Город дракона

   Силуэты сорока церквей еще темнели на фоне розовой зари, когда с северо-востока в город вступил молодой человек лет двадцати восьми в толстых роговых очках, которые носят засидевшиеся в студентах, дабы придать себе большую солидность. Его стремительно обгоняли сверкающие экипажи и даже совсем худые таратайки, но он никуда не спешил, лишь время от времени нервно уворачиваясь от холодных брызг из-под колес. Судя по пыльным кроссовкам, шел он издалека, но в руках нес только потертый саквояж, явно не обремененный ничем тяжелее смены белья и носок. Он с интересом оглядывал незнаковые улицы, запруженные спешащим куда-то хмурым работным людом, надеясь найти себе временное пристанище. Заметив безучастно сидящего на лавочке согбенного старика, взял в киоске пару банок пива и пристроился рядом.
- А что, отец, драконы в вашем городе есть?- Ну, ты даешь! Кому и невеста – дракон.- Нет вопросов, чувствую знатока жизни. Расскажи ты мне о них, очень я ими интересуюсь, вот хожу, фольклор собираю. Пивасик примешь?
- Почему бы и нет? Но зачем про них говорить то? Они и в Африке драконы. На нас похожи, все как у людей, выглядят как мы с тобой. Откуда они прилетают или берутся, я не знаю. Говорят, родятся среди людей, не отличишь сразу то. Потом трудное детство, плохое воспитание, семья, школа, влияние улицы, то да се. А три морды и крылья у них появляются, когда власти достигают. Слышал, будто у них три головы, да я врать не стану, такого сам не видел. Только с одной. Или похожими, но разными. Может, прячут их под крыло, когда отдыхают. Но одна никогда не спит, всегда на страже нашего города и благосостояния жителей. Драконы ведь обычно сами не улетают и не помирают, их побеждают и убивают более молодые и сильные.
- Лет сто назад правил у нас один подобный, до сих пор помним, вон и памятники ему повсюду стоят. Одна голова у него была шибко умная, книжки и статьи писала, как нам жизнь перестроить. Вторая – добрая-добрая, музыку, пиво и детей любила. Правда, позже их никто не видел и не слышал. Третья оказалась страшнее всех, убивала и вешала всех, кто убежать не успел без разбора - попов, буржуев, чиновников, полицейских, помещиков, казаков, кулаков... Освободил он зато поверивших ему от всего прежнего, совести, веры, имущества, продуктов, а многих и жизни. Съел предыдущего дракона, правившего у нас больше трехсот лет, вместе с его детьми, но столько не переварил, лишь годков семь промучился и наследников не оставил. 
- Взамен ему явился такой, что прежний показался добреньким дедушкой. Учредил новую религию с собою во главе, мумию предыдущего трофеем на главной площади выставил. Везде свои портреты развешал, заставил на них молиться. Крестьян чуть под корень не извел, интеллигентов, умников всяких. Первая голова у него языкознанием, театром и кино занималась, вторая заводы и фабрики строила, ночей в трудах не спала, а третья – генералиссимусом служила, земли приращивала, страну от врагов защищала, сначала больше внутренних. После войну затеял, с соседним драконом не поладил, еще больше народа положил. Но его, чем сильнее боялись, тем крепче уважали и любили. И до сих пор так. Зато порядок был. 
- Следующий дракон выглядел дурачком и простачком, причем, чем дальше, тем больше.  Но это не помешало ему продержаться лет десять.  Одна его голова ходила в народ пролетарием от сохи в косоворотке и плясала гопак, стучала ботинком по столу и сажала везде кукурузу. Вторая лукавым царедворцем умудрилась втереться в доверие к предыдущему и как-то его сжить со света, обманув и ликвидировав всех охранников и слуг. Третья же успевала гнобить неугодных художников и поэтов, одновременно подкармливая ученых, освобождая заключенных и строя дома. Однако войн ни с кем не вел, народу извел немного, а уважения и величия не обрел. Да и статью не вышел, внушительности и лоска не имел. Не то что следующий.
- Очередной дракон оказался добряком, не ставшим съедать предшественника, а просто выплюнул его на дачку жить, да на пенсию не тужить. Вероятно, посему и прожил вдвое дольше, померев от старости в своей кровати. Или ему достались самые хитрые головы. Вторая, воюя постоянно со всеми соседями, увешалась орденами до пупа, но числилась миротворцем. Еще одна говорить внятно не могла, но признавалась писателем, книжки которого должно читать все население. Третья слыла самым экономным экономистом, цены оставались низкими. Только товары с продуктами пропали и все доставали из-под полы. Но у многих все имелось, потому как воровали. Время его считается теперь не застоем, а стабильностью и золотой эпохой.
- Следом незаметно пролетели один за другим два дракона, мало чем себя проявивших, и которых сейчас уже все запамятовали, имелись у них головы или нет, много ль натворить успели, сколько народа погубили. Они, конечно, тоже малость почудили, то музыкантов запрещали, то бездельников отлавливали, кого сажали, кого высылали, но много не успели и сдохли от маразма в своем логове один за другим в течение пары лет. Может, оно то и к лучшему, но никто их не оценил, великими не называл, а только посмеивался. У нас ведь как, народ нужно постоянно держать в страхе и недоумении, иначе он начинает много о себе думать и требовать всякого, ранее неположенного. А позже пришли такие, с кем скучать вообще некогда стало.
- Особо повеселил горбатый. Он еще и отметины имел, сразу на все башки. Одна косила под своего парня-комбайнера, объявила гласность, демократию и плюрализм. Никто не знал, что это, но народ повелся, начал книжки ранее запретные читать, на митинги и демонстрации ходил, но стало некому работать и жрать нечего. Другая очки и шляпу напялила под интеллигента и затеяла экономику перестраивать, воевать с алкоголем, а потому пили самогон и платили зарплаты чем попало. Когда люди возмутились, последняя послала солдат с дубинками, газами и водометами, да ничего не вышло.  Тогда прилетел новый дракон, встал на баррикады и отнял власть. А старый испугался и улетел за океан пиццу рекламировать, хоть жив остался. 
- Залетный развлек народ не хуже прежнего. Одна голова теперь сама пила и развлекалась за казенный счет, и другим давала. Начался сразу полный беспредел. Городское имущество все растащили и пропили, рабочим трудиться стало негде. Все торговать бросились, продали и пропили все вокруг, а жить то на что? Средняя магистрат сожгла, депутатов в тюрьму посадила, зевак разогнала, а недовольных перестреляла. На другой город войной пошла, да по зубам получила и успокоилась. Третья голова чуть со стыда не лопнула, хотела на рельсы лечь, но ее прошунтировали и спать уложили. Так несколько лет и правила, не приходя в сознание, а когда ее разбудили, представила нового дракона и ушла на заслуженный отдых.
- Нашего нынешнего мы все любим и уважаем, боимся и повинуемся. Строгий, но справедливый. Первая голова нам всякий раз столько разного обещает, да как складно - заслушаешься!  И каждый год другое, а из-за мы и забываем, о чем нам раньше говорила. Вторая - тот еще затейник! И хоккеем занимается, и дзюдо, и гимнастками. А как поет и на пианино играет! Третья - наш защитник, кормилец и опора. Гарант Конституции, порядка и законности. Если и съест кого, но только ради спокойствия и благосостояния граждан. Недавно грибы в лесу собирать запретил, а валежник - разрешил. Как только все и везде успевает, да еще и в разных местах?! Врут, что у него теперь уже не три головы, а сразу пять! И как нам без него? Кто если не он?!
- Скажи-ка мне, друг, в чем его сила? Почему жители молчат, и никто не выступит против?

Неужели все согласны так жить?
- Его сила в правде. Люди боятся ее, не любят и избегают. Им приятнее и спокойнее ее не ведать и не признавать. Они не столько дракона опасаются, сколько самих себя, своих мыслей, чувств и желаний, своих родных, соседей, знакомых и коллег. Вдруг чем-то себя выдадут, а те настучат? Они не могут ее сказать даже самим себе. Его солдаты страшатся друг друга, что пристрелит стоящий сзади. Его генералы дрейфят даже пикнуть, дабы не лишиться погон и жизни. Продажные журналюги хотят врать дальше, это их хлеб с икрой. Нищие учителя и врачи дрожат за пригретое место и гарантированную пайку для себя и детей. Поэтому у них своя шкура ближе к телу, а хата с краю. И никого уже не волнует, кто подорожало раньше - куры или яйца.
-Почему же никто не поймет свое положение, не увидит всей картины мира, не раскроет им глаза, не объяснит, кто их угнетают, от чего они ведут скотское существование?
-Наши люди не способны к самостоятельному критическому мышлению, верят всему внушенное им драконом и его подручными, считая, что они врать не станут. Подобные могут лишь ходить строем, блеять хором и голосовать единогласно, но мало кто хочет оказаться один перед всем стадом и пойти ему поперек. Они готовы поклоняться и верить любой чуши, которую им будут излагать с умным видом надевшие очки и галстуки прохиндеи, но не своим собственным глазам и печальному опыту своих предков. Люди трусят признаться себе в том, что кажущийся теплым и уютным мирок вокруг от этого распадется на атомы и улетучится как туман, и увидеть, как их самих ведут на бойню паршивые козлы с учеными бородками и рогами на хитрых мордах.
- Неужели все это происходит естественно, добровольно и осознанно даже среди тех, кто считает себя элитой и интеллектуалами?
- Им кажется,  что они искренне любят и почитают своего очередного властителя, потому как он заведомо умнее и сильнее их всех. Они сами наделяют его всеми добродетелями, и с негодованием отметают все подозрения. Матери так учат своих детей, отцы пытаются подражать ему даже внешне, а выжившие из ума старики рассказывают басни молодежи. Они сами придумывают себе нового кумира и отдают ему славу за свои свершения, но не прощают его промахи, и с удовольствием топчут того, кого низвергнул очередной дракон, стирая из памяти свое недавнее раболепие и подлость. Впереди всех бегут это делать те, кто еще вчера воспевал его достоинства и купался в лучах его благосклонности. 
- Ну и как же вы тут живете столько времени? Так же нельзя жить! Вы забыли, где сияющий град на холме, который потеряли? 
- А что тут сделаешь? Рок-н-ролл мертв, а дракон еще нет. У нас же теперь демократия, мы сами его выбрали уже в пятый или шестой раз.  Свободно и добровольно, причем в присутствии иных кандидатов. Почти все голосовали за, даже эти кандидаты. А как иначе? Со всех перекрестков славят самого великого, мудрого и могучего нацлидера, каких у нас еще не было. Ведь он теперь не дракон, а Бургомистр. Поэтому ему можно все, хоть пожизненно править. Законы же он сам пишет, а мэрия исполняет. Если кто против, то дверь открыта, теперь никого насильно в городе не держат. Можно пойти в лагеря, а после в армию. Или, наоборот. Его солдат набирают из тюрем, да и чиновников тоже. От того они там на крючке, кому охота обратно? 
- Так вы и будете терпеть все это еще неизвестно сколько времени? Неужели нет никого, кто выступил против?
- Отчего же?! Редко, но случались. Все больше залетные, высокие и кучерявые, вроде тебя. Говорили много, красиво и занятно, звали на смертный справедливый бой за свободу, равенство и братство. Да только мало кто из них выжил. Одних драконы в честном бою победили, других – иначе, с третьими тихо поговорили где надо, остальных тупо купили. Кое-кто впоследствии ему сам служить стал, большим чиновником заделался. Хорошая жена, хороший дом — что ещё надо человеку, чтобы встретить старость?! Ну, и еще деньжат, дабы все это иметь. А некоторым - еще и власть, чтоб иметь все и всех. Вот такие позже сами драконами становятся, когда съедают своего благодетеля и покровителя. А иначе у нас никак нельзя!
- А разве нет никакой надежды и выхода?  Вы всегда так жили и ни о чем ином не помышляли?
- Так то ж наши традиции, национальные скрепы, можно сказать. Уже много веков народ молча и покорно ждет Избавителя, который явится и спасет от напастей и тиранов, простит грехи и преступления, напоит, накормит и обогреет сирых да убогих. А посему ничего сам для себя не делает, пьет, ворует, лжесвидетельствует, прелюбодействует и святотатствует. Надеется жить вечно, но не до Страшного суда, а место на небе купить, дав взятку Архангелам.  Людям же самое главное то немногое, что они имеют здесь и сейчас -сухое стойло и свежее сено. Им не важно, будет ли лучше после, важнее чтоб сейчас не стало хуже. Они боятся и не хотят перемен ни вокруг, ни в себе. Поэтому и не меняются сами из века в век. И другим не дают.
- Почему же они так себя ведут, не меняются и не желают стать и жить лучше? Что или кто им мешает?
- А зачем? Им ничего иного не остается. Они в массе своей имеют на этом свете слишком мало, и то у них могут в любой момент отобрать. Дом, имущество, здоровье, все права, даже детей. Для чего же упорно и честно трудиться, если все накопления на старость могут обесценить по желанию власти? Их и наследникам не передашь и сам не используешь, так как большая часть населения, особенно, мужчины не дотягивают до пенсии. Женщины живут дольше, а но влачат жалкое и полуголодное существование на копейки из казны. Жилье могут изъять для муниципальных нужд за гроши, на которые новое уже не купить. Детей забрать на войну и сгноить в окопах. Ради кого и чего рисковать своей единственной и столь короткой жизнью?
- А почему же ты мне не боишься про все это рассказывать? Ты что, заговоренный или очень смелый? Тебе разве нечего терять?
- А чего мне уже бояться? Я слишком стар, я просто суперстар. У меня отнять нечего нельзя, держаться мне не за что. Сегодня я есть, а завтра меня уже не станет. Возьму себе и улечу на небо.
- Тогда прощай, отец, спасибо за науку. Раскрыл мне глаза, сэкономил время. А его у меня мало осталось. Извини, имени не спросил сразу.
- Кличут меня Шварцем или Салтыковым-Щедриным, я и сам запамятовал по старости, но это уже и не важно. А тебя величать-то как, сынок?
- Ланселот, сын плотника, но звать меня не надо. Если настала пора, я сам прихожу к тем, кто во мне нуждается. Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой.
  Кровавый закат запалил купола сорока сороков церквей, когда молодой человек вышел из города. Ему не хотелось более там оставаться, жить среди этого народа, бороться вместо него с драконами. Их жестокая власть будет владеть злополучным городом еще очень долго, они бессмертны, лишь меняют обличие, а рождаются и живут среди самих людей, питаясь их страхами. Их отцы теряют свои жизни, честь и здоровье ради побед и славы очередного тирана, а матери безропотно рожают и воспитывают новых рабов и солдат, рассказывая им о величии и добродетелях правителя. Можно победить одного дракона, но на смену сограждане, рожденные рабами и от рабов, сами выберут себе нового. И конца этому не будет.
- Вот так-то…сынуля. Я и сам когда-то молодым был и ярым. Горькую правду слышать тяжело и мало кому нравится. Это лекарство помогает только тому, кто способен его принять и переварить. 
  Старик криво ощерился, обнажив длинные кривые зубы, глубоко вздохнул, изрыгнув смрад и пламя, медленно поднялся с лавочки, неспеша расправил за спиной скрытые ранее крылья и тяжело взмыл в стремительно темнеющее небо.