Две реальности федерального правительства

Последние год-полтора после начала спецоперации принято говорить о том, что население живёт в двух реальностях. В одной порох войны, прилёты БПЛА, эвакуация, благотворительные сборы и гуманитарная помощь. В другой последствия происходящих событий оцениваются исключительно с точки зрения ассортимента в магазинах, автосалонах и на туристическом рынке. Власть, в свою очередь, не спешит разрушать эту иллюзию мирной жизни.

Однако заявления чиновников последних дней сделали явным ранее подспудно ощущаемый факт. Политика двух реальностей касается не только населения. На прошлой неделе информагентства буднично сообщили, что Минфин предложил, а Правительство поддержало кандидатуру бывшего первого зампреда главы Центробанка Ксении Юдаевой на пост исполнительного директора МВФ. Несколькими днями позже министр культуры Ольга Любимова возмутилась, что после ухода американских крупных студий возникло много желающих воспользоваться ситуацией и «заработать на нелегальном кинопрокате».

Советник председателя Банка России Ксения Юдаева. Фото: Валентин Антонов/ТАСС

Оба заявления невозможно объяснить ни бытовой ограниченностью, ни недостатком информированности говорящие и принимающих решения. Ксения Юдаева – выпускница Российской экономической школы, доктор экономики Массачусетского технологического института, член научного совета ныне закрытого Московского центра Карнеги (Фонд Карнеги за международный мир включён в реестр иностранных агентов), соавтор Стратегии-2020. Ольга Любимова – деятель культуры в трёх поколениях. Обе новости вызывают если не оторопь, то как минимум вопросы – о том, действительно ли мы, отправив на фронт более 600 тыс. человек, заложив на военные расходы более трети бюджета и воюя на своей территории, одновременно защищаем интересы Голливуда и сидим в предбаннике американских неоколониальных институтов в ожидании прощения.

Министр культуры РФ Ольга Любимова. Фото: официальный сайт президента РФ

Можно было бы поверить в хитрый план. В первом случае – по завоеванию одной из вершин неолиберальной системы, которая обычно обставляет выдачу долга политическими условиями (возможно не все забыли последствия решений МВФ: шоковой терапии в России в 90-х годах и меры жёсткой экономии в Греции в «десятых») и теперь будет это делать в наших интересах. А во втором, речь, возможно, идёт о заботе о доле отечественных фильмов в прокате, несправедливо теснимых нелегальной голливудской продукцией. Можно было бы поверить во всё это, если бы периоды острой потребности в дешёвых и длинных деньгах не совпадали с повышением ставки ЦБ до запредельных величин, а государственные деньги и прокатные удостоверения не получали сомнительные с художественной точки зрения фильмы со сценами поджога Москвы, наложенными на сакраментальную фразу о «ненавидимом прокуратором городе».

Версию ошибки со стороны спикеров тоже можно было рассмотреть, если бы не характерные особенности биографии бывшего зампреда ЦБ, и если бы забота об интересах американских правообладателей была проявлена Минкультом впервые.

В своё время Уинстон Черчилль пояснил разницу между политиком и государственным деятелем. Если первый думает о выборах (можно заменить на назначение), второй – о следующем поколении.

До тех пор, пока разделительная линия между двумя реальностями, между политиками и государственными деятелями пролегает по власть предержащим, пока в отдельных кабинетах сидит компрадорская элита, мыслящая в парадигме технократической обыденности, трудно удивляться тому факту, что вновь привлекаемое на фронт население идёт воевать практически исключительно за деньги, а выплаты контрактникам приходится увеличивать в разы, иногда до семизначных величин.

Алина Лисенкова