Наши за границей: вас тут не стоялО!

На модерации Отложенный

У нас, в России, чудесная природа. Климат на любой вкус. Можно вполне найти сервис с неплохим соотношением "цена-качество". Вокруг – говорящие на твоем же языке люди. Но мы едем «туда». Упорно и регулярно. И не потому, что хотим посмотреть мир – многие ездят в один и тот же турецкий отель из года в год. А потому, что быть понятым своими - гораздо сложнее.

Я думаю, что нежелание многих россиян встречать на отдыхе,  в ареале 100 кв.км русских, жить с соотечественниками в одних отелях и т.д. – это оборотная сторона нашей национальной самооценки. Как будто под прикрытием иностранной речи можно спрятать свою неуверенность,  недолюбленность, какие-то свои промахи. Нелюбовь к ближнему у себя дома оборачивается стремлением за границей отделить себя  от своих же, возвыситься, представить,  что ты кто-то другой, а не такой же, как они.

Русскому всегда трудно здороваться. Здесь, у себя дома, мы тоже очень не любим это делать. Язык же отвалится… И вообще – если покажешь, что ты добрый, тебе палец откусят. Многие еще не переучились и не поняли, что за это не плюют в лицо, а, как минимум, здороваются в ответ и, как максимум, – улыбаются.

            Русская женщина за границей – это визитная карточка нашей страны. Есть два самых ярких (не единственных, но самых заметных) типа наших соотечественниц, по которым русских опознают другие нации и аборигены.

1. Женщина–кошка. Хотя по поведению она, скорее, павлин (именно самец, с таким ярким хвостом), главное ее отличие – она придомашненная хищница. Как правило, это особь до 45 лет, условно говоря, «охотница». Ее отличительная черта – перебор. На ужин в ресторан она идет в самом коротком мини и с открытой загорелой спиной. А может, наоборот, пройти по набережной в вечернем платье и в драгоценностях. Она заметна везде, и она не ведает страха. На пляж она идет в макияже – синдром Бриджит Бардо (та не умывалась на ночь, боясь, что разонравится мужчине в естественном виде). Кстати, от наличия мужа ее поведение не меняется.

В магазине она ведет себя так, будто от ее невозможности что-то купить она потеряет лицо в глазах всего мирового сообщества. Поэтому она всегда просит отложить вещь до завтра, зная, что завтра за ней не придет. Но ведь и продавца она видит в первый и последний раз  - реноме соблюдено.

Кто-то скажет: расфуфыренная фря! Еще бы - вся в золоте, в одежде леопардовых принтов (она же хищница) и с высокомерным взглядом. Но более проницательный заметит: не расфуфыренная, а просто готовая к бою и ведущая поиск. Благодаря ей во всех «горячих» южных странах мы, россиянки, – «наташи».

2. Женщина-тушка. Это та, что после 45. Она приходит на шведский стол в халате, в котором у себя на даче сажает морковку. Такие цветастые, фантазийные…ивановские, может быть, халаты. На пуговицах. Фасон – колонна, нога слона…не знаю, что- то ужасно вертикально-бесформенное, скрывающее три яруса живота. Стоптанные шлепанцы, неухоженные ногти на ногах, отсутствие минимального макияжа. На голове – химия или перекись водорода. Или и то, и другое.

Если вы вступили с ней в диалог, он будет касаться всего двух тем: что ей показалось вкусным на шведском столе и «как у них все дорого/дешево» в продуктовом магазине.

Но она тоже обязательно в золоте – знай наших!

             Другие женские типажи наших туристок просто меркнут перед этими двумя.

            Конечно, русские мужчины тоже любят показаться в ресторане в шортах и по пояс голыми, чтобы не стеснять ничем любимый пивной живот, или в старых трениках. Но поверьте: и немцы, и румыны, и еще некоторые  нации делают точно также. А вот женщины наши – это нечто уникальное в своем роде.

Достаточно скромный материальный достаток и недостаточно скромное мнение о себе – вот, пожалуй, две противоречивые составляющие образа русского туриста сегодня. В первом случае мы имеем погибших в автобусных авариях, т.к. путевки были куплены у ненадежных перевозчиков; утонувших женщин и детей на старых, отслуживших свой век посудинах – потому что кажется, что на халяву все-таки можно проскочить…

Во втором случае в нас играет великодержавный шовинизм. По-настоящему любознательных до культуры аборигенов русских туристов не так уж много. Они обычно не берут групповые экскурсии. Обычно они знают хотя бы английский язык. И сами, с картой и путеводителем, посещают нужные им views и places of interest. Остальные  веселым стадом бегут за уставшим гидом, слушают его в полуха,  но зато потом расскажут дома: «Я был в Лувре…так….фигня…а «Джоконда» – вообще маленькая картинка»… При этом нам нужно, чтобы анимация в отелях была захватывающей, как шоу Андрея Малахова, и эффектной,- как группа «Виа-гра». Национальные танцы в этнических костюмах, или игривые конкурсы (не чета нашим свадебным) – это для дураков (для европейцев).

 

Я не хочу здесь писать об отношении русских к алкоголю – за рубежом пьют много и немцы, и англичане (это мнгомуссируемая тема). И о демонстративном поведении в общественных местах (о добывании «правды», или конфликтности по-русски) - тоже. И не подумайте, что я не люблю своих соотечественников. Они – это навсегда.

Но я понимаю, что в основе неположительного портрета русского туриста лежит, как мне кажется, одно единственное - это отсутствие интеллигентности как личностной черты. Ее нам не хватало никогда, точнее, тех ее составляющих, которые отвечают за тактичность и личную порядочность, исключающую проявления нетерпимости и грубости в человеческих отношениях. Русский как человек доминантный, самоуверенный, требовательный, также является подозрительным, неотзывчивым и недоброжелательным. Интеллигентность исчезала из характера русских в ХХ веке постепенно, и сегодня ее можно искать с только микроскопом. И найти в каком-нибудь полпроценте россиян. Это печально.