О святом студенческом советском конспекте лекций

На модерации Отложенный

 

В нашей студенческой учебной жизни святыней, на которую мы молились, был пакет конспектов курсов лекций по каждому предмету отдельно в тетрадях в клеточку на 96 листов.

 

Экзамены в конце семестра можно было сдать только по этим индивидуально записанным (или «передранным» в неурочное время) конспектам. Печатание курсов   в виде брошюр типографским способом не практиковалось:  акцентировалось, что каждый год курс должен обновляться. Но, думаю, основная причина была иной. Ну скажите, пожалуйста, какие, даже за десятилетие, могли произойти изменения в сопромате или, там, теоретической механике! Просто, несмотря на понятное, святое желание каждого преподавателя массово опубликовать  свой курс, торжествовал страх перед последующим резким снижением посещаемости лекций. А о возможности существования интернета мы не могли в то время 70х годов даже вообразить.

 И все равно, стопроцентная посещаемость лекций была недосягаемой. Поэтому был закон: пропустил лекцию – перепиши ее на досуге у товарища. И я, как правило, если можно, «передирал» ее у моего друга Анатолия. Он же, когда надо было много передрать, старался с моими конспектами не связываться. Это - почему бы?

А дело было отнюдь не в злонамеренности или ущербности, а  в том, что, несмотря на нашу дружбу, мы были очень различными людьми по восприятиям и интеллектуальным оценкам.

Он в своих конспектах буква в букву отражал  не только суть, но и форму лекций. Такая зеркальность для последующего «передирания» идеальна. А вот я так записывать лекции не мог. Обычно, если это не был просто вывод математических выражений, старался вникнуть в сказанное лектором, а затем, по возможности своими словами, отличными от лекторских, записывал резюме. Частенько текст  перемежал с личными замечаниями, а то и эмоциональными ремарками с восклицательными знаками. Иногда инициативно составлял простейшие логические графы или располагал материал столбцами таблиц. Так всякий раз я пытался акцентировать суть материала и его связь с  ранее полученными знаниями. В результате мои записи   были не пригодными к «передиранию», и особенно проигрывали как материал для подготовки  к экзаменам. 

Помню, сколь трагичными были записи конспектов по начертательной геометрии, когда в примерах построения я преднамеренно выбирал   исходные точки и фигуры, отличные от лекторских, что, в результате, приводило к полной потере наглядности чертежей. Правда, неприятности от такого  субъективного восприятия лекций у меня были лишь на первых курсах, на которых учился крайне неровно. А вот на старших, когда стал «похитрее», и для  получения повышенной стипендии нормой стала сдача всех экзаменов сессии на отлично,  такой способ усвоения материала оказывался иногда скорее выигрышным.

Петр Новыш

 Санкт-Петербург