Ground Zero и мусульманское хамство

 

Желание построить мечеть возле Ground Zero, где атака мусульманских фанатиков унесла жизни почти трех тысяч человек - это хамство.

13 августа в Белом доме на ежегодном ужине по случаю начала месяца Рамадан президент Барак Обама одобрил строительство мечети около Ground Zero, близ места, где атака мусульманских фанатиков унесла жизни почти трех тысяч американцев.

«Мусульмане имеют право исповедовать свою религию, как и любой в нашей стране, — сказал президент Обама в полном согласии с Первой поправкой, — и это включает право построить место поклонения на земле, находящейся в частной собственности в Нижнем Манхэттене».

Причины решения Обамы понятны. Принципом американской культуры является терпимость. У президента Обамы не было хорошего решения. Отказаться — значит показать нетерпимость. Согласиться — значит показать слабость. Оба решения плохи, какое хуже, неизвестно.

Проблема не в реакции американского общества (70% которого не одобряют строительства мечети) и не в словах президента Обамы. Проблема в поведении самих мусульман, которые своим желанием построить мечеть на месте теракта бросают вызов презренным неверным, ставя их в не имеющее хороших решений положение. У американцев есть Первая поправка. Но в исламе ее нет.

Проблема заключается в том, что правда не объединяет людей. Людей объединяет ложь. Скажите: «Небо синее» — и вряд ли вы соберете большую группу людей, готовых убивать и умирать за то, что небо синее. «Ну, синее, ну и что?» — скажут вам.

А вот представьте себе, что найдется человек, который станет утверждать, что небо желтое. Вот тут-то вокруг него и соберутся люди, готовые умереть за эту идею. Вы думаете, я преувеличиваю? Отнюдь нет. Я описываю центральный мировоззренческий пункт даосского восстания «Желтых повязок», разразившегося в 184 г. н.э. и едва не уничтожившего китайскую цивилизацию, как христианство уничтожило Римскую империю. «Желтые повязки» потому и носили желтые повязки, что были совершенно искренне убеждены, что после их победы небо из синего станет желтым: желтое небо справедливости сменит синее небо неравенства.

Чем более фантастично то или иное утверждение, тем больше людей из-за него было убито в истории. Скажите: «Мы ничего не знаем о Боге» — и вряд ли по этому поводу люди выйдут на демонстрации или встанут под ружье. Но заявите о Боге самую неправдоподобную вещь: что он един в трех лицах, или родился от девственницы в семье плотника Иосифа, или передал самую последнюю и не подлежащую апгрейду версию пользовательской документации по планете Земля одному конкретному арабу, которого звали Мухаммед, — и вы найдете миллионы людей, готовых умирать и убивать за ту или иную версию.

Очень часто говорят, что ложь, мол, рассеивается от правды. К сожалению, это не так. Лучшим средством от лжи в истории была другая ложь. Кортес запретил ацтекам человеческие жертвоприношения не из общегуманных, а из христианских соображений. Кортеса при этом не смущало, что в его собственной Испании в этот момент свирепствовал другой вид жрецов, которые, правда, не вырывали у жертв сердца на алтаре, а сжигали их на костре.

Современная западная цивилизация вместе с нетерпимостью христианства утратила и волю к сопротивлению другим видам нетерпимости. Дай волю правозащитникам — они бы снабдили ацтекских жрецов гуманитарными обсидиановыми топориками и защищали бы в ООН достойные уважения национальные обычаи людоедов-маори.

Проблема заключается в том, что ислам этой нетерпимости не утратил. Более того, удивительно терпимый в Средние века, он все более и более становится нетерпим, по мере того как арабский мир отстает от Запада.

Тут уместно вспомнить исторический пример. Китайская империя была исключительно терпима. Та свобода совести, которой современный Запад хвастается как достижением после полутора тысяч лет религиозных войн, для Китая была естественна как воздух, если не считать попытки эфемерной династии Южная Лян ввести буддизм в качестве государственной религии в начале VI века.

Ситуация изменилась, когда в XVI веке в Китае появились христианские проповедники — нетерпимые, самоуверенные францисканцы и доминиканцы.

Проповедь этих людей могла уместиться в один абзац: вся ваша тысячелетняя культура — это дерьмо, ваши языческие книжки типа «Ши Цзин» надо сжечь, алтари Земли и Неба разбить, ритуалы запретить. В результате в целях самозащиты и сохранения культурной идентичности и Китай, и Япония вынуждены были запретить христианство.

Современная западная цивилизация по отношению к исламу оказалась в том же положении, что и средневековый Китай — по отношению к фанатичному христианству.

В свое время циньский император Канси, при дворе которого иезуиты занимали высокое положение (а иезуиты, начиная с Маттео Риччи, с высочайшим уважением относились к китайской культуре, носили одежды ученых-конфуцианцев, блестяще знали китайский и пытались создать синтез конфуцианства и христианства), по просьбе иезуитов прислал Папе Клименту XI теологическое разъяснение, в котором сообщал, что ритуалы поклонения Земле и Небу не являются языческими обычаями, а есть просто дань уважения предкам, и что старинные китайские тексты, толкующие о Небе, говорят о том же самом Боге, о котором говорят христиане.

В ответ император получил хамское письмо, смысл которого сводился к тому, что не язычнику определять, языческие ритуалы или нет.

Вот после этого на распространении христианства в Китае был фактически поставлен крест. Не потому, что империя была нетерпима. А потому, что даже абсолютная терпимость Канси была воспринята Римом как повод для хамства.

В каком-то смысле желание построить мечеть возле Ground Zero — это то же самое, что решение Климента XI по поводу «китайских правил». Это хамство, призванное поставить Америку в заведомо проигрышное положение. Даже самая терпимая культура не может быть терпима к нетерпимости. Если хочет выжить.Юлия Латынина