходит земля из-под ног. 

Чувство родины — чувство печали,
Поражения вяжущий вкус.
Чувство кровных — когда-то, в начале,
И навек — окровавленных уз. 

Боже праведный, может ли статься,
Что о славе печась и добре,
Чувство родины — чувство абзаца,
Многоточий, кавычек, тире?

Чувство родины — горечь ли? гнев ли?
Чувство города, чувство деревни,
Чувство дерева, камня, реки...

И бегущей всему вопреки,
Переноса не знавшей издревле
Нескончаемой красной строки.