Монополия США на обладание ядерным оружием закончилась 75 лет назад

В разных календарях этот день отмечают по-разному. Если мотать от конца к началу, не обойти решение Организации Объединенных Наций объявить 29 августа Международным днем действий против ядерных испытаний. Это редкий случай, когда резолюция на Генассамблее ООН была принята единогласно — пятнадцать лет назад, в декабре 2009-го. Для жителей Казахстана и ближайших соседей 29 августа символизирует закрытие Семипалатинского полигона — указ президента Назарбаева, год 1991-й. А для тех, кто помнит историю и способен извлекать уроки, этот день на исходе лета 1949-го знаменовал обретение Советским Союзом ядерного оружия и открывал путь к достижению стратегического паритета с США и на мировой арене в целом .

Атомная бомба, что приведена в действие рано утром 29 августа 1949 года на башне специально созданного полигона в степи под Семипалатинском, в совсекретных документах значилась как РДС-1 — «реактивный двигатель специальный».

Примерно так выглядел аналог РДС-1 — американская бомба с кодовым названием «Толстяк» — 9 августа 1945 года сброшена на город Нагасаки. Фото: Из архива Александра Емельяненкова

Или, что существует как версия, — «Реактивный двигатель Сталина». Уже в наши дни в среде разработчиков и испытателей ядерного оружия та же аббревиатура из секретной переписки обрела другую расшифровку: «Россия делает сама».

У Соединенных Штатов атомное оружие появилось на четыре года раньше: первое в мире испытание ядерного заряда было произведено в пустыне Аламогордо (штат Нью-Мексико) 16 июля 1945-го. Результат, по воспоминаниям очевидцев, превзошел ожидания — мощность взрыва оценили примерно в 20 тысяч тонн тротила и принялись ускоренными темпами ковать американскую монополию на это сверхоружие. А чтобы в реальном существовании таких устрашающих аргументов никто не сомневался, два уже серийных образца под шифрами «Малыш» и «Толстяк» с интервалом в трое суток — 6 и 9 августа того же 1945-го — сбросили на японские города Хиросима и Нагасаки.

Где создавали РДС-1

О том, как была преодолена монополия США на владение сверхоружием, где исключительная роль нашей науки и промышленности, а в чем и когда помогала разведка — с опорой на документы, откровенно и прямо вели диалог самые осведомленные в этих вопросах профессионалы на недавней конференции в Сарове «Атомный проект и отечественная наука».

Во второй половине 40-х, буквально сразу после завершения Великой Отечественной, этот населенный пункт на границе Горьковской (ныне — Нижегородской) области и Мордовии исчез с советских географических карт. Но те, кому было дозволено, дорогу сюда безошибочно находили.

Условные пароли с годами менялись — как и название самого места: Сатисо-градо-Саровский монастырь, Саровская пустынь, Темниковский Успенский монастырь, Саровский монастырь, поселок Саров (Сарово, Сарова), Объект 550, База 112, Шатки-1, Москва Центр-300, Приволжская контора Главгорстроя СССР, Кремлёв, Арзамас-75, Арзамас-16.

Менялся и состав «насельников» этого намоленного места. А слова «в хозяйство академика Харитона» были понятны даже новичкам, направляемым сюда впервые.

Так сложились обстоятельства, что на месте духовных подвигов преподобного Серафима Саровского в 1946 году появился объект, где в строжайшем секрете создавался ядерный щит нашей страны.

И тогда же поселок Саров перестали обозначать на картах. Более того: даже произносить название города категорически запрещалось.

Весной 1954 года негласным указом Президиума Верховного Совета РСФСР секретному объекту КБ-11 под научным руководством академика Юлия Борисовича Харитона был присвоен статус города областного подчинения с наименованием Кремлёв. Так город оказался на восемь лет моложе своего градообразующего объекта — ныне это Российский федеральный ядерный центр ВНИИ экспериментальной физики.

400 атомных бомб против двух — таким было соотношение ядерных арсеналов США и СССР к началу 1950 года

Сарову в нынешнем году — 70 лет. А современное и вместе с этим историческое название он обрел 14 августа 1995 года. В законе, который подписан президентом России Борисом Ельциным, сказано: «Переименовать город Кремлёв Нижегородской области в город Саров».

Теперь Саров известен всему миру, а горожане гордятся тем, что живут и работают на уникальной территории, где гармонично соединились духовность и наука, где хочется растить детей и воспитывать внуков, где воду можно пить прямо из крана, вечерами не боязно гулять по улицам, а весь город при желании легко обойти пешком.

Трумэн просчитался

Дом ученых и находящийся по соседству Музей ядерного оружия РФЯЦ-ВНИИЭФ стали на два дня местом отрытого диалога профессионалов-атомщиков друг с другом и — если угодно — со «всеми прочими», кто был в этот круг допущен и кто остался далеко за охраняемым периметром ведущего в России ядерно-оружейного центра.

А вопросы обсуждались и государственного, и мирового, и чисто человеческого масштаба.

«Гордиться прошлым. Жить настоящим. Творить будущее» — назвал свою презентацию директор ядерного центра Герой России Валентин Костюков и сумел связать все три уровня вместе. Рассказал, какие задачи сегодня решает коллектив под его руководством. Доклады и выступления, которые за этим последовали, были на той же волне — профессионального, ответственного, творческого отношения к порученному делу.

Концепция первого удара атомным оружием в случае войны была уже в секретной директиве СНБ-57 президента США Гарри Трумэна

Как в условиях послевоенной разрухи советским специалистам удалось за четыре года преодолеть монополию США на ядерное оружие? А спустя еще четыре — первыми испытать полноценный вариант водородной бомбы? Кто выбирал место для испытания первой в СССР атомной бомбы и почему называли Горной станцией то, что потом стало известно как Семипалатинский ядерный полигон? До какого момента решающее значение имели сведения, полученные разведкой, а когда все стали определять уже собственные ресурсы, кадры, технологии?

Заместитель директора РФЯЦ-ВНИИЭФ по развитию Герой России Лев Дмитриевич Рябев, отметивший осенью 2023 года почтенные 90, говорил про Атомный проект СССР в прямой увязке с современностью. По Харитону и Курчатову, воздавая должное тем, кто работал под их руководством и в одной команде с ними, сверяли часы и планы ученые, конструкторы, испытатели, другие специалисты из ядерно-оружейных центров и их коллеги, партнеры, смежники из 4-го и 12-го ЦНИИ минобороны, Академии Генерального штаба Вооруженных сил России, НИЦ «Курчатовский институт», ПО «Маяк», Национального исследовательского ядерного университета МИФИ, Архива РАН.

Игорь Васильевич Курчатов и Юлий Борисович Харитон. Скромные люди, великие имена.

В зеркале прошлого осмыслить настоящее и хоть в какой-то мере предугадать, спрогнозировать будущее — такую, если брать по верхней планке, цель-задачу ставили перед собой устроители конференции.

— Американцы считали, что разоренный войной Советский Союз не сможет создать атомную бомбу и США станут единственным властелином мира, — напомнил обстоятельства тех лет Лев Рябев. — Вскоре после войны состоялась встреча президента США Трумэна с Оппенгеймером. Трумэн спросил руководителя Манхэттенского проекта: когда, по его мнению, русские смогут создать атомную бомбу? Оппенгеймер ответил, что не может точно сказать. Тогда Трумэн заявил, что он может: «Никогда». Но Советский Союз сумел в кратчайшие сроки решить эту грандиозную проблему…

Плод науки и разведки

Что способствовало успешной реализации проекта? По мнению Льва Рябева, таких факторов много, но он выделил четыре главных.

— Прежде всего — создание государственных организационных структур для управления атомной программой: Спецкомитет, Первое главное управление, техсовет. Одновременно с этим — назначение высших руководителей и исполнителей этих направлений, наделение их необходимыми полномочиями. Третье важнейшее условие — единство административного и научного руководства. А четвертый фактор — получение ценных материалов, добытых разведкой на этапе становления отрасли.

В подтверждение сказанного им же была проведена аналогия с атомной программой в Германии.

— Почему провалился немецкий проект? На мой взгляд, у них были передовые химические, материаловедческие, физические школы, работало много выдающихся ученых — Ган, Гейзенберг, Вайцзеккер, другие. Они умели рассчитывать реактор. Они знали роль плутония. Они получили чистый материал — уран. Они имели большие промышленные запасы урановой руды. Они даже вышли на сферический заряд, работали над внешним нейтронным источником, а в конечном счете не создали атомного оружия.

Образцы ядерного оружия — авиационные бомбы, торпеды и боеголовки к ракетам, созданные в разные годы в КБ-11 (ныне — РФЯЦ-ВНИИЭФ). 

Не было у них ни Берии, ни Курчатова. Разобщенность в коллективах, среди ученых, каждый тащил куски урана или тяжелой воды по своим сусекам. Было прохладное отношение у высшего руководства к этой проблеме. Они ею не занимались. И в конечном итоге все провалилось. В Советском Союзе все главные решения шли за подписью Сталина. Он смотрел многие документы и докладные, знал многих специалистов…

Косвенным подтверждением сказанному служит признание, которое сделал советник Черчилля и руководитель атомного проекта Великобритании Генри Тизард: «Взрыв 1949 года поднял в воздух иллюзии о технологической отсталости России. Мы все знали в 1945-м, а сделали только в 1952-м…».

Процитировал эти слова коллега и соратник Рябева академик Радий Илькаев, в 1996—2007 годах — директор, а ныне почетный научный руководитель РФЯЦ-ВНИИЭФ.

— К моменту испытания в СССР первой атомной бомбы США провели уже восемь ядерных испытаний, — сообщил академик Илькаев и раскрыл другие сравнительные данные.

— В 1949 году в США работало четыре промышленных реактора по наработке оружейного плутония, причем два из них были пущены в конце 1944-го, а один — в начале 1945-го. К концу 1949 года на этих реакторах было наработано около 700 кг оружейного материала. В СССР — в 35 раз меньше.

Чтобы избавить мир от ядерного оружия, должна наступить всеобщая гармония, а ее в обозримом будущем по ту и эту стороны океана не прогнозируют

США на тот момент располагали ядерным арсеналом в 170 ядерных зарядов с общим энерговыделением 4,2 мегатонны. По существу весь боезапас США к 1949 году был основан на физической схеме плутониевого заряда на принципе имплозии.

Стратегическая авиация рассматривалась в качестве средства доставки ядерного оружия на территорию СССР, для расширения ее боевых возможностей вдоль границ СССР развертывались военные базы. А план ядерной бомбардировки 20 городов нашей страны США имели уже осенью 1945-го, так что холодная война началась задолго до Фултонской речи Черчилля в 1946 году…

Эти и другие ставшие известными факты с очевидностью указывают на жизненную необходимость работ по ликвидации атомной монополии США, заключил академик Илькаев.

Лев Дмитриевич Рябев, уже в прямом диалоге с «РГ», добавил:

— Атомный проект — это не только наше героическое прошлое. Это и настоящее, и наше будущее, если мы правильно овладеем тем методом и тем подходом, что показали наши великие предшественники.

P.S.Команда «Вольно!» не всем полигонам дана

К моменту закрытия Семипалатинского полигона в мире сохранялось пять действующих площадок, где проводили отработку новых видов термоядерного оружия и проверяли надежность существующих образцов. США такие тесты проводили на полигоне в штате Невада, Франция — на атолле Муруроа в Полинезии, Китай — на полигоне у озера Лоб-Нор. В СССР было два ядерных полигона — Семипалатинский (организован в 1947 году) и на Новой Земле, созданный уже в середине 50-х на удаленном архипелаге для испытания мощных термоядерных зарядов и специального вооружения для ВМФ. 2-й Государственный центральный испытательный полигон, как официально именовали полигон в Семипалатинской области Казахстана, расформирован в декабре 1993 года согласно директиве министра обороны РФ.

Как это было Атомная монополия и генеральский соблазн

О том, что в Советском Союзе произведено ядерное испытание, американские, британские и канадские газеты сообщили со ссылкой на президента США в сентябре 1949 года. А Трумэну доклад от спецслужб поступил после того, как американский самолет метеорологической разведки WB-29 уловил в воздухе над Тихим океаном радиоактивные частицы, прямо указывающие на недавний взрыв ядерного устройства в глубине территории СССР.

Однако тогда, в ответ на публичное выступление президента США, руководство СССР ограничилось обтекаемым сообщением ТАСС от 24 сентября 1949 года. Среди прочего в нем говорилось, что «еще 6 ноября 1947 года министр иностранных дел СССР В. М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что “этого секрета давно уже не существует”. Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия, и он имеет в своем распоряжении это оружие. Научные круги Соединенных Штатов Америки приняли это заявление В. М. Молотова как блеф, считая, что русские могут овладеть атомным оружием не ранее 1952 года. Однако они ошиблись, так как Советский Союз овладел секретом атомного оружия еще в 1947 году».

То сообщение ТАСС не подтверждало и не опровергало факт ядерного испытания, но при этом содержало такой заключительный пассаж: «Советское правительство, несмотря на наличие у него атомного оружия, стоит и намерено стоять в будущем на своей старой позиции безусловного запрещения применения атомного оружия».

Сегодня, когда от этих событий нас отделяет три четверти века, будет не лишним напомнить: с 16 июля 1945 года и до 29 августа 1949-го ядерным оружием обладали только Соединенные Штаты. И в годы этой монополии был соблазн ею воспользоваться. В генеральских головах и на штабных картах рисовались планы один мрачнее другого. В Пентагоне раз за разом собирался Комитет начальников штабов. В одном из заявлений КНШ говорилось: «В прошлом Соединенные Штаты были способны придерживаться традиции — никогда не наносить удар до тех пор, пока не будет нанесен удар по ним». В будущем, отмечалось в том же документе, вооруженные силы должны быть способными «ошеломить противника и уничтожить его волю и способность к ведению войны еще до того, как он сможет нанести нам существенный ущерб».

К сентябрю 1949-го, когда еще не было официально известно о первом ядерном испытании в СССР, концепция нанесения первого удара атомным оружием в случае возникновения войны секретной директивой Трумэна внесена в официальную военную политику США. Впервые эти данные открыто привели американские ученые-физики Микио Каку и Даниэль Аксельрод в проведенном ими исследовании «США: ставка на победу в ядерной войне. Секретные планы Пентагона».

На какой хрупкой грани мир находился задолго до Карибского кризиса, свидетельствует, например, такое признание: «Во время корейской войны летчики американских ВВС были облечены полномочиями на самостоятельное использование тактического ядерного оружия. Командиры в звании капитанов и майоров сами должны были определить, достигла обстановка критического уровня или нет…».

Война на Корейском полуострове, заметим, началась летом 1950 года. К тому времени советское руководство заявило, что монополии США на ядерное оружие более не существует. Но правде надо смотреть в глаза: в начале 1950 года наша страна располагала лишь единичными экземплярами ядерных устройств. На опытном заводе в КБ-11 к концу 1949-го успели изготовить еще два «изделия 501» — аналогичных тому, первому, что взорвали 29 августа 1949-го на башне Семипалатинского полигона. За двенадцать месяцев 1950 года собрали по той же схеме еще девять РДС-1, в следующем году — уже вдвое больше, восемнадцать.

В США к 1950 году насчитывалось свыше четырехсот ядерных бомб, причем производили их серийно. Советским ученым, конструкторам, инженерам и технологам приходилось быть в роли догоняющих.