5 июля 1937 года в сталинском СССР принято постановление "о членах семьи изменников Родины"

ЧСИР — предшествующим поколениям жителей бывшего СССР эта аббревиатура была знакома очень хорошо: «член семьи изменника Родины». Это было жуткое клеймо, которое на всю жизнь получали родственники репрессированных по статьям о преступлениях контрреволюционных и политических. Стоило в анкете или личном деле появиться этой метке, ЧСИР, всё – ставь крест на всём: на мечтах о лучшей жизни, образовании по твоему свободному выбору и свободному выбору профессии по вкусу, пристрастиям и наклонностям, выбору работы и даже места проживания.

Если ты – ЧСИР, то, считай, ты тот же «враг народа», разве лишь временно находящийся не в лагерной зоне, а потому пребывающий под неусыпным надзором бдительных чекистов, причем – с запретом на проживание в целом ряде городов и населенных пунктов…

5 июля 1937 года наркому внутренних дел СССР Николаю Ежову направлена выписка №П51/144 из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП (б), состоявшегося в тот же день. Выписка «Вопрос НКВД» гласила:
«1. Принять предложение Наркомвнудела о заключении в лагеря на 5–8 лет всех жен осужденных изменников родины членов право-троцкистской шпионско-диверсионной организации, согласно представленному списку.

2. Предложить Наркомвнуделу организовать для этого специальные лагеря в Нарымском крае и Тургайском районе Казахстана.

3. Установить впредь порядок, по которому все жены изобличенных изменников родины право-троцкистских шпионов подлежат заключению в лагеря не менее, как на 5–8 лет.

4. Всех оставшихся после осуждения детей-сирот до 15-летнего возраста взять на государственное обеспечение, что же касается детей старше 15-летнего возраста, о них решать вопрос индивидуально.

5. Предложить Наркомвнуделу разместить детей в существующей сети детских домов и закрытых интернатах наркомпросов республик.

Все дети подлежат размещению в городах вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тифлиса, Минска, приморских городов, приграничных городов»

В стране вовсю разворачивался «большой террор», совсем недавно была расстреляна группа военачальников с маршалом Тухачевским во главе, армию захлестнула кровавая вакханалия поиска врагов, шпионов и заговорщиков, по всей стране шли массовые разоблачения спешно выдумываемых чекистами «троцкистско-террористических шпионско-вредительских организаций», а Политбюро в поте лица чуть не каждый день обсуждало самые животрепещущие вопросы, например, как оптимальнее выселить семьи арестованных «троцкистов и правых» в голодные и гиблые казахстанские степи.

Но в начале июля 1937 года товарищ Сталин решил, что все это как-то спонтанно и неорганизованно, надо все делать по-ленински и по-сталински, планомерно и масштабно. Потому 2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) принимает постановление «Об антисоветских элементах» – по-большевистски принципиальное решение о подготовке и проведении террора действительно массового и скорого, не обремененного занудными формальностями судопроизводства.

В последний день июля 1937 года все это оформится уже в стройное решение о проведении грандиозной операции по всей стране – с расстрельными «тройками» и так называемыми лимитами: спущенными с самого верха цифрами, сколько тысяч человек в какой области или республике надлежит расстрелять и в какие сроки.

Всему этому развернуться на полную мощь еще только-только предстояло, однако мудрый товарищ Сталин уже зрил в корень: если «врагов» предстояло истребить миллионами, так ведь и членов их семей – не меньше, а даже больше – с ними-то как и что делать? А то же самое: кого сразу к стенке – «муж и жена – одна сатана», кого – в лагеря, а малолеток – в казённые детские дома, считай, те же тюрьмы и зоны.

Судя по всему, товарищ Сталин хорошо учёл опыт предыдущего «бесхозного» обращения с таким расходным «человеческим материалом», как родственники «врагов народа», решив не оставлять их на воле. Жены – они же обязательно будут ныть и заваливать своими жалобными письмами все инстанции, отвлекая занятых и перегруженных товарищей от многотрудной работы по чистке страны от миллионов «врагов народа».

Да еще и будут где ни попадя болтать о невиновности своих мужей и совершенной в их отношении страшной ошибке, сея зерна сомнения в несомненной мудрости вождя.

Не говоря уже о том, каких они злобных вражин из своих отпрысков, несомненно, воспитают! А дети – дети еще опаснее: это же настоящие волчата, вырастут – точно будут мстить, ничего и никогда товарищу Сталину не простят…

Одним словом, здесь вождь народов судил по себе, по принятым в его среде нормам и обычаям: мало уничтожить собственно врага, надо и весь его род под корень истребить, чтобы ненароком мстители не выросли. Здесь товарищ Сталин явно учел и поправил свой недосмотр начала 1930 х годов, когда, истребив в ходе коллективизации крестьянство, неосмотрительно расплодил на воле миллионы малолетних беспризорников.

В тот день, 5 июля 1937 года, Политбюро вообще трудилось не покладая рук. Например, над вопросом 145 – «Об антисоветских элементах»: утвердили тройки «по проверке антисоветских элементов» по Крыму, Удмуртской АССР, Татарской АССР, попутно решили «разрешить по Татарской АССР представить сведения о количестве подлежащих расстрелу вместо пятидневного срока в месячный срок», а то столько расстреливают, что с отчетностью просто уже не справляются, бедняги…

Зато в Кремле уже придумано, что с жёнами и детьми расстрелянных делать будут. Еще в тот же день неутомимый труженик товарищ Сталин внимательно изучил представленный ему наркомом внутренних дел Ежовым донос уборщицы Сидориной на армейского комиссара 2-го ранга Яна Карловича Берзина, на короткое время вновь назначенного начальником Разведуправления РККА: уборщица доносила, что «в домашней библиотеке т. Берзина большое количество всегда новейших белогвардейских книг на русском и немецком языках разных авторов, в том числе белая книга о тов. Сталине», которые т. Берзин «дал почитать разным своим товарищам». В том же доносе, кстати, шла речь и про 15-летнего сына Берзина – всё в тему…

Которую из своего поля зрения товарищ Сталин не выпустит уже никогда, постоянно дорабатывая и совершенствуя этот щекотливый «вопрос» даже в разгар войны. 29 июня 1942 года, когда Красная Армия терпела одно поражение за другим, за подписью Сталина появилось совершенно секретное постановление ГКО №1926сс «О членах семей изменников родины», первый пункт которого звучал так:

«Установить, что совершеннолетние члены семей лиц (военнослужащих и гражданских), осужденных судебными органами или Особым совещанием при НКВД СССР к высшей мере наказания по ст. 58–1а УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик за шпионаж в пользу Германии и других воюющих с нами стран, за переход на сторону врага, предательство или содействие немецким оккупантам, службу в карательных или административных органах немецких оккупантов на захваченной ими территории и за попытку к измене Родине и изменнические намерения, – подлежат аресту и ссылке в отдаленные местности СССР на срок в пять лет».

Второй пункт гласил, что «аресту и ссылке в отдаленные местности СССР на срок в пять лет подлежат также семьи лиц, заочно осужденных к высшей мере наказания судебными органами или Особым совещанием при НКВД СССР за добровольный уход с оккупационными войсками при освобождении захваченной противником территории».

Применение репрессий в отношении членов семей перечисленных должно было производиться «органами НКВД на основании приговоров судебных органов или решений Особого совещания при НКВД СССР», а «членами семьи изменника родине считаются отец, мать, муж, жена, сыновья, дочери, братья и сестры, если они жили совместно с изменником Родине или находились на его иждивении к моменту совершения преступления или к моменту мобилизации в армию в связи с началом войны».

Зато последний пункт постановления «гуманно», но как бы между строк, извещал что «не подлежат аресту и ссылке семьи тех изменников Родине, в составе которых после должной проверки будет установлено наличие военнослужащих Красной Армии, партизан, лиц, оказавших в период оккупации содействие Красной Армии и партизанам, а также награжденных орденами и медалями Советского Союза».

Правда, последний пункт вступал в противоречие с ранее изданными решениями и постановлениями о безусловном заключении в лагеря всех жен, осужденных по «изменническим» статьям. Как быть тогда? Да как всегда: закон, что дышло…

Владимир Воронов