Блаженный Августин и королевская солидарность

Это заметка – попытка объяснить, почему в европейской военной традиции не принято убивать глав государств-противников. Не то, чтобы их никогда не убивали (ядру или бомбе всё равно), но умышленно организовывать их ликвидацию не принято. Если это когда-то и делается, то это редчайшие исключения.

Для начала, давайте убедимся, что это действительно так. Вот в этом материале (https://www.kommersant.ru/doc/671734) Дмитрий Полонский собрал множество (все?) случаев насильственной смерти глав государств и правительств за XX и XXI века. Случаев немало. И обстоятельства разные – перевороты, гражданские войны, диверсии, террористы, но … найдите хоть один случай, когда руководство воюющей страны устранило главу государства-противника во время войны. Нет таких случаев! А войн было немало!

Позиция христианской церкви

Современные обычаи и правила ведения войны в Европе начали формироваться практически сразу же после того, как христианство окончательно утвердилось в качестве государственной религии в Римской империи, т.е. после Второго Вселенского собора, созванного Феодосием Великим в 381 году.

Кардинальное изменение в религии коснулось всех сфер жизни общества и военной в первую очередь. Например, перед отцами церкви был поставлен фундаментальный вопрос о принципиальной допустимости для христианского государства войны, как способа решения каких-либо проблем.

Первым развёрнуто и полно сумел ответить на этот вопрос крупнейший богослов и философ того времени Св. Аврелий Августин Иппонийский (Aurelius Augustinus Hipponensis) (354 —430), также известный как «Блаженный Августин». В своём трактате «О граде Божьем», он приходит к выводу, что война может быть оправдана для христианина и христианского государства, однако она должна быть лишь средством противостояния злу и восстановления порядка и спокойствия земного града. Кроме того, война, как и любое действие христианина, должна руководствоваться правильными намерениями, например, желанием остановить зло и восстановить справедливость (ну, не пограбить же, правда?). При этом, творя справедливость и воздавая виновным, следует руководствоваться ни в коем случае не местью, а лишь желанием исправить того, кто совершил проступок.

Последнее положение очень важно: задача христианского воинства не наказать виновного (Господь сам его накажет), но исправить его и направить на путь истинный. Таким образом, Блаженный Августин исключает физическое устранение враждебного суверена из арсенала возможных целей военных усилий христианского государства.

Эти постулаты Блаженного Августина до сих пор остаются краеугольным камнем отношения христианской церкви к войне. Церковь не поощряет физическое устранения глав государств и никогда не поощряла.

Королевская солидарность

Королевская кровь священна! Это внушала церковь и это было общепринятой аксиомой. Ни один король в здравом уме не станет поощрять (и, уж тем более инициировать!) безнаказанное пролитие священной королевской крови! Ведь если люди поймут, что «так можно», они перережут всех королей до единого!

Общее правило: «королевская кровь священна и проливаться не должна»! Короля можно взять в плен, судить и даже отрубить голову по приговору суда, но нельзя устраивать на него покушения. Покушение на короля – это не война, это заговор – это противно чести рыцаря и офицера. Король, организовавший убийство другого короля навсегда станет изгоем среди остальных монархов. Также ему может прилететь и от церкви.

И вот, за тысячу лет от Константинопольского Собора и до эпохи Ренессанса, в офицерской (рыцарской) среде сформировали такие традиции. Нарушить их – поставить себя вне военного сообщества – это бесчестье. Нет, если король участвует в бою и там его убили – нет проблем. А вот охотиться за ним специально и организовывать покушения – не достойно офицера и рыцаря.

Повторяю, это именно традиции. Если кому-то уж сильно захочется, то он их нарушит (и станет изгоем). Но … так поступать в европейских армиях не принято.

Продолжу тему о подобных же традициях

Начиная с пятого века, и вплоть до эпохи Возрождения, основу профессионального военного сообщества составляло странствующее рыцарство. Кто такие странствующие рыцари? Это младшие сыновья дворянских родов, которым ничего не перепало от предков, кроме знатного имени, да груды ржавых доспехов. На жизнь эти люди зарабатывали иногда грабежами на дорогах (в любом рыцарском романе мы найдём сцену, как какой-нибудь проезжающий мимо рыцарь ставит шатёр у моста и начинает собирать дать за проезд по нему), но чаще наёмничеством. Благо работы для наёмников хватало. В условиях, когда государства были по большей части номинальными, а местные помещики имели суверенные права в своих владениях, всегда найдётся барон, который воюет с соседом за заливной луг, за пастбище для выпаса коров или ещё за что-нибудь. Да и короли не отказывали себе в удовольствии повоевать за обладание какой-нибудь богатой областью то, чтобы «остановить зло и восстановить справедливость». Так что работы наёмникам хватало.

Рыцарь не убивает рыцаря:
 а зачем? Какой смысл убивать рыцаря? Забрать его доспехи? А вот взяв в плен, можно получить выкуп от его семьи! Да и просто – это же один профсоюз, завтра наймёмся к другому суверену и будем в одной команде. В общем, без нужды убивать рыцаря было и непрактично (экономически невыгодно) и опасно – получишь такую репутацию, так и самого не пощадят. Со временем это стало своеобразным табу, которое соблюдается офицерами до сих пор.

Барон не убивает барона:
 на войны баронов между собой за свинарник или за ручей для водопоя короли обычно смотрели сквозь пальцы – это «спор хозяйствующих субъектов» – сами разберутся. То, что при этом погибнет какое-то количество крестьян – никого особо не волновало. То, что могут погибнуть нищие рыцари – тоже не беда – грабежей на дорогах меньше будет. Но барона не тронь! Он налогоплательщик, поставщик рекрутов в королевскую армию и вообще – он представляет короля на этой территории. За смерть барона его противнику могло прилететь так, что мало не покажется.