Торгсин: ограбление голодных

В советской литературе и учебниках писали, что средства на нужды индустриализации были получены путём коллективизации сельского хозяйства: якобы отобранный у крестьян хлеб экспортировался, а на валютную выручку закупались станки и оборудование, нанимались специалисты для Магнитки, Уралмаша, ГАЗа и Кузнецкстроя. Для советской власти эта версия была политически удобна: мол, заморили голодом и террором миллионы крестьян не потому, что не умели управлять экономикой, и не для того, чтобы превратить свободных людей в крепостных, а ради великой цели – индустриализации. Однако хлеб в годы Первой пятилетки составлял не больше 10% советского экспорта, причём он продавался ниже себестоимости. Т.е. хлебный экспорт не обеспечивал нужды индустриализации, а, наоборот, истощал бюджет, препятствуя необходимым закупкам за границей.

Средства для индустриализации СССР добывал, как только мог: экспортируя лес, уголь, нефть, руды металлов, продавая произведения искусства из Эрмитажа и Третьяковской галереи, и драгоценности, отобранные у «эксплуататоров» и бывших нэпманов. Но ведущую роль в формировании золотовалютных ресурсов, потраченных на индустриализацию, сыграл Торгсин (Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами) - организация, занимавшаяся обслуживанием иностранцев и советских граждан, имеющих «валютные ценности» (золото, серебро, драгоценные камни, предметы старины, иностранную валюту), которые они могли обменять на продукты питания и потребительские товары. Роль Торгсина как в индустриализации, так и в ограблении советского народа стала известна не так давно, в основном благодаря Елене Александровне Осокиной – автору замечательной книги «Золото для индустриализации. Торгсин» (Новое литературное обозрение, 2022 г.). После издания этой книги появились статьи на эту тему, но тема Торгсина всё ещё остаётся мало известной широкому кругу читателей. Данная статья призвана вкратце рассказать об этой малоизвестной странице советской истории тем читателям, которые не знакомы с книгой Осокиной и другими материалами на эту тему. Торгсин важен для понимания советской истории – какими методами советская власть выколачивала средства на индустриализацию, которую её адепты и сегодня считают величайшей заслугой большевиков.

Торгсиновский универмаг на Смоленской площади, воспетый М.Булгаковым

Индустриализация, т.е. строительство огромного ВПК, осуществлялась силами раскулаченных и бывших крестьян, вынужденных бросить деревни и сёла из-за ужасов коллективизации. Российские инженеры частью погибли в гражданской войне, частью бежали за границу, где они внесли огромный вклад в развитие западных стран, особенно США (авиаконструкторы Сикорский, Северский и Картвели, создатель телевидения Зворыкин и другие). Тем инженерам, которые остались в СССР и были лояльны советской власти, большевики не доверяли, называя «буржуазными спецами» и устраивая против них одну репрессивную кампанию за другой («Шахтинское дело», «дело Промпартии», процесс «Союзного бюро меньшевиков»). Построенные до октября 1917 г. заводы – производители современных станков и оборудования (Путиловский, Сормовский и Тульский оружейный заводы, «Сименс и Гальске», завод братьев Бромлей и др.) находились в плачевном состоянии, и не могли обеспечить индустриализацию отечественными станками и оборудованием.

Для индустриализации требовалась валюта – очень много валюты, т.к. критически низкий профессиональный (и моральный) уровень советских управленцев порождал коррупцию, неумение рассчитывать платежи (иностранным поставщикам иногда платили в 2-3 раза больше рыночной стоимости). Для пополнения валютных запасов 18 июля 1930 г. в Москве появилась контора по торговле с иностранцами - Торгсин. Вскоре торгсиновские магазины появились во всех крупных городах и особенно в портах. Там иностранцы могли купить за валюту дефицитные товары – дорогие продукты питания, высококачественную одежду и обувь, меха, парфюмерию.

«…Сотни штук ситцу богатейших расцветок виднелись в полочных клетках. За ними громоздились миткали и шифоны и сукна фрачные. В перспективу уходили целые штабеля коробок с обувью, и несколько гражданок сидели на низеньких стульчиках, имея правую ногу в старой, потрепанной туфле, а левую – в новой сверкающей лодочке, которой они и топали озабоченно в коврик. Где-то в глубине за углом пели и играли патефоны...», - так описывал торгсиновский универмаг в Москве Михаил Булгаков в «Мастере и Маргарите».

Торгсиновский «дензнак»

Однако иностранцев в СССР приезжало немного (массовый въезд зарубежных специалистов начался чуть позже), и с января 1931 г. Торгсин распахнул двери для советских граждан. Они могли покупать товары за валюту или царские золотые червонцы, а вскоре и в обмен на украшения (не только золотые, но и серебряные, и платиновые), драгоценные камни и произведения искусства.

В те годы многие семьи в СССР получали денежные переводы от зарубежных родственников-эмигрантов. До 1931 г. советская власть отбирала половину присылаемых денег, а вторую половину обменивала на рубли по грабительскому курсу. Но после появления Торгсина власть разрешила гражданам начали получать из-за границы валюту. Более того: ОГПУ начало аресты граждан, имевших родственников за границей: их заставляли просить эмигрантов прислать доллары, марки фунты стерлингов, и часто держали под арестом до получения заветных посылок.

Изначально Торгсин, помимо иностранцев, должен был привлечь «бывших» - уцелевших дворян, «буржуев» и помещиков, а также «недораскулаченных» нэпманов, которые хранили остатки драгоценностей и царские монеты.

Но «лишенцев» оставалось немного, а ценностей в их загашниках – и того меньше: они выгребались чекистами с 1918 г., и с того же времени обменивались на продукты питания. Не так много эмигрантов посылали валюту оставшимся в СССР родственникам – на западе бушевала Великая депрессия, и в большинстве своём эмигранты сами нуждались. Да и поддерживали связь с родными за «железным занавесом» лишь немногие.

Так бы и остался Торгсин небольшой организацией, не сыгравшей особой роли в советской истории, если бы не страшный голод 1932-33 гг. Тогда конторы Торгсина, как мухи над умирающим, появляются по всей стране, вплоть до небольших райцентров. Их клиентами становились умирающие от голода крестьяне. Виктор Астафьев, выросший в селе Овсянка на Енисее, описал этот ужас в рассказе «Ангел-хранитель»: «В тридцать третьем году наше село придавило голодом. Замолкли песни, заглохли свадьбы и гулянки, притихли собаки, не стало голубей. Шумные ватаги ребятишек не сыпались на санках с яра, скотина во дворах отревела под ножом, кони начали падать среди улиц. …

В тот год, именно в тот год, безлошадный и голодный, появились на зимнике мужики и бабы с котомками, понесли барахло и золотишко, у кого оно было, на мену, в «Торгсин». …

В глубине морщинистой темной ладони бабушки курослепом цветком горели золотые сережки.

- Матери твоей покойницы, - пошевелила спекшимися губами бабушка. - Все, што и осталось. Сама она их заработала, к свадьбе. На известковом бадоги с Левонтием зиму-зимскую ворочала. По праздникам надевала только. Она бережлива, уважительна была…

Бабушка смолкла, забылась, а рука ее все так же была протянута ко мне, и в морщинах, в трещинах ладони все так же радостно, солнечно поигрывали круглые сережки. Я потрогал сережки пальцем, и они катнулись на ладони, затинькали чуть слышно. Бабушка мгновенно зажала руку.

- Тебе сберегчи хотела. Память о матери. Да наступил черный день…».

Золотые серёжки – единственная ценность, что была в крестьянской семье Астафьевых, спасла её от голодной смерти.

Торгсиновский магазин в провинции

Всего в тот страшный год Торгсин получил 45 т чистого золота и почти 1,5 т серебра. Взамен крестьяне получили 235 000 т муки, 65 000 т крупы и риса, 25 000 т сахара; самый большой спрос был на самую дешёвую ржаную муку. Это вам не «ситцы богатейших расцветок» из московского торгсиновского универмага двумя годами раньше…

Власть не просто выжимала из голодающих последние ценности – она делала это с особым цинизмом. Продовольствие согражданам Торгсин продавал гораздо дороже, чем за границу. А в 1933 г. он дважды поднимал цены – не на «ситцы богатейших расцветок», а на хлеб, мясо, масло. К концу самого голодного года торгсиновская цена на хлеб превысила экспортную в 5 раз. Тогда же Торгсин вышел на первое место среди советских экспортёров по валютной выручке.

Голодный 1933-й выкачал из советских людей последние ценности. В 1934 г. угроза голодной смерти отступила, и выручка Торгсина резко упала. Чтобы выдоить из народа золото-брильянты, советская власть стала предлагать через Торгсин квартиры, дачи и путёвки в санатории, но золота у трудящихся больше не было. И в 1936 г. Торгсин был закрыт. За время своего существования он принёс большевикам сумму, эквивалентную 222 т чистого золота – примерно 300 млн. золотых рублей, или $150 млн. в ценах 1930 г. Это составило 20% средств, потраченных на индустриализацию (https://historical-fact.livejournal.com/37628.html). Торгсин принёс государству средства, достаточные для строительства Магнитки, Уралмаша, ДнепроГЭС и Кузнецка.

Помимо того, что история Торгсина – это история жестокого вымогательства средств у умирающего от голода крестьянства, это ещё и история насаждения безнравственности. Работники Торгсина воровали и спекулировали, наживаясь на народном горе (логика проста: если наживаться власть, то почему не наживаться её верным слугам?). О тотальном воровстве и спекуляциях прекрасно знали милиция и ОГПУ-НКВД, но они ничего не предпринимали – как из-за того, что многие работники «органов» сами были «в доле», так и потому, что понимали: попытки навести порядок в Торгсине безнадёжны, ибо новые работники, нанятые вместо уволенных/арестованных, будут вести себя точно так же. Ибо советская система ничего другого воспроизвести не может.

Вокруг Торгсина сложилась и первая генерация советских цеховиков: на предприятиях, в сараях и подвалах производились нелегальные товары, которые по подложным документам поставлялись в магазины Торгсина. Прибыль делилась между его работниками и цеховиками.

Более того: на первом этапе существования Торгсин использовал проституток для выкачивания денег из иностранцев и «лишенцев», причём его работники исполняли функцию сутенёров. В торгсиновских ресторанах секс-работницы подсаживались к клиентам, в магазинах – заигрывали с покупателями (при ресторанах и магазинах были комнаты для интимных свиданий). Одновременно «органы» использовали секс-работниц как осведомителей. Секс-индустрия при Торгсине была столь масштабна, что множество иностранцев – членов партийных и профсоюзных делегаций, симпатизировавшие социализму специалисты и моряки буквально забрасывали советские учреждения возмущёнными письмами на эту тему.

Торгсин сыграл свою роль: он выжал из советских людей всё, что не удалось отнять экспроприациями и угрозами. После чего он стал не нужен, и был ликвидирован. Золото для советской власти теперь добывали зэки на Колыме…