«Куда бы ни пришла украинская саранча, после себя она оставляет пустыню» (ФОТО)

Куда бы ни пришла украинская саранча, она после себя везде оставляет пустыню. Так прокомментировал свою командировку в Северодонецк журналист ЛуганскИнформЦентра, писатель Глеб Бобров. 

                      Детские воспоминания

Северодонецк как-то стабильно выпадал из моих командировочных маршрутов, я все больше в Лисичанск ездил, но тут Господь сподобил-таки погрузить меня и в эту тему. И вот мы едем представлять очередной спецвыпуск журнала «Родина», одним из авторов которого я имею честь служить вот уже без малого лет десять. Еду по-царски на переднем сиденье рядом с нашей умницей, красавицей и по совместительству заместителем директора Ростовского филиала «Российской газеты» (журнал «Родина» — приложение к «РГ») Анной Ковалевой. Сзади, уступив мне место, едут шеф-редактор «Родины», мой старший товарищ Игорь Коц и коллега-журналист Николай Роганов.

Едем быстро, дорога шикарная. Это часть мягкой силы — завуалированной пропаганды украинских властей и стоящего за их спиной коллективного Запада.

До 2022 года часть пенсионеров ЛНР ездили за своими украинскими пенсиями и соцвыплатами. Чтобы наглядно показать разницу между «кацапским Дамбасом» и «щирой ненькой» турки сделали здесь образцово показательные магистральные трассы внутри бывшей Луганской области — с прекрасным асфальтом, разметкой, фонарями придорожного освещения на солнечных батареях, развязками, заправками. Не дорога, а песня — топи не хочу.

Проехали Новоайдар, вдали показывается стена Новоахтырского лесного массива. Меня накрывают детские воспоминания. Моя родная восьмилетка имени Пушкина, что в Красном Луче. Осень. Мама говорит с учителями и идет к папе. Ветеран Великой Отечественной войны и японской кампании направляется к знакомым в горком, и вот в воскресное осеннее утро во школьный двор въезжает шефский ПАЗик.

Учителя со своими сыновьями и дочерями грузятся в автобус. Под «Песенку о медведях», «Підманула-підвела» и «Ваше благородие» два часа дороги пролетают незаметно. Потом сбор грибов в лесу «от дороги до заката» и путь назад. После вечернего возвращения до ночи надо отмыть и очистить грибы от песка, а завтра утром нас всех ждет семейный праздник с жаренными с картохой сыроежками и маринованными на зиму «сопливыми» маслятами, без которых, с луком и «базарным постным маслом», никакой Новый год не считается праздником.

                         Постапокалиптический пейзаж

Всё это я рассказываю своим попутчикам.

Меж тем мы проезжаем земли Новоахтырского лесничества, тут лес заканчивается и начинается… даже не знаю, как это назвать.

Это не степь: какой-то постапокалиптический пейзаж — территория после ядерного удара. От дороги и до горизонта простирается местами уже заболоченная пустыня с пеньками на уровне колена, чтоб удобней бензопилой, не нагибаясь.

Разговор сам собою смолкает. Едем километр, два, десять, пятнадцать. Я физически чувствую, как у меня поднимается давление и накатывает черная ненависть. Опускаю стекло и начинаю молча снимать эту пустошь. Справа, спереди, налево — от дороги и за горизонт тянутся мертвые земли. Лес сожжен и потом спилен, остались лишь обожженные, мертвые березки нестроевого леса — вся корабельная и около того сосна выпилена под корень. Еще раз: без малого двадцать погонных километров до самого горизонта раскинулась рукотворная тундра. Природная, ландшафтная и экологическая катастрофа.

                                  Варварская вырубка

Приехали в Северодонецк. Нам выделяют мужичка, знающего все местные адреса — у меня список интервьюируемых и до каждого надо доехать в городе с отсутствующим интернетом, не работающей геолокацией, соответственно, навигатором и мертвой мобильной связью.

Спрашиваю у проводника, мол, что с лесом?!

Он нехорошо улыбается и отвечает:

— Так в 2014-м, как это все началось, лес стал гореть каждый год.

Потом помолчал и добавил: «Поди, машины и вагоны с кругляком в Евросоюз сами себя не нагрузят».

Матом ругаться нехорошо, но я и так знал ответ. Мы о варварской вырубке леса на подконтрольных киевскому режиму территориях пишем все эти годы, но вот тут, через себя, через живых свидетелей, наглядно — совсем другое восприятие. Это не вырубка, это биоцид.

                          Бульдозером по Донбассу

Куда бы ни пришла украинская саранча, после себя она всегда оставляет пустыню. Точно так же они вырезали под корень заводы, шахты, промышленные и обогатительные фабрики Донбасса. Загодя, за десятилетия, готовясь к будущей войне — закрыли все воинские части и военные училища в восточной Украине. Бульдозером прокатились по культуре и образованию. Абсолютное большинство кинотеатров Луганска и области, к примеру, стали торговыми центрами или просто закрылись, как «Октябрь», «Родина» и «Комсомолец» в Луганске.

И вот, наконец, наш Президент поставил задачу денацификации и демилитаризации Украины.

Владимир Владимирович, пожалуйста (!) денацифицируйте и демилитаризируйте Украину, как Северодонецкие, Кременские и Сватовские леса — под корень. Что называется — до талого. Ибо саранча. Тут, как говорили древние полумер быть не должно: Carthago delenda est. DIXI. («Карфаген должен быть разрушен. Я сказал» — латинское крылатое выражение, означающее настойчивый призыв к борьбе с врагом или препятствием).