Михаил Фостиков. Кубанский казак против «диктатуры пролетариата»

Автор: Александр Гончаров

В 1950 году на широкие экраны в Советском Союзе вышел художественный музыкально-комедийный фильм режиссера Ивана Пырьева «Кубанские казаки». Картина получилась красочной и яркой, сделанной в полном соответствии с традициями американского Голливуда и советской исторической мифологии и политической пропаганды. Люди видели замечательную сытую и веселую жизнь, которая совершенно не соответствовала тому, что реально происходило в станицах, деревнях и селах от «Москвы до самых, до окраин». Действие разворачивалось в какой-то параллельной Вселенной, которую по прихоти режиссера удалось напичкать советскими образами. Ярморочное противостояние колхозов «Заветы Ильича» и «Красный партизан» заставляло забыть то, что происходило на Кубани всего лишь тридцать лет тому назад.

Точно не известно, видел ли этот фильм, проживавший в Югославии кубанский казачий генерал Михаил Архипович Фостиков (1886-1966), но в любом случае он вряд ли бы поверил перлам советского пропагандистского кино. Ему, как никому другому, помнились события Гражданской войны и резни, устроенной «красными партизанами» по «заветам Ильича» в кубанских станицах. В дневнике Фостикова мы находим такую запись: «14 августа ночью, выступив из Сергеевского, я 17 августа под вечер был в станице Сенгилеевской, пройдя 100 верст. Станица была полностью разграблена, много домов сожжено, и трупы убитых жителей-казаков еще не были убраны…

За время пребывания большевиков в станице Сенгилеевской они натворили массу бед, все было разграблено до кухонной посуды, женщины и девушки изнасилованы. В церкви устроили гульбище и разврат, сгоняя туда днем и ночью женщин. По словам местного священника, на кобылице в церкви, надев на обоих облачение, водили его вокруг амвона, поливая из ведра водой. В станице, где сохраняли в цистернах дождевую воду, как питьевую, цистерны были забиты трупами людей и животных».

И как знать, не плясали ли лихие киношные «Кубанские казаки» на костях погибших казачьих семей, стариков и детей?..

Сама биография Михаила Архиповича Фостикова полностью противоречит сказкам советской пропаганды об угнетенном народе в Царской России, причинах революции 1917 года, сюжете и героях Гражданской войны (1917-1922).

Михаил Фостиков не принадлежал к «эксплуататорскому классу». Его отец относился к казацкой бедноте, да и сумел выслужиться только до чина вахмистра. Однако, его сын окончил Ставропольскую гимназию, а потом и Александровское военное училище в Москве, выпускником которого, между прочим, был писатель А. И. Куприн, а преподавал там известный русский историк В. О. Ключевский. Правда, с ними Фостикову встретится не удалось. Он учился уже гораздо позже Куприна, да и Ключевского не застал.

В 1909-1912 гг. Фостиков принимал участие в военном походе в Персию. Российская Империя защищала своих подданных от местных бунтовщиков. Далее Фостиков сражался на Кавказском фронте во время Великой войны. А революция 1917 года его застигла в должности командира казачьего конвоя Великого Князя Димитрия Павловича опять же в Персии.

Затем Михаила Архиповича, как перспективного офицера, командировали на учебу в Николаевскую академию Генерального штаба.

Кавалер Ордена Святой Анны 2, 3 и 4-й степени, Ордена Святого Станислава с мечами 2 и 3 степени, Ордена Святого Владимира с мечами 4-й степени, обладатель двух Георгиевских крестов 3 и 4 степени, боевой отважный офицер Михаил Фостиков категорически не принял Октябрьский большевистский переворот. Он перебрался на Кубань, где организовал сопротивление «диктатуре пролетариата» и стал одним из тех людей, которые положили конец, свежесформированной коммунистами из казачьих территорий и горских земель Северо-Кавказской советской республики.

Бои на Кубани, Ставрополье и Северном Кавказе носили тяжелый характер. Часто красными командовали бывшие офицеры Императорской армии. И в страшном сне Фостикову не могло привидится, что ему придется освобождать от большевистских войск Ставрополь – город в котором осталась частичка его юности. Но именно за умелое руководство в боях за Ставрополь Михаил Архипович получил чин полковника.

Фостиков, неоднократно показывал себя как выдающийся военачальник Добровольческой армии. О чем свидетельствуют его участие в битвах за станицу Великокняжескую, Царицын, потом и в сражениях за Донбасс, Харьков, Ростов. Вскоре он дослуживается до генерала…

Под ударами многократно превосходящих сил большевиков Белое движение все же постепенно стало терять свои позиции.

Фостиков возвращается на родную Кубань…

1920 год был страшным для Кубани. Красные наступали отчаянно, а в тылу у русских добровольцев действовали различные сепаратисты, решившие урвать свой кусок от территории Российской Империи.

Из-за тяжелого ранения в марте Фостиков не сумел эвакуироваться вместе с отступившими частями Добровольческой армии. Его перевезли в родную станицу Баталпашинскую. Сдаваться Фостиков не собирался. Он пользовался огромной популярностью у казаков.

В апреле 1920 года Советы окончательно закабалили Кубань. Причем «народная» власть занималась грабежом этого самого народа, отбирались: зерно, лошади, предметы бытовой утвари. И все сопровождалось кровью и насилием. Причем, ненависть большевики вызывали не только у казаков. Фостикову, скрывавшемуся в горном Карачае, карачаевцы по прототе говорили: «Твоя нюжна разбивать таварищ большевик».

Гражданская война в России, и это понимаешь, читая дневник Михаила Фостикова, носила отнюдь не классовый характер. Это, скорее, было противостояние системы и антисистемы (по Л. Н. Гумилеву). Большевики вместе с интернациональным сбродом открыто занимались уничтожением сопротивляющихся. Удерживать Кубань даже с помощью местных сторонников советской власти большевики не собирались. Сюда направлялись те, кому было совершенно наплевать на жителей. Фостиков фиксирует: «Предревкомы начали заменяться по станицам прибывшими коммунистами, а секретарей (станичных писарей), вопреки их желанию, начали перемещать из одной станицы в другую. Новые предревкомы приступили к организации местной милиции, набирая в нее самый низменный элемент (пьяниц, конокрадов, местных коммунистов и всех бездомных босяков), и им удалось создать команды, готовые убивать всякого, даже своих родных, за деньги».

Михаил Фостиков организовал партизанский отряд, который первоначально имел в составе всего сто человек. Но при поддержке казаков он вырос в «Армию возрождения России», достигшую численности в несколько тысяч человек. Оружие русские патриоты захватывали у большевиков. Воины «Армии возрождения России» носили погоны своих полков. А Фостиков декларировал борьбу не только с большевизмом, но и сепаратистами.

Армия Фостикова успешно освобождала станицы. На это красные ответили террором. Коснулся он и семью генерала: «В станице Беломечетской я узнал о зверском убиении моих родных: бабка, отец, сестра с шестью детьми и несколько родственников были расстреляны. Этот гнусный и невиданный до тех пор террор и зверство над моими родными зажгли у меня такую бешеную месть, что я поклялся перед Богом в будущем не пощадить ни одного коммуниста».

Певцы Советов XXI века неизменно обвиняют Белое движение в терроре, совершенно отбрасывая красный. Но как можно обвинить Фостикова, зная, что часть его рода вырезали, не пощадив и тех, кто никогда не держал оружия в руках.

Фостиков воевал отчаянно. Но все же неравенство в силах сказалось. После неудачи «десанта Улагая» на Тамани, Михаил Фостиков вынужденно отошел на территорию Грузинской Демократической республики, преследуемый превосходящим по всем параметрам врагом. Казаки, оставшиеся почти без патронов, пытались обороняться против броневиков. Так что ничего и не оставалось больше делать.

Лермонтовские же «робкие грузины» на развалинах Империи вели себя с чрезвычайной наглостью. Они планировали выдать бойцов «Армии возрождения России» красным. Грузины мешали поставлять пищу и оружие русским партизанам. Сепаратисты ведь отлично знали, что в случае победы белых в Гражданской войне, «независимой» Грузии («свободно» ложившейся то под Германию, то под Антанту, как теперь под Запад) придет конец. С РСФСР же грузины надеялись договориться. Впрочем, в итоге и это сделать не смогли. Дутая «незалежность» Грузии не просуществовала и до 1921 года.

Армия Фостикова была эвакуирована по личному распоряжению Петра Николаевича Врангеля в Крым при помощи Русского флота.

Больше Михаил Архипович Фостиков домой не вернулся. После обороны Крыма был лагерь на острове Лемнос, предательство союзников из Антанты (не давших возможности продолжить антибольшевистскую борьбу) и отъезд в Королевство сербов, хорватов и словенцев.

Михаил Архипович Фостиков всегда любил и помнил Россию. А вот Родина его забыла. Улицы и площади наших городов «украшают» имена убийц, карателей и террористов. Для тех же, кто воевал и страдал за Империю места на уличных табличках, как правило, не находится. Об истории же страны обыватель судит по «Кубанским казакам», «Ленину в Октябре» и «Чапаеву».