Казачество Семиречья – надежда русскоязычной диаспоры в Киргизстане

 Пошёл второй год со дня проведения последнего киргизского референдума. Напомню, что основным вопросом был тогда переход Киргизстана к парламентаризму. Что можно сказать, оглядываясь назад? В социальном плане добра осталось немного, а то, что ещё есть, рискует затеряться в лабиринте времён. Бесконечные игры старых приверженцев теории национального государства на практике привели его к рецидивам этнического безумия, отголоски которого ещё долго будут бередить незаживающие раны. Пока власти с сатанинским удовольствием спорили, какой род главнее и чьё же племя важнее, страна как-то незаметно превратилась в болото невежества, цинизма и вседозволенности с риском перехода к экономическому развалу.

Казалось бы, из-за отсутствия культуры государственного строительства властям разумно активно вовлекать в общественную и политическую жизнь республики все этнические меньшинства для установления долгожданной внутренней стабильности, по которой все уже порядком истосковались. Объективно получается, что слабые географические и социально-экономические возможности развития Киргизстана должны были бы заставить местную элиту искать выход в исторически сложившейся мультикультурной структуре общества, центральным, связующим элементом которой всегда выступало славянское население. В самом деле, дефицит природных и квалифицированных человеческих ресурсов, отсутствие прямого выхода к морю плюс блокированность со стороны региональных лидеров, да ещё и рельеф, естественно разделяющий территорию на два больших куска – северный и южный, особого оптимизма властям добавить не могут.

Тем не менее, самым модным течением общественной и гражданской мысли Киргизии за последний год стал обыкновенный национализм, замаскированный под самосознание формирующейся нации титульного большинства, как проявление молодой и растущей силы, возникающей-де на основе генетической предрасположенности её носителей к некоему общему делу. Многие киргизские политики так и рассматривают практику госслужбы. Однако такой подход в Киргизии малоэффективен, потому что он не учитывает азиатскую ловушку парламентской формы правления, вытаскивающую на свет божий эксперименты по утрате контроля над межнациональной ситуацией.

Соответственно, вопрос кровной принадлежности автоматически становится вопросом государственного приоритета. Но только до того момента, пока он не перерастает в чудовищную вакханалию средневекового насилия и произвола, организаторы которой до сих пор играют главную роль в жизни страны вместо того, чтобы предстать перед Международным трибуналом за совершённые преступления против человечности. Сегодня их спасает не наивная попытка вышколенных интеллектуалов ввести в заблуждение мировое сообщество и собственных граждан и даже не политика двойных стандартов в разрезе глаз и широте скул, а отсутствие гигантского нефтяного месторождения где-нибудь в предгорьях Ала-Тоо.

Конечно, глупо и наивно ожидать позитивных перемен от депутата, министра или человека с красивым удостоверением, подтверждающим, что именно он несёт всю полноту ответственности на этой земле за посткоммунистические метаморфозы последних двадцати лет. Гораздо разумнее обратиться к реальной силе, способной как минимум защитить разнородное национальное меньшинство в случае повторения варварских набегов. Я предлагаю в этой связи обратить внимание на возрождение казачьего движения в Киргизстане.

Почему казаки? По причине, как минимум, двух немаловажных обстоятельств. Во-первых, аморфность среды нашего обитания. Абсолютное большинство организаций славянской диаспоры в Киргизии, призванных защищать права российских соотечественников, в реальной жизни на редкость инертны и пассивны. Мало того, что они ничего не предпринимают для облегчения участи русскоязычного населения в «стране победившего национализма», так нередко ещё и открыто вредят, вступая в политические партии и альянсы пронационалистического толка. Это вызывает негативный резонанс в среде национальных меньшинств. Как правило, такие объединения и люди, их возглавляющие, преследуют личные, исключительно корыстные цели взлететь повыше и подкормиться крошками со стола местных, радикально настроенных национал-патриотов. Культивируется образ готового продать всё на свете приспособленца. А нетитульные граждане продолжают вариться в собственном соку. Приходится констатировать, что в настоящее время в Киргизстане нет объединённого движения российских соотечественников, нет авторитетной общественной организации, способной выступить фактором консолидации русскоязычных диаспор и широким фронтом отстаивать их интересы.

Во-вторых, и это главное, лицо Российской Федерации, её официальный и полномочный представитель, последняя надежда на поддержку со стороны великой державы – посольство России в Киргизии – фактически все эти общественные объединения, движения и организации дробит и ослабляет.

В этом контексте взор поневоле останавливается на казачестве. Формат статьи не позволяет углубляться в его историю. Отметим только, что во второй половине XIX века в силу геополитических причин России необходимо было выдворить англичан из Индии, дабы лишить их огромных богатств и вынудить таким образом отказаться от поддержки извечного российского противника – Турцию поставками современных кораблей и вооружений. Ослабление турецкой военной машины позволило бы освободить Константинополь – центр православия. Это была идеологическая, но далеко не самая важная составляющая российской внешнеполитической доктрины, в которую позднее оказались вплетены и казаки.

Экономически России нужна была не столько Индия, сколько контроль над Босфором и Дарданеллами, чего требовала в то время бурная капиталистическая индустриализация страны. Путь в Индию лежал, однако, через Среднюю Азию. Когда российский Генштаб начал планировать и проводить расчёты индийской компании, то выяснилось, что обеспечить поддержку большой армии на таком огромном пространстве продовольствием, лошадьми и складами, тыловыми базами и лагерями для отдыха, опираясь исключительно на местное кочевое население, практически невозможно. Номад своего слова традиционно не держал, кочевал в неизвестном направлении, и полагаться на него было бы совершенно бессмысленно. Тогда и было решено ставить казачьи посты с семьями, обязывая их заниматься производством продовольствия и содержать базы для отдыха армии на марше, пасти табуны лошадей и готовить их к военной службе. Так на территории современной Киргизии появились первые казачьи поселения. 

Советская власть уничтожила казаков юридически как привилегированный класс воинов с их столетней специализацией по защите государственных границ империи. Фактически выжигалась часть общенациональной памяти.

Йозеф Геббельс, главный пропагандист нацистской Германии, учил: “Отними у народа историю – и через поколение он превратится в толпу, а еще через поколение им можно будет управлять как стадом”.  

Народ же, не знающий своего прошлого, не имеет будущего!  

После распада Советского Союза в России начинается процесс возрождения казачьего движения. Для чего это было нужно? Прежде всего, для воспитания в подрастающем поколении несгибаемого духа казачества, чувства патриотизма, защиты веры, чести, достоинства и организации помощи всем нуждающимся. Постепенно казачество становится мощной общественной силой, обеспечивающей безопасность регионов. Казаки в России представлены двумя общественными объединениями – «Союзом казаков России» (его возглавляет потомственный семиречинский казак полковник Павел Задорожный) и Международной организацией «Союз казачьих войск России и зарубежья», объединяющей казаков, действующих в разных странах (верховный атаман – казачий генерал Виктор Водолацкий).

В Киргизстане казачье движение зеркально отражает происходящие в современной России процессы становления и возрождения некогда разрозненной казачьей общины. После 1991 года часть казаков уехала в Россию, часть осталась. От этого казачество не распалось, хотя и прошло через смутный период брожения, закончившийся большим расколом. Половина казаков ушла под протекцию «Союза казаков России», а другая половина осталась верной «Союзу казачьих войск России и зарубежья». Было это пять лет назад. К слову, на сегодняшний день в Киргизии действует три казачьих общественных объединения: «Казачество Семиречья», «Союз казаков Семиречья в Киргизии» и «Чуйское казачество». Первое из них – наиболее многочисленное и динамично развивающееся. «Казачество Семиречья» и «Чуйское казачество» являются структур­ными подразделениями «Союза казачьих войск России и зарубежья», «Союз казаков Семиречья в Киргизии» относится к «Союзу ка­заков России».

Я беседую с верховным атаманом «Казачества Семиречья» Сергеем Алфимовым в его скромном офисе на первом этаже бизнес-центра «Asia Trade Company», что находится неподалёку от Кыргызского национального университета им. Ж. Баласагына. Мы говорим о возможностях казачьего движения в республике, о том, поддерживают ли казаков местное правительство и Россия, в общем – о наболевшем.

– Сергей Иванович, остановить кровавую бойню на юге Кыргызстана в прошлом году удалось без внешнего вмешательства, но не без помощи внутренних «нерегулярных отрядов». Вы с казаками входили в состав интернациональной бригады добровольцев под началом генерал-майора Мирослава Ниязова, которой за короткий срок удалось восстановить мир в Ноокенском районе Джалал-Абадской области на границе с Узбекистаном. Расскажите, как это было?

– Да, интернациональная бригада в количестве 80 человек под руководством генерала М. Ниязова остановила пожарище в райцентре Базар-Коргон. Следующим на очереди был бы Ноокен – последняя нетронутая трагедией точка Джалал-Абадской области. Из нашего объединения было девять казаков. Если бы мы задержались на день-два, то и село Ноокен заполыхало бы, и город Кочкор-Ата постигла бы та же печальная участь, и вплоть до Суу-Самырской долины всё было бы выжжено. В соседнем Базар-Коргоне от пятиста домов остались лишь обугленные головёшки да покрытые копотью бетонные перекрытия, а в Ноокене не сгорел ни один дом, ни один человек не погиб, раненых тоже не было. При этом что интересно, наши ребята не произвели ни одного выстрела.

Когда мы приехали на юг, людей там не оказалось, всё было брошено. РОВД, милиция, все силовики сбежали. Ни одного киргизского пограничника днём с огнём не сыскать. Народ был напуган до такой степени, что всё побросал и в ужасе бежал. Рай для мародеров. Заходи в любой дом, бери, что хочешь…

Вскоре наше присутствие заметили узбекские пограничники. Мы же все славяне, к тому же в казацкой форме. Все остальные бойцы были в полевом обмундировании защитного цвета. Нас начали расспрашивать: «Вы из России?» Мы естественно отвечали, что нет – из Киргизии. Но они не поверили. И даже по местному наманганскому радио объявили, что российские войска вошли на территорию Киргизии. Мы, казаки, взяли под охрану шестикилометровый участок государственной границы, хотя с узбекской стороны рубежи были усилены основательно.

Казака в форме видно издалека. О нас узнали беженцы. Когда они поняли, что мы будем их защищать, то абсолютно всё население вернулось по домам, а это более 45 тысяч жителей, которые скопились на киргизско-узбекской границе в районе села Чек. Надо было видеть, как это происходило – люди, побросав узлы со скарбом, ринулись к нам, со слезами на глазах радостно обнимали и неистово, почти как молитву повторяли: “Россия пришла, Россия пришла”.  Мы пытались их успокоить и объяснить, что это не так. Но никто не поверил и в этот раз: «Да лгут они всё, это помощь из России. Просто им не велено об этом говорить». В общем, пробыли мы там десять дней. Практически в течение трёх суток все беженцы из Ноокенского района были возвращены. За время своей службы мы не допустили ни одного пожарища, ни одного убийства. Уже на вторые сутки нашего пребывания заработали базар, магазины, общепит. В домах загорелся свет, люди вышли на поля, на улицах начали играть дети.

– Вот вам и казаки, действовали не числом, а умением. Сергей Иванович, а временное правительство отблагодарило казаков за это хоть как-то, хоть морально, на худой конец грамотой какой-нибудь?

– Нет, нет! Какая там благодарность. Они даже начали ругать нас. Со стороны правительства были такие необъяснимые придирки, что вот, дескать, М. Ниязов повёз людей, они там, на месте, голодали, были не обустроены и т.д. Словно мы на пикник выезжали…

– Сергей Иванович, какое количество казаков включает сегодня возглавляемое вами казачье движение? 

– Я могу точно сказать: на сегодняшний день – 1320 казаков. С учётом семей это где-то около 10 тысяч человек. Из них я сейчас могу смело поднять, «поставить под ружье» 300 казаков и выехать в необходимом направлении в любую точку Киргизстана. Мы не сможем мгновенно мобилизовать всех людей, потому что многие трудятся на частных предприятиях и могут лишиться работы.

– Это касается «Казачества Семиречья». А что вы можете сказать о суммарной численности «Чуйского казачества» и «Союза казаков Семиречья в Киргизии»?

– Я думаю, около 100 казаков.

– Всего-то? Почему же тогда казаки не объединятся?

– Не удивляйтесь: потому что это невыгодно… посольству России. К сожалению, оно действует по принципу «разделяй и властвуй». Знаете, я не тот человек, который будет отдавать посольству часть предназначенных казачьему движению средств российского налогоплательщика. Лучше вообще пусть ничего не дают.

Хотя, в принципе, нам и не надо от них ничего. Просто неприятно такое отношение. Через пять-десять лет Россия вынуждена будет выделять из своего бюджета большие деньги, чтобы здесь хоть какое-то русскоязычное население осталось. Вот тогда они, работники посольства, может быть, и возьмутся за ум.

Я вам приведу простой пример. Посольству были выделены целевые средства в размере 65 тыс. рублей на организацию просмотра казаками фильма «Тегеран-43». Кто его смотрел, кому вообще этот старый фильм сегодня нужен? Вот таким образом списываются деньги, понимаете? И подобный пример не единичен.

Правда, сейчас я не думаю, что продолжают выделять деньги на подобную чепуху. Потому что недавно разразился громкий скандал с участием российского Первого канала. В рамках телевизионной программы проводилось широкое обсуждение поведения посольства, я поставил вопрос перед господином послом: что это за помощь такая казакам – показывать старые фильмы? А журналисты, учитывая мое выступление, прямо спросили Валентина Степановича Власова: почему вы не помогаете многочисленной организации казаков Киргизии? Ответ российского посла был примерно таков: помогаем согласным, а недовольных, которые требуют какой-то там справедливости, не поддерживаем, пусть, дескать, сами решают свои проблемы. Примерно, в таком духе.

– Сергей Иванович, несмотря на такую позицию дипломатов, возможно ли объединить два течения одной реки – вашу организацию и «Союз казаков Семиречья»?

– Сложное это дело. Во время прошлогодних событий, когда мы выезжали на юг, я позвонил на ту сторону, сказал, что нужны казаки. Кроме помощи пострадавшим, это могло бы стать шагом к объединению всех казаков в Киргизии. Оттуда мне поступил такой ответ: «Нам Россия не разрешает вмешиваться». Я им возразил: как Россия может вам запретить защищать безоружных и ни в чём не повинных людей? Вы где живёте? Ну, начнут нас сейчас убивать, вы, что побежите спрашивать у России, защищать нам себя или нет? Затем они, вроде как, одумавшись, позвонили и сказали, что готовы выделить 120 казаков. Я, соответственно, докладываю руководителю интербригады генералу М. Ниязову о том, что дополнительно будет 120 казаков. Он обрадовался, был очень воодушевлён таким приятным известием. Но ни один из казаков от «Союза казаков Семиречья» так и не прибыл.

А когда начинался погром в селе Ленинском (близ Бишкека), его остановили не их казаки, там проживающие, а наши. Мы их защитили, своевременно выставив 300 человек. На свой страх и риск, я взял управление ситуацией в свои руки. Потому что телефон разрывался, у меня просили помощи. Хотя это не наша территория и не наша так сказать юрисдикция. Поначалу я отвечал, чтобы обращались к своему атаману. А тот спрятался, в общем, был недоступен. Впоследствии на своём казачьем сборе они вынуждены были признать нашу помощь, спасибо-де нашим братьям. А вот что касается села Маевка (киргизы громили и сжигали дома турок-месхетинцев), которое территориально также находится не в зоне нашей ответственности, то тут мы вовремя не смогли отреагировать, понадеялись на оппонентов.

И все же над вопросом объединения работаем, он назрел. Народ с обеих сторон согласен. Но есть парочка казаков, которые не хотят объединения категорически. По-видимому, это связано с какими-то подачками посольства.

Между тем, если будет реальная поддержка центра, то мы сможем объединить не только казаков, но и всё русскоязычное население страны. Я знаю многих людей, которые собирались уезжать в Россию. Но, придя к нам, они увидели, что есть сплочённая организация, способная их защитить, если, не дай Бог, повторятся прошлогодние события, и задумались над тем, стоит ли уезжать.

– Если я не ошибаюсь, нынешнее правительство Киргизии вам никак не помогает. Но хоть замечают вас?

– Они нас не замечают. Ну и, слава Богу, что хоть не мешают нам работать.

– Соответственно, казаки по уставу в политическом движении участвовать не могут.

– Нет, не можем. Да оно нам и не нужно.

– Ну, а если, допустим, Вы решите поддерживать какого-то кандидата в президенты Киргизстана?

– Казак как частное лицо, как гражданин страны волен симпатизировать той или иной кандидатуре по своему усмотрению. Это его конституционное право. Но казачье движение таким правом не обладает. Другой вопрос, если кто-то решит баллотироваться на высший государственный пост из казачьей среды. Тогда его будут поддерживать, думаю, все казаки и по уставу, и по зову сердца.

– А такой прецедент возможен сегодня?

– Возможен. У нас есть почётный атаман – генерал-майор Ниязов Мирослав Джумабекович, экс-секретарь Совбеза республики. Более года назад решением Круга казачества Семиречья он был удостоен такой чести за заслуги перед народом и стал единственным казаком в Киргизии, кто получил награду – Крест Георгия Победоносца за возрождение казачества в Семиречье. По сути – это единственная политическая фигура в Киргизстане, которая не обладает пороками национализма и которая, на наш взгляд, может вывести страну из тупика.

– С нынешним правительством всё ясно. А прошлая, бакиевская или акаевская власть казаков привечала?

– Вы знаете, встречался я с К. Бакиевым, был у него на приёме. Реакция президента была примерно следующая: «Казаки? А кто это такие? Ну, играют себе ребята, пусть и дальше продолжают». Возможно, он был прав, потому что на тот момент (2005 год) казачье движение насчитывало менее ста человек.

– Казаки занимаются сельским хозяйством? Вам земля нужна?

– Не только сельским хозяйством. У нас есть и учителя, и лётчики, и пенсионеры. Казачье движение охватывает практически все виды человеческой деятельности. Как фермерам, казакам земля нужна. А. Акаев, например, выделял 1 000 гектаров земли в районе села Беловодское и в районе города Токмак в 2004 году. Им был подписан соответствующий указ. Этот сюжет даже попал в российскую программу новостей «Время». Затем землю правительство Киргизии преблагополучно отобрало. Я думаю, что это связано с малочисленностью казаков в ту пору. Просто не нашлось среди них человека, который бы смог аккумулировать вокруг себя людей, «зацепить» эту землю и начать её обрабатывать.

– А сейчас вы бы «потянули» 1000 гектаров земли?

– Сейчас мы бы спокойно «потянули» и 10 тыс. гектаров. Понимаете, получается так, что тогда организация казаков была слабее, а отношение со стороны киргизского правительства было гораздо лучше. Сейчас – всё наоборот. Несмотря на все заявления о демократических преобразованиях, правительству сейчас не до нас. Им бы в креслах своих удержаться. Период времени такой, что им надо больше о себе побеспокоиться.

– А бизнес? Тем немногочисленным бизнесменам, которые ещё остались в среде славян, целесообразно поддержать казаков хотя бы с точки зрения собственной безопасности, если они надеются быть защищёнными в лихую годину.

– Вы знаете, местные бизнесмены помогать не торопятся. Мы рассылали им письма. Реакции не последовало.

Тогда я собрал руководителей нескольких объединений русскоязычной диаспоры, таких, как «Русская душа», «Согласие», «Русская община», «Гармония», «Владимирское общество» и некоторые другие, и предложил создать фонд экономического развития, что-то вроде микрокредитной организации, чтобы не просить ни у кого помощи. Появились бы собственные реальные средства. Но из-за малолюдья (а фонд я предложил формировать за счет взносов, исходя из численности организаций) дело не пошло. Зато в отчетах многих руководителей фигурируют огромные цифры: у кого – 25 тыс. человек, у кого – 15 тыс., меньше 10 тыс. не было ни у одной из организаций. Но, повторяю, это на бумаге.

– Сергей Иванович, в чем Вы видите перспективы возглавляемого вами казачьего движения?

– Не далек день, когда казачество разрастётся и будет сильнейшей организацией в Киргизстане. К нам может прийти любой желающий, не обязательно славянин, у нас есть и киргизы-казаки. Казаком может стать каждый, даже представитель другой веры. Православный казак дает присягу перед Богом, а иноверец перед атаманом. Мы объясним, что такое казачество, наш внутренний устав, нормы и моральные требования поведения, прочие тонкости, связанные с социальными обязанностями и правами казачьей чести.

Будем искать любые возможности, чтобы удержать казачье движение на плаву. Стимулировать людей к тому, чтобы они не уезжали, а оставались здесь и развивались. Если казаки смогут стать хотя бы относительно экономически самостоятельными, то вокруг казачества будет объединяться вся русскоязычная диаспора.

Владимир ФАРАФОНОВ